— Пока то же самое! — донесся раздраженный голос слева. — Продвигайся по ложбине вперед, мы идем параллельно.
— Смотрите на следы! — разносились по лесу голоса. Люди постепенно отдалялись.
За время этого диалога Батяня отполз еще на десяток метров до близлежащих кустов, а затем уже начал пробираться к укрытию почти безостановочно.
Несмотря на то, что в такой ситуации у группы Батяни были неплохие шансы разобраться с противником, в новый бой он не ввязывался. Сейчас главным было — вывести британца. Как рассуждал майор, Лысого и его людей пофамильно знает Любинский, так что потом с ними и разберутся те, кому надо.
Вертолет, принадлежащий Кореневу, рассекал воздух лопастями винта. На борту находились люди из охранных структур банкира. Владимир Иванович, узнав, что британец бежал и, возможно, захвачен теми неизвестными, которые вступили в бой с людьми Романенко, срочно выслал Лысому подмогу. Кем являлся тот противник, поначалу Кореневу было неизвестно, но он полагал, что, скорее всего, это люди губернатора. В самом скором времени эти сведения подтвердились, причем с массой полезных деталей. Собственно говоря, эта информация стала последней прижизненной услугой Жанны Разумовой. Дальнейшая ее карьера, да и жизненный путь, прекратились, причем по собственному же почину. Кроме всего прочего, Коренев узнал, и кто такие эти камуфляжники, и что связь с губернатором у них отсутствует. Все это позволяло организовать новый «десант» с целью окончательного решения вопроса. На эту тему в салоне велся оживленный разговор.
Лететь пришлось довольно низко над тайгой. Причиной тому был сильный и очень плотный дым, местами тяжелой завесой висевший над вершинами деревьев и сопок, почти лишая пилотов всех видимых ориентиров на этой местности. Иногда дым поднимался почти до вертолета и пробивался через щели в салон. Температура этим летом в Сибири стояла поистине среднеазиатская. Сушь сжигала тайгу. Стоило бросить где-нибудь зажженную спичку, и тут же начинал бушевать свирепый таежный пожар. Они возникали и без вмешательства людей, сами собой. Старожилы здешних мест утверждали, что подобного лета они еще не видели.
— Это все ученые столичные своими опытами весь наш здешний климат перекорежили. Теперь вот все наперекосяк идет! — поделился своими впечатлениями пилот. — Горит — и ничего тут поделать нельзя…
— И что, часто здесь такое? — поинтересовался кто-то.
— Да случается, особенно в последние годы. Местами, конечно. Жара! Пересохший лишайник и мох самовозгораются. Они же сейчас взрывоопасные, как порох! Пожары здесь тушить некому, вот они и кочуют по тайге с места на место, оставляя за собой черные отметины.
Тайга задыхалась в жестоких тисках пожара, охватившего сотни километров ценнейших лесов. При таких пожарах стволы деревьев обычно в огне не сгорают, а лишь обугливаются и стоят годами, как печальное напоминание о свершившейся трагедии.
Постепенно район пожаров остался позади, пошли более низкие, увлажненные места. Гарь рассеивалась. Машина заложила вираж налево, и под ней изумрудным ожерельем развернулась река.
— Вот они! — указал пилот. — Снижаемся.
— Узнаю Лысого, — хмыкнул руководитель группы, — его даже издалека ни с кем не спутаешь.
— А вы давно знакомы?
— Да уж достаточно для того, чтобы иметь представление о том, что он собой представляет. Тертый калач…
Романенко, стоя на берегу у судна на воздушной подушке, махал руками. Вертолет опустился вниз. Вооруженные люди высаживались на берег.
— Ну, здорово! — Руководитель прибывшей группы пожал руку Романенко. — Так что: сами не справляетесь?
— Я посмотрю, как это у вас получится, — в тон ему ответил Романенко.
— А тут и смотреть нечего — сделаем, как надо.
— Ну-ну…
— Показывай диспозицию.
— Смотри. — Оба склонились над картой.
Через пять минут вооруженные люди направились к лесу и исчезли в тайге. Со всех сторон их окружила бесконечная молчаливая чаща. Дороги здесь не было. Куда ни свернешь, повсюду — то сучковатый валежник, то полусгнившие пни, то огромные пласты земли, поднятые корнями свалившихся деревьев. Землю затягивал папоротник и мягкий темно-зеленый мох, в котором ноги иногда тонули до колен. Под сводом сомкнутых крон старых великанов было сумрачно. Иногда попадались топкие ложбины, затянутые ряской. Люди шли молча, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.
Пересветов раздраженно барабанил полными пальцами по обшивке вертолета. Настроение оставляло желать лучшего, и на это имелись свои причины. Раскопки в болоте, несмотря на то что продолжались уже долго, не дали никаких результатов. Торфа, правда, было извлечено из раскопа солидное количество. Оплывающие горы возвышались египетскими пирамидами, приводя Дмитрия Степановича в еще большее недовольство.
Те, кто копал, также были разочарованы в пустой работе.
— Не знаю, Семен, кто придумал перелопачивать здесь это дерьмо, а только нет тут ничего, и никогда не было, — сплюнул рыжий копатель, — какой придурок это все придумал, я не знаю, а только гнилое это дело.
Его товарищ придерживался еще более радикальных взглядов.
— Какой придурок, говоришь? А что, непонятно? — Он выразительно посмотрел на стоявшего в отдалении человека.
— Да тише вы, — включился в разговор третий, — если вам все равно что болтать, то мне семью кормить надо…
— Если так дальше пойдет, то надо переквалифицироваться в мелиораторы!
Взрыв смеха, донесшийся до губернаторских ушей, еще больше озлобил руководителя всей этой затеи.
Осознавать, что тебя провели, всегда неприятно. Но губернатора это просто приводило в бешенство. Он копается в болоте уже неизвестно сколько времени, а оказывается, что все — подстава. Пересветов привык всегда и везде быть впереди, наносить первый визит и первый удар. Он так надеялся на то, что все закончится именно здесь, на этом маленьком островке. А оказалось, что его так кинули…
Но эмоции эмоциями, а надо было что-то делать. Как только Дмитрий Степанович вернулся к мыслям практическим, он сразу же вспомнил о десантниках.
— Заводи машину, — коротко отдал он приказание пилоту, — хватит сидеть на одном месте.
Спустя пару минут вертолет поднялся в воздух. Губернатор мрачно сидел в кресле, уставившись в иллюминатор. На лице у него было выражение человека, обманутого в лучших надеждах. Разочарование сменялось злобой и волнением. Красоты сибирской природы расстилались внизу, но это совершенно не волновало хозяина винтокрылой машины.
Управляя ею, пилот заметил в воздухе вертолет. Он узнал его — Пересветов позаботился о том, чтобы его подчиненные «знали противника в лицо».
— Дмитрий Степанович, вижу вертолет Коренева! — спешно сообщил он губернатору. — Смотрите, слева, это явно они.
Пересветова передернуло, словно от разряда электротока. Глядя вперед, он побледнел и покрылся холодным потом. Несмотря на то, что губернатор был человеком, в целом, уравновешенным, сейчас он запаниковал. Теперь вся надежда была только на Батяню и сержанта с Любинским.
Поступь у Батяни была быстрой и основательной. Природные данные и долгая практика сделали свое дело, и походка майора была уверенной и на плацу, и в тайге.
Впереди маячила спина Любинского, далее шел британец, а прокладывал путь сержант. Сейчас можно было идти, не опасаясь того, что ты наткнешься на жаждущего встречи с тобой противника. Отсидевшись в укрытии, четверка выбралась наружу. Отправившийся в разведку майор отсутствовал долго, но по возвращении оказалось, что не зря. Батяня выяснил, что люди Коренева этот участок прошли, отправившись вправо, так что путь был чист. Теперь стоило использовать время как можно более продуктивно, чем, собственно говоря, они и занимались.
Солнце жарило немилосердно. С дороги подымался сухой пар. Фляги с водой давно опустели. Во рту горело, пересохшее горло першило, ноги становились ватными. Еле заметная тропа петляла среди старых разлапистых темных елей. Ноги неслышно ступали по глубокому мху.
— Боже, как пить хочется, — пробормотал Дингли, облизывая пересохшие губы, — то не знаешь, куда деваться от сырости, а то — наоборот.
— Да, сейчас бы холодной водички из родника, — поддержал его сержант, — за глоток полжизни отдал бы. У нас в деревне знаете какая вода — вкуснее нигде не пил. Говорят, святой источник. Люди больные приезжают, чтобы воды этой набрать, вот так-то.
Англичанину вся эта информация об источнике была совсем не интересна, но она вызвала еще большую жажду. Ему представилась бутылка холодной воды. Ледяная, только что из холодильника, с капельками на стенках…
Батяня видел, что шаг шедшего впереди Дингли становится более сбивчивым, и, когда тот заявил о том, что неплохо было бы организовать привал, майор согласился.
