Наконец Бад наткнулся на собрание вырезок. Он открыл его. На первой странице, тем же почерком, что на фотографии мамы Оделла, было написано: «Книга Лэймара». Он перевернул страницу и нашел пожелтевшую вырезку с одной колонкой из «Арканзас газетт» за август тысяча девятьсот пятьдесят пятого года.
ПАТРУЛЬНЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ЦЕНОЙ СВОЕЙ ГЕРОИЧЕСКОЙ ГИБЕЛИ ОБЕЗВРЕДИЛ ДВУХ ПРЕСТУПНИКОВ — значилось в заголовке. Бад прочел мрачную заметку о человеке, которого газета называла патрульным сержантом Суэггером.
* * *
Вчера днем патрульный сержант полиции штата убил двоих преступников, разыскиваемых по подозрению в убийстве, на дороге номер семьдесят один к северу от Форт-Смит. Полицейский впоследствии умер от ран, полученных им от рук преступников.
Убиты: сержант Эрл Ли Суэггер, сорока пяти лет, из графства Полк, кавалер Почетной Морской медали конгресса, удостоенный этой награды за героизм, проявленный во время войны в боевых действиях на Тихом океане; Джим М. Пай, 27 лет, из Форт-Смит и его двоюродный брат Буфорд «Буб» Пай, 21 год, также уроженец Форт-Смит.
Вот что рассказывает о происшествии представитель полиции штата:
Вчера утром двое неизвестных, соответствующие по описанию словесным портретам Джима М. Пая и Буфорда Пая, ограбили магазин в центре Форт-Смит, убив при этом двоих сотрудников магазина. Преступники скрылись с места преступления на «форде» образца 1954 года. Власти немедленно блокировали дороги, но убийцы сумели проскользнуть мимо постов полиции.
Они были обнаружены сержантом Суэггером на дороге номер семьдесят один; он начал преследование и заставил преступников свернуть с дороги в поле близ Уинслоу. При попытке арестовать преступников они оказали вооруженное сопротивление, ранив патрульного полицейского в грудь и живот.
Когда преступники пытались убежать, сержант Суэггер открыл огонь на поражение и убил Буфорда Пая. Затем он начал преследование Джима Пая и настиг его через триста ярдов, в кукурузном поле. В начавшейся перестрелке Джим Пай получил ранения в глаз и живот и умер на месте.
Сержант Суэггер вернулся в машину, но, прежде чем успели приехать медики, умер от потери крови.
Сержант Суэггер оставил жену, Эрлу Джун, и девятилетнего сына Боба Ли.
* * *
"Вот это да! — подумал Бад. — В те дни умели подбирать людей для службы в полиции. Интересно, а сумел бы я сделать то же, что и он? Хватило бы у меня духу?"
Чтобы отвлечься от этой грустной темы, Бад решил посмотреть, что написано в других вырезках. В следующем листке была рапортичка из исправительной школы штата Арканзас, датированная июнем 1962 года.
В школе Лэймар получал четверки и тройки, по нынешней системе — А и Б, тем не менее какой-то учитель писал:
Лэймар показывает большие способности и добивается успехов в учебе, если его интересует тема занятия. Но его постоянное стремление к агрессии и дракам мешает успеваемости, ему надо научиться сдерживать свои импульсы. Кроме того, он проявил сенсуальную агрессивность по отношению к двум мальчикам из младших классов; совершенно ясно, что он имеет зрелые агрессивные наклонности и серьезно озлоблен против любых своих руководителей. Его необходимо как можно быстрее начать лечить, пока у него не развились серьезные отклонения прч формировании личности.
* * *
Конечно, никто его не лечил и он сформировался в ущербную личность с отклонениями.
Следующая страница — еще одна газетная вырезка, датированная январем 1970 года, Анадарко: НА ПЕРКИНСВИЛЛЬ-РОУД НАЙДЕН УБИТЫЙ-ФЕРМЕР.
В истории этой без украшательства и затей было рассказано о том, что неизвестный убийца насмерть зарезал некоего фермера по имени Джексон Пай — это был третий из этих ублюдков-братьев, догадался Бад. Убийство было совершено, когда фермер шел по дороге из близлежащего кабака. Свидетелей не оказалось. После Джексона Пая остался его сын Оделл. Это тоже написано в заметке.
Следующая страница: ПРОДОЛЖАЮТСЯ ОГРАБЛЕНИЯ ПРОДУКТОВЫХ МАГАЗИНОВ.
Следующая: МЕСТНЫЙ ЖИТЕЛЬ АРЕСТОВАН ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ИЗНАСИЛОВАНИИ.
Следующая: ПАЮ ОТКАЗАНО В ОСВОБОЖДЕНИИ ПОД ЗАЛОГ.
Следующая: ПАЙ БЕЖАЛ ИЗ ТЮРЬМЫ ГРАФСТВА.
Бад быстро перелистывал страницы: корявые заголовки криминальной хроники семидесятых годов сухо сообщали о преступной карьере Лэймара. Основной его специальностью были грабежи и воровство, иногда случались убийства. В газетах также сообщалось о выносимых Паю приговорах. Лэймар стал профессионалом криминального мира, мастером дюжины преступных профессий. Его преступления отличались дерзостью, склонностью к насилию и определенной безрассудной отвагой. Лэймар был храбрым человеком и настоящим мужчиной, это следовало признать.
ПАЙ ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ ПУЗАТЕРИ. Бад прочитал последний заголовок. В заметке рассказывалось о том, как Лэймар и Оделл стреляли в голову главе банды рокеров, который оказался стукачом, но он выжил и, прежде чем умереть, указал своих убийц.
ПРИГОВОР: ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ КАЖДОМУ ИЗ УБИЙЦ — ДВОЮРОДНЫМ БРАТЬЯМ.
В этом альбоме была вся жизнь Лэймара, то, чем он гордился, его, если так можно выразиться, резюме. Что можно сделать с таким человеком? Как его переделать? В его происхождении и то есть криминальный элемент. В раннем возрасте он уже проявил свои антисоциальные наклонности. Он всегда был чрезмерно, неестественно агрессивен. Конечно, он с необычной легкостью воспринял нравы и правила криминальной среды. Он был рожден, чтобы стать преступником, и он им стал. Больше тут говорить не о чем.
Бад положил альбом вырезок обратно в ящик. Во всем этом не было ничего, кроме предупреждения тем, кто осмелится встретиться лицом к лицу с Лэймаром, не имея за плечами крепкого тыла и не будучи до зубов вооруженным. Его надо поймать на мушку и спустить курок. Это все, что может сделать человек для Лэймара Пая.
Бад посмотрел на часы.
Господи, он же находится здесь уже битых три часа. А Холли ждет его на улице.
Бад потянулся за стопкой глянцевых журналов, чтобы положить их обратно в ящик. Но журналы были очень скользкими, они выпали из его руки и рассыпались по полу, открываясь на самых непотребных страницах. Бад выругался и наклонился, чтобы собрать рассыпавшиеся журналы, как вдруг на круглых грудях пентхаусовской сучки он заметил какой-то вдавленный рисунок. Эта вдавленная линия являлась следом какой-то замысловатой фигуры. Это не был сам рисунок. Это был след рисунка. Кто-то положил на журнал листок бумаги и рисовал твердым карандашом. След рисунка вдавился в глянцевую бумагу.
Бад поднял журнал, поднес его к глазам и попытался найти такой угол падения света, чтобы выявился секрет рисунка. Но у него так ничего не получилось. Он так и не понял, что же здесь нарисовано. И тут в голову Баду пришла очень удачная мысль. В ящике Ричарда, среди его принадлежностей художника Бад увидел термочувствительную бумагу. Он достал ее и, приложив к странице журнала, стал водить по поверхности термочувствительного листа угольным стержнем. В местах вдавлений стержень не оставлял следа. Появлялся своеобразный негатив — на месте вдавлений появлялась белая линия.
Закончив работу, он посмотрел, что же у него получилось. С листа бумаги на него скалилось изображение льва.
Map ушел с Рути. Рути девочка. Руги Map понапона.
Делл идет на двор. Там мумукавка. Ви-чад. Мумукавка хороша-хороша я. Мягкая. Вкусно пахнет. Глаза ба-а-льшие. Спокойная, глаза коричневые. Трону муму-навну. Она говорит му-у-у-у-у. Вичад — нененене!
Вичад девчонка.
Вичад девчонка. И Рути девчонка. Вичад — Рути девчонки.
Вичад всегда у-у-у-у, как девчонка. Вичад маленький.
Вот Рути. Map — нет. Где Map? Map ушел? Map совсем ушел?
ГДЕ MAP?
Деллу плохо. Деллу больно. Делл боится.
ГДЕ MAP?
«Map придет» — Рути.
Вичад, где Map?
Рути-Рути, где Map?
Вичад: «Я не знаю» Делл.
Делл: у-у-у-у-у! Нет Map. Делл у-у-у-у-у. Делл хочет Map. Делл все красное в глазах. Внутри красное. Жарко. Жарко. Жарко.
ГДЕ MAP? ДЕЛЛ ХОЧЕТ MAP.
Вичад, скати, а то Делл даст щелбан Вичаду.
Вичад плачет. Девочка Вичад. Нет. Делл. Больно.
ВОТ ТЕБЕ ЩЕЛБАН, ВИЧАД. ВОТ ЩЕЛБАН.
Ой... Map!
Map. Новая машина. Белая машина.
Деллу хорошо-хорошо.
Новая машина, Делл, новая машина.
— Да, Оделл, новая, красивая, а вот покрасим ее, так она станет еще краше, — сказал Лэймар, выходя из запыленного автомобиля. — Ричард, ты у нас художник? Так вот и займись этим, сынок. Покрась этот пылесос.
Ричарду, однако, было не до художеств. Он выглядел так, словно из него выжали все соки и вышибли дух. Цветом лица он напоминал увядшую петунию.
