– А тот гигант – их брат? – спросил Роман, разумея великана-привратника.
– Точно, – кивнул Рамеро. – Его зовут Гото. Он глухонемой и силы просто невероятной. У меня тут своего рода семейный подряд. Люди они верные, перегрызут за меня горло кому угодно. Надежнее охраны не найти. Один Гото стоит целого отряда.
– Да, – согласился Роман, озираясь. – Я вижу, тут даже собак нет.
– А зачем они в этой глуши? – возразил Рамеро. – Только ягуаров привлекать.
– А что, здесь водятся ягуары? – невольно повел Роман вокруг себя встревоженным взглядом.
– Еще как. Собаки для них тоже самое, что для вас, скажем, копченые колбаски. Поэтому лучше не вводить зверя в искушение. Да и шума меньше, согласитесь.
Роман кивнул.
– Согласен…
– Ну, пойдемте в дом, подкрепимся.
Рамеро обратился к сестрам по-испански, и те весело защебетали в ответ, обнаруживая, что они не столь уж дики, как могло показаться на первый взгляд. Одна из них строила глазки Роману, и того так и подмывало погладить ее по гладкой коричневой спине. И лишь присутствие тяжело шагающего рядом Родриго, чья мрачность, казалось, только усилилась с прибытием на фазенду, не позволило ему осуществить свое желание.
В доме, убранном если не роскошно, то вполне комфортабельно, гости быстро перекусили дичью и рыбой, которые были приготовлены не хуже, чем в столичных ресторанах. Роман заметил, что здесь Рамеро держит себя более демократично, деля стол со всей своей свитой и не брезгуя той пищей, что едят остальные.
Кроме прибывших, в доме находилось еще двое мужчин. Один из них, молодой, романтического вида парень по имени Рафаэль, был программистом. Ограничившись чашкой кофе, он тут же вернулся к разложенным в соседней комнате ноутбукам.
Перед тем как войти в дом, Роман успел заметить замаскированные камуфляжной сеткой антенны. Похоже, здесь находился походный штаб Рамеро, из которого он мог осуществлять руководство восстанием.
Скверно. Что, если Рамеро застрянет здесь надолго? Как тогда выбираться?
Ладно, об этом после.
Еще один жилец, насколько понял Роман, пребывал здесь в качестве дворецкого. С ним Рамеро завел разговор, от которого аппетит Романа, раздразненный дорогой и свежим воздухом, моментально испортился.
– Ну, Фидель, как там этот? – спросил Рамеро.
– Сидит, – меланхолично ответил Фидель, невысокий сорокалетний крепыш с тугим животиком.
– Не подох?
– Нет, синьор. Мы за ним хорошо смотрим.
– Молодцы.
Рамеро отхлебнул кофе, незаметно поморщился.
– У вас все готово?
– Да, синьор, – отозвался Фидель.
– Муравейник цел?
– Цел, синьор.
Роман почувствовал, как мясо, которые он только что проглотил, застряло посередине пищевода.
Какого черта им понадобилось в муравейнике?
– Что с вами, Майкл? – спросил Рамеро.
– Ничего, – отозвался Роман, делая не без усилия глотательное движение. – Приправа крепковата. Я, знаете ли, предпочитаю обходиться без карри.
Родриго, все время наблюдавший за ним, криво усмехнулся.
– Вы, американцы, как дети, предпочитаете все только сладкое.
– Да, – с вызовом ответил Роман. – А еще мы предпочитаем, чтобы всякие любопытные не пялились нам в тарелки, когда мы едим.
Глаза Родриго потемнели, пальцы хрустнули, сжавшись в кулак. Все сидящие за столом замерли.
– На что это вы намекаете? – сквозь зубы спросил Родриго.
– Ну, ну, господа, успокойтесь, – вмешался Рамеро. – Родриго!
Он посмотрел на своего начальника контрразведки, и тот медленно опустил глаза.
– Прошу вас извинить Родриго, Майкл, – сказал Рамеро. – Мы все немного напряжены.
– Все в порядке, Мануэль, – отозвался Роман.
– Я на минуту вас оставлю. Родриго, за мной.
Рамеро и Родриго вышли в комнату программиста. Родриго даже притворил за собой дверь, из чего следовало, что у Рамеро завелись какие-то тайны от своего американского друга.
Наверное, следовало возмутиться, но Роман был для этого не в том положении.
Он был недоволен своим поведением. Зачем ему надо было отвечать этому истукану Родриго? Понятно, что тот все время пытается вывести его из себя. Возможно, делает он это исключительно из антипатии. Но к кому, хотелось бы знать? К американцу Майклу Худлуму? Тогда получалось, что Роман свалял дурака, затевая этот спор, ибо защищать американцев вовсе не входило в его планы. В таком случае, кого же он защищал? Себя? Но это нонсенс, ибо сейчас он – не он, а Худлум, и Родриго не мог его задеть безобидным, в сущности, замечанием. Одним словом, со всех сторон выходила какая-то глупость.
Рамеро пробыл в операторской минуты три и вышел, сопровождаемый Родриго.
– Ну что, Майкл, – обратился он к Роману, – хотите увидеть одно из самых забавных зрелищ в мире? Уверен, нигде больше вы ничего подобного не увидите.
Роман охотнее всего отказался бы от этого предложения. Но отказаться, не навлекая на себя подозрение, было нельзя, поэтому он согласно кивнул.
– Тогда пойдемте.
Они вышли из дома и вслед за Фиделем направились к бревенчатому, весьма прочному на вид, сарайчику.
Альберто и толстяк шли следом. С ними было понятно. Они составляли что-то вроде личной охраны Рамеро. Но, к удивлению Романа, к ним пристроились и сестры-близняшки. Они все время шептались и хихикали, и вели себя точно так же, как городские девушки, собравшиеся на вечеринку. Скучают, должно быть, сидя в этой глуши, и рады любому поводу развлечься. Девчонки, что с них взять.
В ту минуту, как они подходили к сараю, послышался шум подъезжающего автомобиля.
– Ну вот, – засмеялся Рамеро, – и Сапатер со своим головорезами подоспел.
В ворота въехал большой грязный внедорожник. Из него высыпало человек десять смуглых, вооруженных до зубов боевиков.
– И доктор Антонио здесь, – сказал Рамеро громко. – Рад вас видеть.
– Благодарю вас, синьор Рамеро, – отозвался один из прибывших, опрятно одетый человек лет сорока с умным, интеллигентным лицом.
В руке он нес небольшой саквояж, смотревшийся несколько странно в этом первобытном антураже. Впрочем, сам доктор держал себя так, будто для него не было ничего естественнее окружающей обстановки.
– Не сидится на месте? – усмехнулся синьор Рамеро.
– Да, – кивнул доктор. – Захотелось размяться. Тем более что программа обещает быть любопытной.
– Не пожалеете, – согласился Рамеро.
– Ну что, Сапатер, – обратился он к кряжистому бородатому человеку, одетому в полувоенный камуфляж, – все тихо?
– Тихо, синьор Рамеро.
– Ну и отлично. Фидель, выводи.
Фидель с помощью молчаливого толстяка вывел из сарая молодого мужчину. Руки его были крепко связаны за спиной, изо рта торчал кляп. Он водил обезумевшими от страха глазами по собравшимся, тщетно пытаясь найти сочувствие в чьем-нибудь взгляде.
Девушки при виде его зашептались оживленнее, то и дело смешливо прыская в прижатые к губам пальчики.
«Веселье, – мрачно подумал Роман. – Муравьи не собаки, будут грызть бедолагу не один час. Неужели Рамеро больше нечем заняться?»
– Видите, Майкл, этого негодяя? – спросил Рамеро. – Он хотел предать меня. Он направлялся с доносом к властям, но его вовремя перехватили.
Он махнул рукой. Пленного тотчас повели куда-то за территорию лагеря. Все, включая девушек, двинулись следом.
Роман слышал, как люди Сапатера делали ставки на то, сколько продержится пленник. Похоже, для всех предстоящая экзекуция была обычным делом.
Далее все происходило быстро и до жути просто.
Жертву привели к большому, ли не в человеческий рост, муравейнику, расположенному на другой стороне ручья.
Роман первый раз видел таких огромных муравьев. Рыжие насекомые были величиной с осу. Они носились взад-вперед по своему жилищу, заметно взволновавшись при виде людей.
Чтобы муравьи не смогли заползти на ноги, муравейник был загодя окружен специальными мостиками. На них все и взошли, с нетерпением ожидая начала казни.
– Давайте, – приказал Рамеро Фиделю.
Фидель и пришедший ему на помощь Гото положили пленника навзничь и накрепко примотали его руки и ноги к торчащим из земли корням, повернув его головой в сторону муравейника.
Роман, ожидавший, что бедолагу попросту положат на муравейник, был озадачен. От муравейника до жертвы было метра полтора. Не дотащат же муравьи, какие бы огромные они ни были, такой груз до своего дома. К тому же, «груз» был привязан к земле, и оторвать его вряд ли под силу даже таким гигантам.
Все оказалось проще.
И страшнее.
Изо рта бедняги вырвали кляп, и лес огласился ужасающим воплем. Но долго кричать ему не дали.
Фидель взял из рук Гото толстую бамбуковую палку и вогнал ее одним концом глубоко в рот пленнику.
Второй конец палки был положен на муравейник. При этом его идеальной сферической поверхности был нанесен некоторый ущерб, и это вызвало настоящую ярость у муравьев.
Рыжая цепочка устремилась по палке к разложенному на земле пленнику, вполне естественно считая его тем самым врагом, который навредил их жилищу.
