Укрывшись в арке недалеко от угла Мясницкой и Гусятникова переулка, Роман вел наблюдение за улицей и поджидал посланного Дубининым Филиппа. До встречи оставалось три минуты.
Он издали увидел темно-зеленый «Ауди-80», идущий в первом ряду на средней скорости по Мясницкой со стороны Тургеневской площади. Роман вышел из арки и медленно двинулся к угловому бордюру. На ходу достал сигарету из пачки, прикурил – вовсе не потому, что от волнения захотелось глотнуть порцию никотина. Просто в случае засады можно швырнуть горящую сигарету в лицо противнику и выиграть драгоценные доли секунды для отступления. Мелочь, казалось бы, но подобные мелочи не раз спасали жизнь шпионам всего мира.
«Ауди» замедлил ход и остановился возле Романа. Роман уже убедился, что в салоне, кроме водителя, никого нет.
Он открыл переднюю дверцу и, держа сигарету так, чтобы ее можно было щелчком послать в лицо водителю, заглянул внутрь.
За рулем сидел молодой человек лет двадцати пяти. Ничем не примечательное лицо, но глаза быстрые, цепкие, и руки на баранке узловатые, сильные.
– Я Филипп, – сказал он глуховатым баритоном. – Садитесь на заднее сиденье.
Роман кивнул, захлопнул переднюю дверцу, отбросил окурок за ненадобностью и сел на заднее сиденье. Кажется, пока все идет без неожиданностей.
Филипп сразу тронулся с места, набирая скорость.
– Где находится аэродром? – спросил Роман, на всякий случай убедившись, что непосредственно за ними никто не едет.
– За Ярославлем, – поглядывая на Романа в зеркало заднего вида, сказал Филипп.
– Ближе не нашлось?
– Ближе не нашлось, – без выражения ответил тот. – Вас так ищут, что товарищ майор едва смог пробить и этот.
– Понятно, – кивнул Роман. – Нелегко пришлось товарищу майору?
– Нелегко, – отозвался Филипп.
Кажется, неплохой парень, решил Роман. Он перевел взгляд на объемистый рюкзак из черной синтетической ткани, стоявший возле него на заднем сиденье.
– Это ваше снаряжение, – сказал Филипп, увидев в зеркало, куда он смотрит. – Здесь все необходимое.
– Посмотрим, – проворчал Роман, развязывая тесемки рюкзака и бесцеремонно вытряхивая все содержимое на сиденье. – Может, забыли чего, так не поздно будет вернуться.
Краем глаза он видел смеющиеся в зеркале глаза Филиппа, которому явно понравилась его хулиганская выходка. Хороший парень. Не зануда. И то, что в этой ситуации он способен расслабляться, говорило о счастливой универсальности характера, столь необходимой разведчику.
Изредка поглядывая вперед, чтобы все время держать под контролем маршрут следования, Роман начал перебирать «подарки» Дубинина.
Что это за самый большой сверток? Ага, пятнистый, утепленный комбинезон для наблюдения. Хорошая вещь, и, главное, по погоде, которая еще ой как далека от курортной. Пара легких прочных ботинок – тоже из арсенала спецназа. Теплые носки, пятнистое кепи…Так, с экипировкой полный порядок.
Затем он осмотрел лежавший в пластиковом футляре бинокль. Отличная вещь. Легкий, небольшой, и при этом увеличение – двадцать пять раз. Плюс автоматическое определение расстояния до выбранного объекта. Линзы не дают бликов, даже если в них отразился солнечный луч. Лучшего и желать нельзя.
Так, три пачки галет, миниатюрные пластиковые баночки с мясным пюре, шоколад. Этого запаса хватит как минимум на двое суток. Но, надо полагать, более суток на все про все не потребуется. Хотя за шоколад спасибо, он, как известно, поднимает настроение даже в самых беспросветных ситуациях.
А что в этой небольшой коробочке? Ну, слава богу, в спешке не забыли главное. Пять ампул с бесцветной жидкостью, без всякой маркировки, по два «кубика» каждая. Пенатол натрия, или «сыворотка правды», с помощью которой без ненужного кровопускания и, что самое ценное, без особых временных затрат можно развязать язык кому угодно. Здесь же в коробочке лежали пять одноразовых шприцев – радость наркомана. Все уложено плотно, не брякнет, не звякнет, и при любом способе передвижения ампулы не разобьются.
Нож в чехле. Простой, без стреляющей рукоятки, без кусачек и зазубрин, но крепкий и острый. Компас. Карта местности. Упаковка кубиков сухого горючего. Фляга. Коробок туристических, не гаснущих на ветру, спичек. Пакетик с бинтом, ватой, йодом, антибиотиками.
Пачке сторублевых купюр Роман невольно улыбнулся. Судя по банковской ленте, все те же десять тысяч – и ни копейкой больше.
– А где пистолет? – спросил он Филиппа, который молча наблюдал за его действиями.
– Держите.
Филипп передал ему пистолет, затем кобуру. Роман понял, почему пистолета не было в рюкзаке. Парень по-своему был хитер – или выполнял установку Дубинина – и все это время «прокачивал» поведение Романа. Если бы тот стал вести себя неадекватно, то славный паренек Филипп хладнокровно всадил бы в него пару пуль, благо пистолет он держал наготове. А ведь как душевно улыбался при этом! Талантливый малый, далеко пойдет.
Но, с другой стороны, раз он до сих пор не сделал попытки каким-то образом нейтрализовать Романа, имея в руках оружие, – а ведь иногда Роман, отвлекаясь на осмотр снаряжения, по несколько секунд за ним не присматривал и, следовательно, подставлялся под выстрел (по крайней мере, внешне это выглядело так), – это достаточно убедительно говорило о том, что Дубинин по-прежнему играет на его стороне.
Роман быстро осмотрел пистолет. Стандартный «ПМ», не новый, побывший в употреблении не один год. Но вполне надежный, смазанный, досмотренный. Боевое оружие, одним словом. Две полные обоймы, одна в рукоятке, другая в кармашке на кобуре. Он оттянул для интереса затвор. Так и есть: патрон сидел в патроннике. Глянул в зеркало – на него смотрели смеющиеся глаза Филиппа. Ладно, проехали. У каждого своя работа.
– Чего-то не хватает? – как ни в чем не бывало спросил Филипп.
Роман посмотрел в окно. Кольцевую они проехали минут пять назад и теперь на хорошей скорости шли по Ярославскому шоссе.
Филипп ждал ответа, поглядывая в зеркало.
– Все в порядке, – сказал Роман, укладывая вещи, с каждой из которых он теперь был знаком лично, в рюкзак. – Хорошая работа.
– Спасибо, – улыбнулся Филипп. – Я старался.
Роман тоже улыбнулся. Этот парень нравился ему все больше.
– Давно знаешь Дубинина?
– Третий год. Я у него практику проходил еще на курсах. Потом он взял меня к себе стажером.
– Ясно, – кивнул Роман. – Где срочную служил?
– Рязанская воздушно-десантная…
– Десантура, значит?
– Так точно.
– Повоевать довелось?
– Пять с половиной месяцев в Чечне.
– Почему пять с половиной?
– Ранен был. В бедро… Пустяки. Но после госпиталя дослуживал дома.
– Почему к нам решил?
– Нескучно живете, товарищ капитан.
– По мне судишь?
– Нет… – заметно смутившись, пожал плечами Филипп. – Вообще, нравится мне это…
– Романтика?
– Да нет, не то чтобы романтика…
– Рисковать любишь?
– Ответственную работу люблю, – серьезно ответил Филипп. – Такую, чтобы, кроме меня, никто больше не мог ее сделать. Понимаете?
– У-гу… – помолчав, кивнул Роман. – Понимаю. А то, что за эту ночную поездку тебя в случае чего по головке не погладят, тебе майор Дубинин сказал?
– Сказал.
– И что? Не боишься навсегда загубить карьеру?
– Есть маленько, – улыбнулся Филипп.
– Зачем же тебе все это? – улыбнулся и Роман.
– А вам – зачем?
На это Роман не нашелся что ответить. Да, наверное, оно и не нужно было, этот улыбчивый парень, похоже, сам все отлично понимал.
В салоне на какое-то время наступило молчание. Ровно гудел мотор, навстречу неутомимо неслась темная лента шоссе. Вот она, наша смена, думал Роман, глядя на проплывающие дорожные знаки. Ничего, нормальные ребята. Ерунда это, что молодежь ныне мельчает и не та, что раньше. Стариковское брюзжание. Во все времена это говорится, и во все времена находятся те, кто не боится брать на себя ответственность любого уровня.
– Притормози на пару минут, – сказал Роман.
– Пи-пи захотели, товарищ капитан?
– Что ж я, не человек?
Филипп остановил машину у обочины, выключил фары. Роман вылез из машины, сделал несколько шагов в сторону, к темнеющему леску. Сзади открылась дверца – Филипп тоже вышел из машины. Судя по звуку шагов, пошел за ним следом.
Последняя проверка, думал Роман, стоя спиной к нему, и лишь по неясной тени, которую напряженно ловил скошенным вниз и назад взглядом, отслеживал каждое его движение. Сейчас, когда обе руки заняты и поза самая беззащитная, он уязвим как никогда. Более удобного момента не придумать.
Труднее всего было заставить себя исполнить то, для чего он попросил остановить машину. Но при некотором усилии Роману удалось сделать это. Поливая какое-то деревцо, он незаметно косился на Филиппа, но глаз на затылке не было, и когда тот зашел за спину, в темноту, Роман совсем потерял его из виду. Теперь вся надежда была только на слух, обострившийся до предела, и на рефлексы, наработанные годами тренировок и службы.
