Я стоял на углу, на видном месте, и держал руки скрещенными перед собой. Внешне поза вполне мирная и выдает ожидающего кого-то человека. А когда человек ждет, ему необходимо как-то себя развлекать. А как можно развлекать себя в такой обстановке? Только поглядывая по сторонам. Я и осматривался – вполне равнодушно. Давно уже, еще с первых своих уроков в спецназе, я усвоил непреложную истину – никогда не выказывать свое внимание в боевой обстановке. Демонстративное внимание – это боевая поза. А ее не рекомендуется показывать противнику. Есть противник или нет его – он может появиться. Я выглядел вполне рассеянным, тем не менее внимательно контролировал не только проезжую часть дороги, но и тротуары в оба конца. И даже, когда по тротуару проходили трое молодых кавказцев, я попробовал, как пальцы моих рук берутся за рукоятку пистолета, который я устроил спереди под брючным ремнем, прикрыв полой камуфлированной куртки. Но кавказцев на московских улицах по нынешним временам не намного меньше, чем лиц славянской и прочей внешности, и реагировать на всякого проходящего было неразумно.
Стояние на посту завершилось появлением уже знакомой мне темно-серой «Тойоты Хайлендер». Генерал Лукьянов умел ездить по Москве так, как я – по деревне, не стесняясь давить травку на газонах, и потому прибыл быстро. Причем прибыл сам, понимая, что любая другая машина затратит на дорогу вдвое больше времени, и не желая подвергать мою драгоценную жизнь дополнительным испытаниям. Дверца открылась, и я быстро взобрался на высокое сиденье легкого внедорожника.
– Очередное боевое крещение прошло успешно, – сказал Николай Владимирович, пожимая мне руку. – Но эти парни уже чересчур обнаглели. В Москве хозяйничают, как у себя в горах.
– Они давно уже здесь хозяйничают. Со времен Ельцина началось, а Лужков продолжил. Скоро, надо полагать, название города сменят. Но мне лично Москвабад не сильно нравится.
Генерал не стал задерживаться на месте и сразу тронулся дальше. Только слегка сбросил скорость, когда проезжал мимо нашего микроавтобуса. Это выглядело естественным желанием. Все машины в таком случае притормаживают, чтобы посмотреть, что случилось. Капитан Магомедов ходил вместе с водителем вокруг машины и ждал приезда ментов. Но они, известное дело, обычно даже с «сигналками» на вызов едут медленно. Вот если по своим делам, то «сигналка» им существенно помогает...
Но я слегка поторопился со своими обвинениями. Не успели мы с генералом проехать до поворота на главную дорогу, как навстречу нам вывернули две ментовские машины – и со звуковым, и со световым сигналами. Видимо, торопились, но на московских оживленных улицах торопись не торопись – это мало кого волнует. Здесь все торопятся.
– Кавказцы? – спросил меня генерал.
– Не негры – это точно, – ответил я. – За рулем кавказец был. Лица остальных не заметил, видел только руки с автоматами. Стрелял в грудь над руками. Да, у одного небритый подбородок выглядывал. Неаккуратный такой подбородок, как у президента Ирана. Могу предположить, что кавказцы. Они бриться не любят.
– Сколько всего человек нападало?
– Я видел троих вместе с водителем. Но на заднем сиденье еще кто-то был. Один или двое – сказать не могу. Эти пострелять не успели. А их, думаю, наш водитель из пистолета-пулемета «накрыл». Толковый, кстати, старлей. Правильно машину им подставил и стрелять начал вовремя. Все правильно сделал.
– Сережа – толковый, – согласился генерал. – В боевой обстановке он надежнее Магомеда. Да, кстати, Магомед мне докладывал, что до тебя в СИЗО пытались добраться?
– Пытались, товарищ генерал. Лишняя мне забота...
Я подробно рассказал о происшествии в камере, не забыв усомниться в честности старшего следователя по особо важным делам Воронца, так до конца и не разобравшись сам, знал он, что меня ждет, или не знал.
– Думаю, что не знал, – предположил генерал. – Я с ним много лет знаком, он честный человек. Я со своей стороны пытался на него давить, он устоял. И чем теперь это тебе грозит?
– Адвокат предположил, что, наверное, еще одну подписку возьмут. О невыезде за пределы деревни. Как там, кстати, мама?
– В заброшенном доме ее четыре бойца страхуют. И еще двое с другой стороны сидят в дровяном сарае во дворе у священника. Батюшка сам предложил их у себя разместить. Но вокруг деревни все тихо. Кавказцам ты нужен, а не твоя мама. Это же не те бандиты, из леса. Они тоже бандиты, но сидят в кабинетах, и более цивилизованные, хотя, на мой взгляд, мало отличаются от первых. Тем не менее уничтожать членов семьи они, насколько мне известно, не намерены. Ты же сам чужие семьи не уничтожал?
– Я уничтожал только бандитов.
– Они тоже вроде бы членов семей не преследуют... Но, если будут иметь возможность через них устроить ловушку нужному им человеку, не побрезгуют этим. И свидетелей в таком случае оставлять не будут. Потому я и держу в деревне шесть человек. Присмотр круглосуточный плюс электронные средства предварительного обнаружения. Кое-что мы там выставили из современного охранного оборудования...
Генерал опять ехал быстро и уже сворачивал к медицинскому центру, где числился квартиросъемщиком. Перед входом стояли милицейский «уазик» и «Газель» с надписью «Прокуратура». Наученный горьким опытом, я засомневался.
– Не по мою ли душу?
– Нет, это ментовское начальство и прокуроры лечиться приезжают. Их здесь за «крышу» обслуживают.
– Ментовское начальство на «уазиках» не ездит, – возразил я.
– Это маскировка, чтобы никто не подумал, что большое начальство приезжает. Привычное дело. Если что-то против тебя будет, меня предупредят, не переживай.
Мы прошли в кабинет, где генерал сел за свой стол. Там, где раньше располагался капитан Магомедов, сейчас сидел лейтенант-десантник в полевой форме. Его рука под курткой была в гипсе, но, видимо, гипс был уже старым, и рукой капитан работал спокойно, набирая на телефонном аппарате с крутящимся диском какой-то номер, который упорно не хотел отвечать.
– Ванек, ты куришь? – спросил Лукьянов.
– Никак нет, товарищ генерал, – ответил лейтенант и отчего-то покраснел. – Я ни разу в жизни даже не пробовал.
– Тогда сходи прогуляйся. Просто воздухом подыши. Или дежурному пару анекдотов расскажи – он анекдоты любит. Минут на десять дежурного займи, пожалуйста...
– Понял, товарищ генерал. – Лейтенант встал, и только лишь не козырнул, выходя за дверь.
– Ну, что тебе сказать, Александр Викторович? – повернулся ко мне Лукьянов.
– Все, что должно меня интересовать, товарищ генерал, – скромно ответил я.
– Все... Радоваться пока не стоит, потому что наработано не слишком много. Но результат есть, и это главное... Не зря ты время в СИЗО проводил. Мы сумели выйти на них и даже собрали кое-какие документы, с которыми меня в соответствующих органах подняли на смех. Мне, однако, было не до смеха; тебе, думаю, тоже. И всем другим, кто входит в известный тебе список...
– Я особо и не радуюсь, – поддакнул я, входя в разговор. – Но готов к любому повороту событий.
– Это хорошо, что ты готов...
А эта фраза прозвучала грозным, почти угрюмым предупреждением, и я не мог не заметить этого. Генерал Лукьянов человек серьезный и не будет беспокоиться по пустякам.
– Я слушаю, товарищ генерал.
– Дело вот в чем. Если раньше был просто список, без нумерации, без какой-либо очевидной строгой очередности, то теперь положение изменилось. В связи с известными тебе событиями уже сегодня утром список был исправлен, выставлены номера – и ты стал первым номером. Первым в очереди на уничтожение. Понимаешь, что это значит?
– Если не выставят снайпера, во всех остальных случаях я имею возможность выжить. А от снайпера не спасет даже покровительство ФСО[16].
– В том-то и беда, – сообщил генерал, – что, согласно моим данным, они ищут хорошего снайпера.
– Таковые в большом дефиците. Среднего уровня найти можно, а вот хорошего...
– Хорошие действительно все на перечете, кроме того, под пристальным приглядом. Но они ищут снайпера среди боевиков. И даже получили согласие на привлечение какого-то специалиста из-за границы.
– Просили у «Аль-Каиды»? – Я назвал привычную структуру, в которую обычно отправляют претензии со всего мира.
– Хуже. Просили сначала у своих родных бандитов. А те, в свою очередь, обратились по своим каналам к американским спецслужбам. Разрешаю присвистнуть от удивления. И получили обещание помощи в обмен на какую-то информацию.
Меня лично такое сообщение не удивило. По косвенным данным, я давно знал, что «Аль-Каида», американские и английские спецслужбы работают в одной упряжке во многих направлениях. А присвистывать от удивления я не захотел. Во-первых, в присутствии генерала капитану свистеть не полагается, несмотря на предложение самого генерала; во-вторых, это не было неожиданностью; в-третьих, американских специалистов я ставил не слишком высоко, несмотря на прямо противоположное мнение самих американцев; в-четвертых, меня мама с детства свистеть отучила, считая это делом не слишком культурным.
