За окном было уже почти темно. Олег приподнялся на кровати и всмотрелся в позднего посетителя.
— Лена?.. Как ты меня нашла?
— Не я, а Николай Петрович. Мы только час назад узнали, что-ты лежишь здесь. Хотели приехать завтра с утра, думали, что сегодня уже поздно… Но я решила все-таки съездить, и оказалось, что не зря.
Беляев улыбнулся. Все его тело было забинтовано, рядом находилась капельница.
— Присаживайся, — сказал он, стараясь говорить нормальным, твердым голосом. — Ну и как я выгляжу?
— Да похуже, чем в твои прошлые возвращения… Она поправила на нем одеяло, присела на табурет у изголовья. Разглядывая ее силуэт на фоне окна, Олег мог вволю любоваться ее высокой грудью.
— Ты не забыла, о чем я тебе говорил тогда, на набережной?
— О чем? — Лена почувствовала, как краска заливает ее щеки, но в полутьме палаты это, кажется, было незаметно…
— О том, что я не уеду без тебя.
— Сначала тебе надо поправиться.
— Ничего, я живучий, — он дотянулся рукой до ее ладони. — Знаешь, о чем я сейчас подумал'? О том, что ты не такая, как те девушки, с которыми я встречался до тебя. Мне хорошо с тобой.
И он умолк, переводя дыхание. Разговор давался ему с трудом.
Лена пробормотала, потупившись:
— А мы с Николаем Петровичем страшно перепугались, когда ты пропал. Три ночи почти не спали.
— Я сегодня тоже не спал. Представь, слушал радио. Там только и говорят, что про взрыв на шоссе… Тебе что-нибудь об этом известно?
— О, это такой ужас! — запричитала Лена. — Взорвалась милицейская машина и еще какая-то легковушка, а перед этим у ее водителя документы проверяли! Он вез взрывчатку, и она неожиданно взорвалась. Там была еще одна милицейская машина, так вот, она уцелела. Милиционеры видели водителя легковушки. Это молодой человек лет двадцати пяти. Они даже фамилию его запомнили. Какая-то иностранная… Забыла…
— Штруп, — подсказал Олег. — Фамилию сообщили по радио.
— Да, точно, Штруп!
— А что пишут об этом в газетах? , — Начали разбираться, кто он такой, и выяснили, что он работал тренером в спортлагере и был связан с организованной преступностью…
— Тренером в спортлагере? — живо переспросил Олег.
— Да. По телевизору показали его фотографию. Очень симпатичный молодой человек. Блондин.
— Блондин, правильно… — словно в ответ на свои мысли, тихо произнес Олег. — Но откуда там взялась взрывчатка?
— Она вроде бы лежала в портфеле, вместе с золотом…
— Золотом?
— На месте взрыва нашли драгоценности и деньги. Следствие еще будет разбираться… Кстати, его фотографию в газетах напечатали. Просят обращаться в милицию всех, кто что-нибудь знает о нем.
— Ты принесешь мне газету с его рожей?
— Завтра принесу. А ты… — Лена насторожилась. — Разве ты его знаешь?
Олег улыбнулся как можно беззаботнее. — Нет. И знать не хочу. Давай не будем больше говорить об этом… Лучше поговорим о том, что я скоро поправлюсь и мы поедем ко мне. Ты ведь выйдешь за меня замуж?
Лена опустила голову и как-то машинально принялась поправлять на нем одеяло.
— А как же быть с ребенком?.. — запнувшись, спросила она.
Олег встрепенулся. Взглянув на него, ей показалось, что в его глазах сверкнул гнев. Лена даже испугалась. От резкого движения его пронзила боль, и он, морщась, снова откинулся на подушку.
— Не надо никакого аборта, — почти простонал он. — Это ребенок Андрея, как ты не понимаешь? Это единственное, что осталось от него на свете, это память о нем. Он будет нашим ребенком… самым любимым… самым… — повторил Олег очень тихо и добавил после молчания: — И еще я хочу, чтобы у него появились братья и сестры, с которыми он мог бы играть.
Он притянул ее к себе. Лена осторожно, боясь ненароком причинить ему боль, прижалась щекой к его небритому подбородку.
— Не знаю, что я буду делать, если мы расстанемся, — прошептала она. — Я люблю тебя.
Ее пальцы скользнули в его ладонь.
Больше всего на свете ей хотелось унять его страдания — не столько физические, сколько душевные. Ей казалось, что терпение и время позволят ей сделать это…
Она коснулась губами его небритой щеки. Олег смотрел на Лену нежным, любящим взглядом. Она целовала его еще и еще…
По этим жарким, лихорадочным, смешанным со слезами прикосновениям ее губ он понял, что сказанное ею правда.
