– Константин Константинович – это кто?
– Врач.
Владимир Алексеевич плотно сжал рот и сквозь зубы процедил:
– И такими они хотят видеть все население страны...
– Если человека поставить с ног на голову, – сказал Соколов, – и долго держать в таком положении, он или умрет, или постарается встать на ноги – и тогда уже не позволит себя вторично перевернуть.
– Лучше сразу не давать, – сделал вывод Геннадий. – Не позволять над собой издеваться.
– Я понимаю, о чем говорят мужчины, – сказала вдруг молчащая до этого матушка Александра. – Но как вы думаете, когда господь пришел на землю, почему он не захотел стать ни царем, ни императором, почему не захотел искоренить рабство и установить царство справедливости? Ведь это было в его силах. И в равнодушии к болящим и страдающим его обвинить было нельзя. Стольких людей он исцелил от разных болезней души и тела. Так почему же?
– Я сам об этом думал, – сказал Кирпичников-старший. – Много раз думал. Так почему?
– А потому, что знал природу людей. Когда рабы убивали хозяев и становились господами, им самим нужны были рабы. Вся история человечества этим пронизана – всегда кто-то пытался построить царство справедливости. Но все оставалось по-прежнему. В этом суть человеческой испорченной природы. Только если излечить дух, избавиться от грехов, тогда можно на что-то надеяться. Христос и пришел дух человеческий излечить. А вы... Чего вы хотите? Одних господ сбросить, а других поставить? И снова все пойдет так же. А может быть, еще хуже. Не о том вы думаете...
– Значит, лучше нам самим с ног на голову встать, – усмехнулся Геннадий.
Но продолжать спор времени уже не было. По дорожке в их сторону торопливо шел генерал Апраксин. И по его движениям полковник с капитаном поняли, что следует торопиться.
– Быстрее. Все в машину. Больных отвезу до корпуса, они ходят медленно. А нам пора ехать. Непредвиденные обстоятельства.
Отец с сыном подняли под локти Надежду Павловну и повели к выходу. Соколов и матушка Александра шли сами. Генерал пошел впереди. По дороге можно было разговаривать, и Владимир Алексеевич обратился к Соколову:
– Вам с матушкой Александрой другие уколы ставили?
– Здесь?
– В шестнадцатом отделении.
– Я не знаю, честно говоря.
– Вас интересует разница в состоянии? – спросила матушка Александра.
– Да.
– Молитвы. Постоянные молитвы. Они давали нам силы сопротивляться. Господь спасал нас. Нас даже этот громадный врач спрашивал. Он не понимал, почему у нас с Юрием Павловичем такое состояние. Там был, в отделении. Он все с компьютером возился, подсоединял к нам какие-то присоски, шлем на голову надевал. Что-то исследовал. Я и ему говорила, что мы живем молитвами и верой, и потому ему с нами не совладать. Он и не совладал...
Вышли за двери. Генерал уже открыл дверцу машины.
– Капитан, в третий ряд...
Геннадий сел первым. За ним на второй ряд сидений села сначала матушка Александра, потом посадили Надежду Павловну, и последним в салон забрался Юрий Павлович. Поехали слишком быстро для закрытой территории – хорошо, что никто не гулял на узких дорожках. Генерал откровенно торопился и, кажется, нервничал. Едва машина остановилась у корпуса, сразу несколько человек в белых халатах вышли встретить больных и сразу увели их за двери, не позволив полковнику с капитаном попрощаться с Надеждой Павловной. Апраксин сразу тронулся с места, и Геннадий перебирался с третьего ряда сидений, где было не слишком удобно сидеть большому взрослому человеку, на второй уже в движении. Ворота уже открыли, и машина проехала мимо КПП, не снижая скорости. Так же – и даже быстрее – ехали до ближайшего перекрестка. И только там полковник Кирпичников решился спросить:
– Если не секрет, товарищ генерал, что это за заведение?
– Секрет. Но по секрету сообщить могу. Небольшой профилакторий. Считается одной из резиденций президента России. Хотя неофициально этой резиденцией пользуется только его жена. Вон, кстати, и она...
Навстречу ехал кортеж машин с включенными проблесковыми маячками. Генерал прижался к правой половине дороги и остановился, пропуская кортеж, который проследовал без задержки. И только после этого вздохнул с облегчением:
– Пронесло. Мы вовремя добрались до перекрестка.
Машина снова тронулась. Дорога все так же шла через небольшие поля и перелески. После очередного поворота полковник вдруг резко скомандовал генералу:
– Стоп!
Генерал продемонстрировал свою реакцию и качество тормозов «Ленд Крузера».
– Что случилось?
Полковник достал из кобуры световой пистолет и протянул сыну.
– За поворотом. На дереве человек с фотокамерой. В белом маскхалате. Фотографировал нас. Скорее всего, номер машины. Приведи его сюда.
Геннадий не заставил отца повторять приказ. Дверца за ним закрылась.
– Ты не ошибся, Владимир Алексеевич? – мрачно спросил генерал, думая о чем-то своем.
– В таких делах я не ошибаюсь, товарищ генерал. Это моя работа.
Ждать пришлось около двадцати минут. Геннадий вернулся один и вручил отцу цифровую фотокамеру «Nikon» с большим телеобъективом. Полковник передал камеру генералу. Тот с такой техникой общаться умел и сразу открыл для просмотра отснятые кадры. Монитор был небольшим, но все же удалось увидеть снимки и проследовавшего по дороге кортежа, и генеральского внедорожника, и отдельно номер машины Апраксина. Последние снимки генерал тут же удалил, оставив только фото кортежа.
Геннадий так и стоял рядом с открытой передней пассажирской дверцей.
– Что с фотографом? – спросил генерал.
– Умер. Я сбил его лучом с дерева, но он оказался опытным бойцом. Боль, наверное, была сильной, так его корчило. Однако он нажал красную кнопку на трубке мобильника. Сейчас появились такие трубки. Заранее готовится эсэмэска и отправляется одним нажатием «тревожной кнопки». Когда я подошел, он уже не мог сопротивляться и даже встать не пытался. Трубку выронил и оружие тоже, – Геннадий поднял другую руку, в которой был пистолет-пулемет «ПП-2000» с глушителем и мощным коллиматорным прицелом. – А потом вдруг вытянулся и умер.
– Точно умер?
– Я зрачок посмотрел. Мертвый.
– Пойдем, глянем. – Генерал заглушил двигатель и вышел из машины. Фотокамеру зачем-то захватил с собой.
Идти пришлось недолго. Геннадий показал, где лучше перебраться через сугроб. Человек лежал в снегу с открытыми глазами, устремленными в небо. Геннадий пальцами опустил ему веки. Генерал пощупал человеку сонную артерию, потом прямо через брюки прощупал бедро с внутренней стороны.
– Заметный шрам. В него вживлен микрочип. Парень отправил тревожный сигнал и сразу получил команду «умри». Но нам все это на руку. Он наверняка из Департамента «Z», и я рад буду доставить им неприятности.
Генерал вытащил свою трубку спутниковой связи, нашел в «справочнике» номер и нажал кнопку вызова.
– Георгий Максимович, это Апраксин. Да, встретились. Уже за перекрестком, слава богу. Я не о том. Неподалеку от перекрестка мой офицер заметил на дереве человека в белом маскировочном костюме. Мы отъехали, он вернулся и сбил человека с дерева выстрелом светового пистолета. Что? А... Это несмертельное оружие. Что-то типа «травматики», менее опасное, но более болезненное. Может вызвать временный паралич. Короче говоря, человек на дереве был вооружен «ПП-2000» с коллиматорным прицелом и глушителем. Он фотографировал кортеж. Я посмотрел снимки. Даже мою машину зачем-то снял. Ее я, впрочем, удалил... Самое интересное: человек этот умер, но не от выстрела светового пистолета... Понял. Жду.
Генерал убрал трубку, еще раз глянул на труп и стал выбираться через сугроб к дороге.
Две машины приехали быстро – точно такие же «Тойоты Ленд Крузер», как у генерала. Из передней выскочил полковник без бушлата, козырнул и остановился перед генералом. Кирпичников увидел у полковника нарукавную эмблему «ФСО».
– Я знаю, Георгий Максимович, отчего он умер, – сказал генерал, передавая полковнику пистолет-пулемет и фотокамеру. – У него в бедро был вживлен микрочип. Человек отправил SMS-сообщение с помощью «тревожной кнопки» на своей трубке и через микрочип тут же получил команду умереть. Я знаком с этой системой. По трубке и по адресу эсэмэски сможете найти, кто послал человека, а дальше уж выясняй, с какой целью. Президента ждали или его жену, не знаю. Сам разбирайся. Меня и моих офицеров лучше не упоминать. Вынеси для наглядности благодарность своему патрулю за отличное несение службы. Пусть этот парень будет их законной добычей.
– Понял, товарищ генерал, – браво козырнул полковник. – Сделаем все чисто. Не переживайте, вас здесь никто не видел. Ваша машина где?
– За поворотом.
– Поезжайте быстрее. Сейчас мы будем «подчищать» все окрестности. Может, еще кого-нибудь увидим. Если ваши офицеры заметят, пусть не стреляют. Мне позвоните, и все. Спасибо большое за помощь.
