– Понимай как хочешь. Но не вздумайте еще раз пошутить.
Выставив за дверь бандита, Антон выждал еще несколько минут и отправился следом.
* * *
Шипе, можно сказать, повезло. Он не успел даже испугаться, когда влетел в ветви росшего рядом с домом молодого тополя. Случайно схватившись за ветви, он оставил на них половину кожи с ладони, но умудрился не только погасить немного скорость, но и приземлиться на ноги, и именно в то место, где не было асфальта, а земля была вскопана. Однако все равно удар показался ему страшным. Сложившись, он челюстью въехал в свои колени. Яркая вспышка и страх того, что не дай бог переломал позвоночник, на некоторое время ввергли его в ужас. Боли он не чувствовал. – Ёкарный бабай! – раздался чей-то удивленный возглас.
– Убился! – послышался женский крик со стороны детской площадки.
Для начала он открыл глаза. Правый бок стал постепенно наливаться болью. Он осторожно пошевелил пальцами рук. Затем медленно согнул их в локтях. Вроде целы. Стал медленно приподниматься, однако дикая боль в правой стопе и голени заставила его вскрикнуть. От этого, словно током, ударило в нижнюю челюсть.
Подошел какой-то мужчина:
– Живой, – то ли спросил, то ли констатировал он и, оглядев этажи, кому-то крикнул, чтобы вызывали «Скорую».
– Не надо! – превозмогая боль, не своим голосом закричал Шипа. – Мужик, там машина, синяя «девятка», и мой кореш… Позови. – Он указал на выезд со двора, где между домами их поджидал Крюк.
Мужчина отправил туда какого-то парнишку, выскочившего с детской площадки, а сам принялся рассуждать:
– Повезло тебе, здесь только на днях траншею с кабелем зарыли. А ты чего упал-то?
– Слышь, мужик, отстань, а! – едва слышно ответил Шипа и принялся подниматься.
Наконец подъехал Николаев. Без всяких вопросов он помог Шипе встать на ноги и повел к машине.
– Нам конец, брат, – морщась от боли, прошептал Шипа, когда Крюк усаживал его на заднее сиденье.
– Чего так? – округлив глаза, удивился тот. – Где Гвоздь?
– Там остался.
Костя закрыл двери и плюхнулся за руль, завел двигатель.
– Хана Гвоздю. Этот парень на балконе стоит и смеется. Я его узнал, он в лесу меня сделал. Что теперь?
– Отъедь со двора и позвони на трубу Гвоздю.
Ответивший за Гвоздкова мужчина бодрым голосом поздравил Шипу с удачным приземлением и посоветовал впредь не соваться в чужие квартиры. Гвоздя же пообещал выслать по частям почтой.
– Куда теперь? – удрученно спросил Костян.
– В травмопункт, – едва слышно выдавил из себя Шипа.
Вопреки опасениям, кости у Шипилова оказались целы. Вывих голеностопного сустава, ушиб мягких тканей, сотрясение головного мозга и, как ни странно, перелом нижней челюсти, причем так же, как и у Совы, в двух местах…
– Непруха какая-то, – сидя на кровати в больничной палате, распинался он на следующий день, выдавливая слова сквозь стянутые проволокой зубы. – Значит, говоришь, стрелу эти кони забили? – еще раз переспросил он Гвоздя.
Тот подтвердил.
– Таран знает?
– Нет.
– Так чего же вы тянете! Валите в «Регату».
– Он нас поубивает, – возразил Крюк.
– Меня же не убил, – возразил ему Шипилов, покосившись на двери. – Так еще хуже будет. Или мне предлагаете в таком виде ехать? Представь меня на стреле? Я базар перетереть толком не смогу, а если до плеток дело дойдет? Кстати, – он наклонился в сторону Гвоздя. – Где твоя волына?
– В надежном месте.
– А у тебя есть? – он перевел взгляд на Крюка.
– Ты будто не знаешь, – отвел тот взгляд в сторону.
Шипа надолго задумался. В палате, кроме них, никого не было. Все больные ушли на обед. Было тихо. Наконец его лицо сделалось злым. Внешность Шипилова говорила о том, что он принял какое-то важное решение и оно далось ему с большим трудом.
– Тогда вы вот что сделайте. – Он вновь бросил взгляд на двери и, наклонившись в сторону Крюка, зашептал: – Помнишь, к моей бабке в Заречное ездили?
– Ну.
– У нее в сарае, в углу, под всяким хламом откопаешь ящик. В нем два автомата, гранаты и одна плетка – «глок».
– Ничего себе, – присвистнул Гвоздь.
– Короче, Таран живет прямо напротив кабака в старой двухэтажке. Возвращается поздно…
– Ты чего, Шипа? – Гвоздь испуганно округлил глаза. – Валить его предлагаешь?!
В коридоре послышались шаги. Двери открылись, и в палату стали возвращаться больные.
– Тише! – прошипел Шипа и взял стоящий у кровати костыль. – Пошли на улицу.
В больничном дворе он воровато огляделся и ткнул костылем в колено Крюку:
– Кроме Тарана, нас никто не знает. Поэтому, пока не поздно, соскакивать с этого черта надо. Борзеет.
– Да он нас…
– Слушай меня, чучело! – вскипел Шипилов. – Тебя скорее хахали этой шалавы порвут. Я же вижу, что пока они с нами играют! Не простые они. С ними, наоборот, договариваться надо!
– Да и документы у них наши. – Крюк сплюнул. – Шипа дело говорит.
У Гвоздя округлились глаза:
– Да вы че, пацаны? А если…
– Без если. – Шипилов бросил по сторонам настороженный взгляд: – Так вы одного Тарана валите, и все. А по-другому, вас или те мужики положат, или Таран.
– Ты ведь нас под него подвязал, – не сдавался Гвоздь, – вот и вали его сам.
– Слышь ты, урод. – Шипилов подошел вплотную к Гвоздю. – Когда ты в прошлом месяце в обменнике облажался, кто за тебя работу доделывал? Молчишь? Только там Леша Шипилов средь бела дня охранника добивать вернулся, а здесь тебе ночью, когда все спят, на лестнице посидеть пять минут, залить брюхо козлу свинцом и свалить. Делов-то.
Гвоздь виновато отвел взгляд в сторону. Шипа был прав. В самом начале лета они решили выставить в Химках обменный пункт. Располагался он не в самом лучшем месте, и денег в нем, по их подсчетам, к концу дня было не так уж и много. Но компании Шипы он приглянулся тем, что и охранялся соответственно. Один охранник в небольшом помещении рядом с окошечком да кнопка сигнализации у кассирши. Загодя провели проверку, за какое время подъезжает вневедомственная охрана, подговорив двух малолеток устроить прямо там потасовку. Тогда Шипа дал подросткам десять долларов для размена и попросил: когда им деньги поменяют, устроить дележ с мордобоем. Пообещал после еще пятьдесят. Пацанята сделали все как надо. Охранник не смог унять двух нанюхавшихся клея зверят, вытащивших ножи. Кассир нажала тревожную кнопку. Бравые парни в бронежилетах появились лишь на девятой минуте.
Через неделю Шипа, Гвоздь и Сова вошли туда уже по-взрослому. Крюк остался в заведенной машине за углом. Ударив по голове охранника куском арматуры, Гвоздь выключил его. Шипа сунул ствол пистолета в окошко и приказал кассирше не делать глупостей, а, пока он считает до десяти, выгрузить всю наличку. В маске был только он.
Уже усевшись в машину, Гвоздь вдруг вспомнил, что узнал охранника. Этот парень учился с ним в одной школе. Где-то вдалеке уже был слышен вой сирены, когда Шипа скомандовал им уезжать, а сам вернулся и добил несчастного. Сбросив пистолет, он чудом ушел дворами.
По всему выходило, Гвоздь должник Шипы…
– Что будем делать? – спросил Крюк, усаживаясь за руль и заводя машину.
– Не знаю. – Гвоздь выглядел удрученно. – Шипа на нашем горбу в рай хочет въехать.
Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида и поправил нелепо выглядевшую кепку-бейсболку, прикрывающую бинт:
– Ты как насчет Тарана?
Крюк поежился:
– Любая накладка – и нам хана.
– Ты вот что, – Гвоздь выдержал паузу, словно в последний раз взвешивая все «за» и «против» какого-то пришедшего в голову решения: – Поезжай к его бабке, забери волыну и пару гранат. А меня высадишь где-нибудь у метро.
Через полчаса Гвоздь подошел к «Регате». Некоторое время он стоял у соседнего дома, в последний раз обдумывая правильность своего решения. Бандит прекрасно понимал: выхода у него два. Первый – послушаться Шипу и завалить Тарана. Но за Тараном наверняка кто-то стоит, невидимый и осторожный. В этом случае Гвоздю один путь: на тот свет. С другой стороны, дважды столкнувшись с «крышей» докторши, он пришел к выводу, что эти мужики серьезные. Кто они, почему так рьяно оберегают обыкновенного врача? Ермакова курирует наркологическое отделение. Может быть, она снабжает их сильнодействующими препаратами? Не исключен и другой вариант. Ни для кого не секрет, многие дети и родственники сильных мира сего проходят у нее лечение. Что, если она пожаловалась одному из них и он взял ее под свою защиту? Наверняка это только верхушка айсберга. Он устал находиться между двух огней. Сокрушенно вздохнув, он решительно направился в сторону ресторана.
Таран сидел в кабинете директора и, пялясь в телевизор, пил кофе.
– Чего тебе? – удивился он, увидев на пороге Гвоздя. – Где Шипа?
– Слушай, Таран, разговор серьезный. – Гвоздь окинул помещение взглядом и повел плечами, словно за шиворот ему что-то попало.
