– Восьмой, получилось.
Иван выслушал доклад, не ответил. Он уже успел переодеться в белый костюм «плантатора», единственно, что без пробкового шлема, и пересесть в ослепительно белый, как облако, автомобиль, которым пользовался в выходные и праздничные дни. Сделав круг, он подъехал к пожарищу, вышел наружу и не отказал себе в удовольствии полюбоваться. Почти одновременно, завывая на свой лад, приехали милиция и пожарная машина. Пылающий клуб оцепили, пожарные пустили пенную струю. Смотреть, как выгорает изнутри «Черный бархат», Родин не стал, оценил надпись, сделанную кем-то из ребят красной люминесцентной краской на стене клуба: «СМЕРТЬ НАРКОМАФИИ!». В отблесках пламени рекламный изыск выглядел эффектно.
Весь последующий день все ведущие телекомпании, газеты и прочие СМИ обсасывали и смаковали криминальный поджог элитного клуба «Черный бархат» с двумя обгоревшими трупами с огнестрельными ранениями. Во всех ракурсах показывали подкоптившуюся надпись на стене, черные проемы окон и дверей. Внутрь помещения телевизионщиков не пускали: на головешках работала следственная бригада из городской прокуратуры. В вечернем выпуске уже сообщили фамилии Холеного и Эда, прозорливо высказав предположение, что убиенные имели отношение к наркобизнесу. А вся история с налетом, убийством и поджогом, по мнению осведомленных источников, – это передел рынка сбыта наркотиков, хитроумно замаскированная под месть наркомафии.
«Пусть будет по-вашему, – подумал Родин. – Главное в нашем деле результат». Отсматривая сюжеты про сожженный клуб, Иван ощутил острое чувство удовлетворения, беспокойства и восторга. Так, видно, со страхом в душе и сладострастием смотрят криминальные новости серийные маньяки и убийцы после очередного убийства, грабители, поджигатели и прочие геростраты, совершившие преступление и с нетерпением ждущие, когда о них, таинственных и неуловимых, поведают всему миру... Великое изобретение – телевидение: злодею не надо, превозмогая себя, тащиться на место своего преступления – армия телевизионщиков воздаст по полной программе, крупным планом, с мельчайшими подробностями и вкусными комментариями, – сам так никогда не придумаешь.
Вдруг пришла мысль: «А ведь когда-нибудь в блоке новостей появится сенсация: задержан таинственный и романтичный руководитель организации мстителей, объявивший личную войну наркомафии и державший в страхе все питейные заведения столицы. Иван Родин, в прошлом – офицер спецназа, владеющий всеми видами оружия. Хобби – мыть окна в элитный домах». Он еще подумал, что слово «элитный» слишком часто звучит в лексиконе телеязыка, унавожено в рекламе, бесцельно смакуется, как кусок «сахара», выпиленный из белого мрамора. Словечко-липучка заменило тысячу слов, пришло на смену огромного вороха отживших понятий общества развитого социализма. «Элитный» – качество жизни, воплощенная мечта, класс избранных, пропуск к небожителям, это – вершина и комфортный путь к ней.
Когда из телеящика очередной раз прозвучало «элитный клуб «Черный бархат», Иван не выдержал, произнес вслух:
– Какой там элитный! Притон для наркоманов и гламурных щенков!
Если государство ленится защищать своих юных граждан, то более старшие граждане считают нужным защитить более молодых граждан, не ведающих чего творят. И если такое «государство» плюет на свои же законы, то народ плюет на них с гораздо большим удовольствием, массово и в частном порядке.
* * *
Иван Родин был, как никогда, свободен и полон наполеоновских замыслов. Он не имел семьи, любимой девушки и прочих обуз. Воинскую повинность выполнил сполна, налоги ежемесячно выплачивал в установленном порядке. Он был в полной форме, чтобы бросить вызов «Системе». Сто раз известно, что мафию нельзя победить, но – ее можно возглавить. Возглавлять «Систему» для Родина было немыслимо, так как на этом посту пришлось бы тут же начать разрушать ее своими руками. Что было бы для всех удивительно.
Систему в его ситуации надо было разрушать – системно, нанося поражающие удары по всем ее звеньям: от вершины до низовых исполнителей, от «генералов» – до «бойцов». И, в отличие, от государства его тайная организация не была бы обременена законом. Как и его враги. Правоохранители, которые не охраняют, и суды, которые не судят, должны уступить поле битвы и не путаться под ногами. И, пока не прольется море крови, война с наркомафией будет вызывать симпатию у населения.
Или лечиться, или медленно ползти к могиле
Очередное мероприятие, задуманное Родиным, было бескровным. На двух машинах в полном составе он привез группу к районному наркодиспансеру.
– Командир, куда ты привез нас? – поинтересовался Бессчетнов, первым увидев вывеску на типовом здании с решеткой.
– Проверяться на наличие наркотиков в крови, – тут же определил Корытов.
– Наркоманы – шаг вперед, – добавил Вздохов.
– Почем герыч сегодня? – подал голос и Лагода.
– Все успокоились? – выждав, произнес Иван. – Ну, прямо, как пацаны на призывном пункте... Так, значит, сегодня у нас – благотворительное мероприятие. С этого дня мы – члены «Международной ассоциации по противодействию наркомании и распространению наркотиков». Это – наша официальная «крыша».
– Члены под крышей – это сильно! – отреагировал Вздохов.
– Этих ассоциаций расплодилось, как грязи, – заметил Бессчетнов. – Деньги выкачивают у народа, только щеки раздувают, как жабы на болоте.
– Все правильно говоришь, – похвалил Иван за проявленную гражданскую позицию. – Но мы – на самообеспечении. У меня соответствующее удостоверение есть, потом выпишем тебе под номером «2», ну, и всем остальным. А сейчас, господа, каждый возьмет у меня по пакету с подарками. В общем, цель не поглазеть и поохать, а аккуратно узнать, кто этих ребят горемычных снабжал наркотой.
– Ну, теперь все ясно, – отреагировал Корытов. – А то, члены, члены...
* * *
В коридоре делегацию встретил главврач – невысокий мужчина лет сорока, с внешностью земского врача, которому бы очень пошло пенсне.
– Здравствуйте, товарищи! – приветливо улыбнулся он. – Вы – из международной ассоциации по противодействию наркомании? Хотите пообщаться с больными? Пойдемте, они вас с нетерпением ждут.
* * *
И он провел процессию по палатам. Родин и Конюхов вошли в палату. На кроватях чинно сидели две почти прозрачные девчонки лет пятнадцати. Одна из них, чтоб чем-то занять руки, заплетала косичку, а другая перебирала цветные фотокарточки.
Познакомились. Девушек звали Лена и Оля. Иван назвал себя по имени, а Конюхов не преминул сообщить, что он священник и зовут его отец Сергий.
Иван, чувствуя себя неловко, вроде махрового функционера из медвежьей берлоги «Единой России», вручил «от ассоциации» пакеты с подарками.
– Ну, как, не скучно здесь вам, девчонки?
– Скучно, а что поделать, – ответила Лена, перестав заплетать косичку. – Иногда хочется засмеяться, вот берем и смеемся...
Девчонки разобрали принесенные пакеты, вытащили коробки с конфетами, футболочки с рожицами веселеньких уродцев, кепочки на резинках, наборы для душа... Проблеснул интерес, как лучик, сквозь пасмурную хмурь, и у Ивана отлегло от сердца. Лет их на пятнадцать всего старше, а пропасть, как на пятьдесят, в душу, изувеченную наркотой, так просто не влезешь.
– А как попали сюда? – аккуратно подал голос Иван.
– Меня подружка подбила, – просто, будто речь шла об игре в «классики», сказала Оля. – Давай, говорит, попробуем. Такой кайф, сказка...
– И что же почувствовала? – тихо спросил Конюхов, поправив собранные в хвост волосы.
– Когда дозу закачаешь в кровь, такое чувство переполняет, кажется, будто сейчас уйдешь, – у Оли на какой-то миг вспыхнули глаза. – А через несколько мгновений появляется радость – от того, что ты еще жив. Да, вот так вот. Новичку будет хорошо еще четыре-пять часов после укола, у него не будет отходняков. А потом... потом надо или лечиться, или медленно ползти к могиле.
– А где сейчас эта твоя подружка?
– Она уже умерла, – вздохнув, ответила девушка. – Передоз...
– И круг замкнулся, – помрачнел Конюхов. – Это страшно... А ты, Олечка, ты сможешь вырваться из этого круга? Хватит ли сил, духа?
– Может, хватит... Или... уже незачем жить.
* * *
– А меня мой парень любимый на иглу посадил, – тихо, с не детским умиротворением, сказала Лена. – Хотите, фотки покажу?.. Вот тут мы вместе с ним сняты...
Иван и Конюхов взяли протянутые фотографии. Спортивного сложения парень и Лена были сняты возле ярко-красного «Ниссана».
– Он тоже лечится? – спросил Иван.
– Он быстро завязал... Игореня... У него сейчас другая девушка, – в глазах Лены блеснули слезы. – А он мне сказал: «Мне не нужна наркоманка!» Здесь я уже второй раз... Вот так... Если ты подсел, тебе уже не будет покоя. Ты или торчишь, или болеешь. – Она с горечью, по-взрослому, усмехнулась. – Все уже знаешь наперед, все одно и то же: в такой жизни шестьдесят процентов времени ты болеешь, двадцать процентов ищешь героин и остальные двадцать процентов времени влежку спишь.
