Ровно гудела топка. Похрустывая, вздрагивал порожний транспортер. Ларин носил из угла старые автомобильные скаты, бросал их на ленту.
– Все, хватит. Остановись! – приказал он самому себе. – Какая же мерзкая штука наша жизнь…
Надо было спешить. Андрей приставил к железобетонной колонне лестницу, легко вскарабкался по ней. Миниатюрная веб-камера, снабженная магнитом, приклеилась к стальной балке перекрытия. Маленький черный глазок с поблескивающей бусинкой линзы смотрел вниз.
Ларин достал мобильник и набрал номер. На том конце линии тут же отозвалась Маша.
– Сигнал ловишь? – спросил Андрей.
– Связь устойчивая. Изображение четкое. Только поверни объектив немного вправо. Вот так… хорошо. Теперь обзор отличный. Вид у тебя, как у живого мертвеца.
– Давай проверим микрофон. Раз-два-три, раз-два-три, проверка связи.
– Слышу тебя отлично. До встречи.
Ларин спустился и занес лестницу на место.
Литиевый аккумулятор, вмонтированный в веб-камеру, позволял ей работать без подзарядки две недели. Видео и звук, передаваемые ею, теперь постоянно записывались спрятанным неподалеку от мусоросжигательного завода компьютером. Теперь Маше только и оставалось, что регулярно снимать с него информацию.
* * *
Было уже далеко за полночь, когда старый «Гранд Чероки» остановился напротив дома Хасана. Ларин понимал, что Мириам и ее мать наверняка не спят. Он спешил исполнить последнюю волю кавказца. Только так можно было попробовать поскорее забыть о случившемся кошмаре. Сорок тысяч долларов, лежавшие в кармане, казались Андрею тяжелой ношей, от которой следует поскорее избавиться.
Ставни на окнах плотно закрыты – ни огонька не пробивалось на улицу. Калитка в огромных железных воротах оказалась незапертой. Ларин вошел во двор.
Перед беседкой, увитой виноградом, чуть покачивался на ветру большой надувной мяч. Из неплотно закрытого крана на уличном умывальнике мерно капала вода. Андрей только один раз стукнул в дверь дома, и та со скрипом отворилась.
– Эй, есть кто? – позвал он.
В доме царил беспорядок: выброшенная из шкафов одежда валялась на полу, перевернутые стулья, сорванные портьеры.
– Эй, – еще раз позвал Ларин, на этот раз громче.
«Неужели уехали?»
И тут он услышал осторожные шаги в коридоре. Андрей тут же прижался спиной к стене. Шаги приближались. В дверном проеме блеснул ствол. Ларин схватил за него и резко дернул, буквально втащив в комнату молодого кавказца, сжимавшего в руках охотничье ружье. Перехватив оружие двумя руками, Андрей прижал юношу к стене.
– Ты кто? – спросил он.
Молодой кавказец испуганно заморгал и, запинаясь, проговорил:
– В соседнем доме живу. Я вас видел, когда вы с Хасаном приезжали. Думал, грабитель забрался, вот и ружье взял.
Ларин понял – парень не врет. Он отдал ему ружье, прошелся по комнате.
– Они что, уехали? Куда, не знаешь?
– Не уезжали они. Все Хасана ждали. Как только стемнело, люди в черном и в масках нагрянули. На микроавтобусе. Схватили женщин и увезли.
– Кто они, знаешь?
– На ментов похожи – матерились. Но они в гражданке были. Куртки черные, маски…
– Понятно. Ладно, спать иди, и я пойду.
Андрей сел в машину и задумался.
Генерал Кулешов воспрянул духом. Ведь главная опасность для него миновала. Жадобин сообщил, что с Хасаном покончено – тихо и аккуратно. Прах взбесившегося кавказца вместе с неотфильтрованным дымом мусоросжигательного завода уже витал где-то над городом. А кавказская братва уверилась, что Хасан после покушения на главмента просто ударился в бега. Теперь можно было возвращаться к делам и службе.
После обеда Кулешов наконец-то появился в своем кабинете. И тут его ждала еще одна хорошая новость – следы пропавших денег коммерсанта Попова все же отыскались, именно тем путем, на который и рассчитывал милицейский генерал. Не зря он распорядился отослать во все городские банки запрос на купюры достоинством в сто евро определенной серии.
И вот теперь Кулешов сидел озадаченный. Вертел в руках прозрачный файл, в котором, как рыбки в аквариуме, поблескивали продырявленные пулей банкноты. Заключение эксперта-криминалиста свидетельствовало: купюры, присланные из банка, прострелены предположительно пулей, выпущенной из «АКМа», с приличного расстояния. Во всяком случае, следов пороховых газов на них не обнаружено. Все это начисто перечеркивало дурацкую версию сдатчика купюр, которую тот озвучил девушке в обменнике. Никто сотенные купюры сигарой прожигать и не пытался.
Казалось бы, проблема исчерпана. Посылай наряд и задерживай мужика, который принес деньги в обменник. Паспортные данные, адрес указаны в заявлении, заполненном аккуратным женским почерком. Но Кулешов почему-то медлил. Он еще раз вчитался в личные данные сдатчика денег.
– Кожевников Владимир Павлович. Хрень какая-то.
Генерал придвинул к себе клавиатуру, зашел в паспортную базу. Аккуратно, боясь ошибиться, одним пальцем натыкал серию и номер документа. На экран почти мгновенно выскочила отсканированная страничка паспорта. С фотографии на Кулешова браво смотрел майор Кожевников.
– Совпадает, – проговорил генерал. – И адрес совпадает… Так вот какая сука мои бабки к рукам прибрала. Крысятник, чуть нас с Жадобой не развел! А я-то уж поверил, что это его бандюганы… Вот падла. На зоне за такое как минимум опускают.
Кулешов раскрыл портфель, аккуратно опустил в него прозрачные файлики с деньгами и документами, щелкнул замочком. После чего включил селектор.
– Майора Кожевникова ко мне, срочно! – гаркнул он.
Кожевников вошел в кабинет строевым шагом. Он все еще отлично помнил, как генерал чуть не сунул его головой в парашу. А потому выслуживался.
– Разрешите сесть, товарищ генерал?
– Сесть успеешь, а пока присаживайся. – Кулешов сузил глаза в хитром прищуре.
Кожевников присел на краешек стула. Спину держал ровно, словно по команде «смирно!».
– У меня к тебе три вопроса, – проговорил главмент, продолжая хитро щуриться на своего порученца.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Вопрос первый. Ты по какому праву заявился в агроусадьбу, размахивал там «табелем» и требовал, чтобы тебе бесплатную телку выделили? Ты что, не знаешь, эту веселую агроусадьбу Жадоба крышует?
Майор прикусил губу и пробормотал:
– Заложили, суки…
– Ладно. С этим мы потом разберемся. Теперь вопрос второй. Соседи заяву накатали, будто Хасановых ночью какие-то мудаки в масках типа «ночь» прямо из дому похитили. Твоих рук дело? Мне и без тебя проблем с «мусликами» хватает. Докладывай.
– Товарищ генерал, – Кожевников от обиды даже вздрогнул, – на хрена мне надо такими вещами заниматься? Вы же не приказывали. Испугались Хасановы, вот и сбежали вместе с бабками. А соседи врут, покрывают, дестабилизируют межнациональное равновесие в городе. Мне-то какой смысл бабу необразованную с малолеткой винтить?
– Ладно, и с этим разберемся. В самом деле, смысла не вижу. Теперь вопрос третий, и сугубо по службе. Какая-то падла телегу в прокуратуру накатала, будто у Жадобина на мусоросжигательном заводе рабство процветает.
– Это про молдаван, что ли? – уточнил Кожевников.
– Про них самых. Надо отреагировать. Вот и займись.
– Не проблема, – обрадовался майор. – У меня на такие телеги стандартная ответка в компе забита – мол, в результате проведенной проверки факты не подтвердились…
– Не так все просто, майор. – Хитрый прищур не сходил с глаз Кулешова. – Эти падлы и немецким инвесторам, которые вложились в мусоросжигательный завод, жалобу написали. А немчура своего человека к нам прислала, от ОБСЕ, кажется. Чтобы тоже проверил. Так что ты сделай все, как положено. Сегодня в двадцать ноль-ноль приезжай на мусоросжигательный завод, там и немец проверяющий будет. Жадобу я предупредил. Так что там все в ажуре. Молдаван пугнул, новые робы выдал. Вот тогда и напишешь, что факты не подтвердились. И немец этот напишет. Задача ясна?
– Ясна, товарищ генерал. Быть в двадцать ноль-ноль на мусоросжигательном заводе при полном параде.
– По фене не ботать и не материться.
– Это уж как положено. Разрешите идти?..
* * *
Гладко побритый, подстриженный, пахнущий дорогой туалетной водой, в выглаженном мундире майор Кожевников ехал по свалке. Милицейская машина переваливалась на неровной, разбитой тяжелыми грузовиками дороге.
Полигон для хранения твердых отходов, казалось, вымер. Ни одного человека. Гидравлический экскаватор застыл, опустив ковш в кучу мусора. Заглушенный «КамАЗ» чернел под погрузкой. Лишь крикливые чайки да воронье носились в небе, сбивались в стаи, собираясь отправиться на ночь к своим гнездам.
– Молодец Жадоба, – проговорил Кожевников. – Всех работничков своих убрал подальше. Не черта немцу с ними встречаться – еще ляпнут чего…
