Он посмотрел на полковника Дэвиса и на капитана Гарди.
– В самом деле, – пробормотал полковник.
– И потом, капитан Эдвардс, – взглянул на Линду Роман. – Вы ставите мне в вину дружбу с генералом Фахимом. Но ведь и вас с тем же успехом можно заподозрить в дружбе с ним.
– Что?! – поразилась Линда.
Роман усмехнулся.
– Судите сами. Первое: вы прибыли из плена целой и невредимой. Второе: на вас новое – очень недешевое – национальное афганское платье. Третье: вы были доставлены в Кандагар на машине. Давайте, расскажите коллегам, за что генерал Фахим оказал вам такой прием? Что мог сообщить полевому командиру талибов британский офицер? Все это весьма подозрительно, вы не находите, господа?
Роман по очереди обвел взглядом присутствующих, включая спецагентов.
– Вы говорите чепуху, – сказала Линда, впрочем, без первоначального пыла.
– Вы тоже, – пожал плечами Роман. – Ваши обвинения совершенно беспочвенны. Я делал свою работу, и только. Ведь меня могли убить в том же кяризе. Помните, Линда? Когда я за вас заступился?
Спецагенты быстро переглянулись, подождали, что скажет Эдвардс.
Та лишь поежилась, но промолчала. Ее молчание было справедливо расценено как подтверждение слов Романа.
– Я мог погибнуть, как любой из спецназовцев, – чуя, что он выигрывает этот раунд, подвел черту Роман. – Поэтому обвинять меня в том, что я нарочно завел ваших людей в ловушку, простите, просто глупо. Вы не находите, полковник?
Дэвис, на плечах которого лежала забота о всей базе, порядком ошалел от всех этих разборок. На обращение Романа он повел плечами, освобождая шею от прилипшего воротника, тяжело вздохнул.
– В самом деле, – сказал он. – Мне кажется, что капитан Эдвардс несколько сгустила краски.
– Да, – неожиданно вмешался Гарди. – Благодаря капитану Морозову мы знаем имена людей, которые организовывали налет на колонну. По крайней мере, у нас есть нить, и, насколько я понимаю, нить серьезная. А то, что погибли трое рейнджеров, можно отнести на сугубую опасность операции. Кстати, «Уорриор» вернулся на базу, а это уже неплохо.
– И капитан Эдвардс, командир группы, осталась жива, – недобрым голосом прибавил один из спецагентов, тот, что был пониже ростом.
– Ну вот, – сказал Роман. – Предлагаю покончить с выяснением отношений и приступить к работе.
– Согласен с капитаном Морозовым, – кивнул с явным облегчением полковник Дэвис.
– Мы приступим к работе, – вмешался высокий агент. – Но только без вас, капитан Морозов.
Глаза Линды мстительно прищурились. Она все-таки добилась своего: этого наглеца русского отстраняют от дальнейшего расследования.
– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить? – кротко улыбнулся Роман.
– Именно так, – кивнул высокий. – Вы выполнили свою работу, капитан. Мы вам очень благодарны, о чем будет объявлено вашему начальству. Сейчас вас отведут в вашу палатку. Через час вы вылетаете домой. Всего хорошего.
Речь была краткой, вежливой и безапелляционной. Роману оставалось только откланяться и удалиться. Что он и сделал с большой охотой.
– Полковник Дэвис, капитан Гарди, Линда, господа. Рад был познакомиться, – деловито попрощался Роман, назвав капитана Эдвардс по имени из чистого озорства.
А то, что имен спецагентов он так и не узнал, не слишком его огорчило. По совести говоря, и знать их не очень-то хотелось.
В сопровождении провожатого – вооруженного одним лишь пистолетом – Роман вернулся в свою палатку, где, наконец, его оставили в покое. И даже часового на выходе не оставили.
Все, активная часть работы сделана, вздохнул он, валясь на кровать. Осталась пассивная – позвонить и доложить. И – домой, пока-пока.
Роман, подумав, набрал для начала номер Дубинина. Как-никак, здесь он по приказу Конторы, и ей должен отчитываться в первую очередь.
– Здравия желаю, товарищ подполковник, – по всей форме приветствовал он свое прямое начальство.
То, что ноги его при этом были задраны на спинку кровати, это ничего, раз не видно, то можно. Почтения не убавляет, а приятной непосредственности в общение привносит.
– Здорово, капитан, – отозвался Дубинин. – Почему двое суток не выходил на связь?
– Все бы тебе ревизии наводить, подполковник, – вздохнул Роман. – Я жизнью рискую, ночей не сплю…
– Докладывай по существу.
– Есть по существу.
Роман с удовольствием пошевелил голыми пальцами ног, собрался с мыслями и быстренько описал все, что с ним произошло за минувшие двое суток. Казнь сержанта Хука была опущена как несущественное, но арест неблагодарными британцами Роман упомянул.
– В общем, как мы и предполагали, – задумчиво подытожил Дубинин, не обратив внимания на обиду в голосе Романа. – Экспериментальное оружие. Ясно, почему они тебя отправляют назад. Пока его никто не видел, оно как бы не существует. Учитывая ситуацию, это тем более удобно. Если где-нибудь оно, не дай бог, проявится, все шишки посыплются на англичан и на их «дракон». Зачем им подставляться? В случае чего, они знать ничего не знают. Их излюбленная тактика.
– Вот-вот, – поддакнул Роман.
– Хотя, конечно, взглянуть на эту новинку не мешало бы… – продолжил размышлять вслух Дубинин.
Ход его мыслей не очень понравился Роману, поэтому он торопливо спросил:
– А с Крохиным как быть?
– Да, Крохин… – не сразу переключился Дубинин.
Видно, дела совсем замотали, посочувствовал Роман. Еще недавно бравый подполковник отличался железной памятью и молниеносной реакцией. А тут – одно помнит, второе забыл. Роман всегда говорил: нет ничего вредоноснее для разведчика, чем кабинетная работа.
– А ты уверен, что Смит – это Крохин? – помолчав, выдвинул вполне ожидаемое Романом сомнение Дубинин.
– Я – уверен, – сказал Роман. – Хотя на нем был парик и очки, я сразу его узнал…
– Но ты же утверждал, что он погиб в Ираке два года назад. Сгорел в машине, которую ты подорвал из «стрелы». Разве не так?
Роман понял, что с памятью у Дубинина, как и прежде, все в порядке. К сожалению.
– Так, – сказал он. – Ну, как-то он вывернулся. Честно говоря, даже не представляю, как ему это удалось…
– Ты говорил, у тебя есть его фотография.
– Так точно, есть.
– Пересылай. Наши специалисты идентифицируют.
– Пересылаю.
Из потайного кармана шаровар Роман извлек листок бумаги, благоразумно утаенный им от Линды. На нем было гораздо более четкое изображение Смита, чем то, которое досталось британцам.
Роман сфотографировал его на мобильный, переслал фото Дубинину.
– Ну как, похож? – спросил он.
– Не знаю, – сказал тот, – он похож и на меня, и на тебя, и на того парня. Не люблю я твои фантазии, капитан.
– Да какие фантазии! – возмутился Роман. – Ты увеличь изображение.
– Уже увеличил.
– И что?
– Да ничего. Какой-то блондин в очках.
– Покажи этого блондина Слепцову. Уверен, он-то сразу его узнает.
– Покажу, не переживай. Но имей в виду: если ты снова все придумал, шеф тебе этого не простит. Ты помнишь, как болезненно старик переживал историю с Крохиным?
– Помню, – пробурчал Роман.
– Если ты напрасно его дернешь, я за последствия не ручаюсь.
– И что мне делать?
– Ждать, – вздохнул Дубинин. – У тебя когда вылет?
– Через час.
– За это время получишь дополнительные инструкции. Будь на связи.
– Буду.
Закончив разговор, Роман досадливо поморщился. Ну вот, получил кучу благодарностей. Не унести. Думал, похвалят за инициативу, за толковую работу. Ведь не только про сверхсекретный «дракон» узнал, но и Смита-Крохина изобличил, вывел на чистую воду. А его сразу пугать шефовым гневом, в пустых фантазиях обвинять. Как будто он хоть раз ошибся.
Если только по мелочам…
Черт его знает, может, и правда почудилось, засомневался вдруг Роман. У Дубинина глаз верный, но что-то он Крохина в Смите не разглядел.
Роман сел ближе к окну, развернул снимок. Ну да, какой-то блондин. Подбородок вообще другой, и нос вроде толще. Прав Дубинин, канцелярская душа, за кого угодно можно сего субъекта принять.
Роман понял, что произошло. Он-то, в отличие от Дубинина, видел Смита на видеозаписи. То есть имел возможность наблюдать за ним в движении. Да, лицо можно изменить. Но характерные жесты, наклон головы, особенности телосложения изменить невозможно. Он, собственно, и узнал-то Крохина со спины, только сначала не понял этого. Лицо лишь довершило образ. На происшедшие с лицом изменения он и внимания не обратил. Потому что сразу увидел – это Крохин. Если угодно, не увидел даже, а сердцем почуял.
Но в Конторе могут посмотреть на снимок иначе. Там на движения сердца внимания обращают мало. Там подавай голые факты и четкие характеристики. Да, будут сделаны все антропометрические измерения. И сделаны досконально, с помощью мощной аппаратуры. Но если Крохин воспользовался услугами пластической хирургии – а похоже, что воспользовался, – все эти измерения могут не дать ровным счетом ничего.
