Ага, вон оно что... Ну-ну... Не понял только, почему именно мы... У нас же спецназ есть! И вообще, поначалу я думал, что разными щекотливыми делами будет заниматься загадочный «отдел обеспечения». Зря, что ли, на них шапочки натягивали? Ну ладно, посмотрим, что из этого получится...
Больше всего из тех тренировок мне запомнилась «виолончель». Это Разуваев так ласково обозвал авиационную турбину. В тот же день, как убрали заборы, нам привезли несколько фур с кучей всякого хлама для полигона, и в числе прочего — авиационную турбину. Жуткая вещь, я вам скажу. Врубают эту турбину — и такой страшный рёв стоит, что можно не только из обычного оружия стрелять, но, пожалуй, из гранатомётов садить залпами. Турбина всё глушит. А уж на нервы действует — я те дам! Вибрация, глухота, полная дезориентация. Поначалу, пока не привыкнешь, не то что стрелять по мишеням — непросто даже понять, что от тебя хотят вообще!
Думаю, для окружающих всё вполне естественно: новое «КБ» занимается какими-то техногенными разработками. Тут, я заметил, таких звуков в округе хватает: частенько сирена орёт истошно, как на учениях гражданской обороны, что-то завывает в разных местах наподобие нашей «виолончели», а то и помощнее, по ночам какой-то загадочный мелодичный звон раздаётся, странные выхлопы слышны, наподобие этаких «мягких» взрывов, при этом ощутимо потряхивает, как при подземных толчках, по небу разноцветные сполохи скачут...
Вообще, интересное здесь место. Постоянно какие-то чудеса творятся. Правильно придумали именно в этом месте расположить нас: тут можно запросто дивизию спрятать, не то что там какое-то управление численностью едва ли в сотню лиц...
По выходным наше отделение осваивало «землю».
Тут следует сказать об особенностях, которые упоминали управленцы при ознакомлении нас с местной спецификой.
С понедельника до вечера пятницы Чёрный Яр как будто вымирает. Всё взрослое население, не работающее в «закрытых» учреждениях, уезжает на заработки в Москву. Зато вечер пятницы, суббота и воскресенье здесь — столпотворение. Волга, лес, огромное водохранилище — настоящее море, берегов не видно, с многочисленными укромными островками, великолепными песчаными пляжами и заводями. Короче, маленький летний курорт всего в ста километрах от столицы. Скажу для примера: тут с некоторых пор проводят чемпионат мира по водным видам спорта, так что делайте выводы. Как только Чёрный Яр «распечатали», москвичи тут же быстренько распробовали, как здесь всё здорово, и повадились ездить сюда толпами. Многие за бешеные деньги снимают у местных квартиры на три летних месяца, устраивают себе что-то типа «шорт-тура». Местные гостиницы летом ориентированы исключительно на отдыхающих, работают в режиме курортных пансионатов, также исправно функционируют несколько домов отдыха, располагающихся в живописных местечках.
В общем, по выходным можно было спокойно работать, не утруждая себя «легендами». Разъезжай, где не перегорожено, знакомься с обстановкой и снимай, что пожелаешь, на видеокамеру. Где надо, стоят КПП и шлагбаумы, и всё скрыто в густом лесу, так что лишнее снять не получится при всём желании.
Мы ездили по городу, отрабатывали оперативное взаимодействие, знакомились с местностью и достопримечательностями. Разделились так: три пары, три машины, плюс я — тоже на машине, но в связке с начальником отдела. Доценко хорошо знал город, ездил со мной, всё показывал и объяснял.
Не знаю, почему Доценко катался со мной. Я изначально предложил такое деление: три рабочие пары и отдельно я — «основной», координатор. В таком составе удобно работать: вести «объект», чередуя машины, прикрывать «основного» при контактах с контингентом и так далее. Опер в обычном порядке на своей «земле» вообще, как правило, работает один, на свой страх и риск, три обеспечивающие пары — это предел мечтаний.
Доценко с таким раскладом согласился, но сказал, что на первых порах он меня малость «постажирует». Как будто бы я и сам не справился...
Чёрный Яр мне понравился. Красивый и тихий провинциальный городок, как будто застрявший в суровой эпохе сталинизма. Всё здесь было сделано добротно и прочно, на века. Строили его, когда у страны было полно денег и на масштабные проекты не жалели средств. Повсюду сохранились лозунги из серии «Мирный атом — в каждый дом» и «Атом — не солдат, атом — рабочий». Теперешнее руководство города, неумело пытаясь заниматься коммерческим туризмом и строительством, палец о палец не ударит, чтобы поддерживать в порядке всё, что им досталось в наследство от эпохи великих свершений. Набережная облицована великолепными гранитными плитами, от долгой неухоженности по стыкам проросла трава, кое-где плиты совсем сползли в воду. Огромный прибрежный парк в полном запустении, фонтаны, выложенные дорогущим разноцветным мрамором, не работают, фонари примерно через один выдраны с корнем, аллеи заросли. Спасибо, мусор убирают — столичные туристы жалуются, не дают совсем впасть в анабиоз.
Да, мусор убирают — но в девять утра, когда уже все гуляют и любуются видами. Лень встать пораньше. И вообще, всё здесь существует в этакой меланхоличной полудрёме. Любимая присказка местных — «Спокойнее, куда вы торопитесь?», обращение к незнакомцу — «товарищ». "Товарищ, это ваш «Лексус» на аллее стоит? Уберите, мне тележку с мусором надо провезти. Нет, вы мне не советуйте, когда мне вставать и во сколько начинать мести — у меня на это начальник ЖЭУ есть. Вы просто машину уберите, и всё..."
Ни одного живого профессора или просто физика-теоретика не видел (они, говорят, отдыхают так же закрыто, как и работают, тут для этого полно укромных местечек), зато вся местная прислуга ведёт себя так, будто это именно они двигают мировой прогресс вширь и вглубь. На москвичей смотрят свысока, с ленивой спесью, обслуживают в магазинах так, словно делают великое одолжение, жалобных книг тут нет в принципе. Вообще на всех, кто не принадлежит хоть каким-то боком к научно-исследовательской касте, смотрят как на людей третьего сорта. Поневоле вспоминается классик: «...сами хозяева были милейшими людьми, но вот их прислуга... Ох и лютые же лакеи были у графьёв Шереметевых...».
Вот такой славный городишко. Обидно, что совсем рядом со столь благодатным местечком (а по совместительству — величайшим наукоградом России) располагается Торквелово — величайшая наркодеревня России. Но ничего, бог даст, мы это дело вскорости поправим...
* * *
К концу первого месяца работы мы уже имели на руках практически полный расклад по всем коллизиям местного наркорынка.
Левый берег (так называемый «рабочий» район) прочно держали торквеловские. Никакой более-менее отчётливой системы рынка здесь не было, царил полнейший бардак и хаос, и удалось выявить только одну закономерность: вся «дурь» на левый берег приходит из Торквелова, других поставщиков нет (да и не нужны они), и всё, что там имеет спрос, — дёшево и отвратительного качества. Одно слово — отрава.
Работать в бардаке и хаосе всегда труднее (нет единой системы — придётся работать с каждой отдельной составляющей этого хаоса). Поэтому для начала мы сосредоточились на правом берегу (институтская часть и «Силиконовая долина»).
В этом районе можно было наблюдать прямо противоположную картину. Здесь в полном объёме присутствовала классическая рыночная система с тремя дилерскими сетями, во главе которой стоял... только не надо падать в обморок... короче, здесь всем рулил начальник местного отдела ФСКН Андрей Иванович Исаев.
Сразу хочу внести коррективы. Не следует считать Исаева этаким злым гением и вообще исключительной личностью. Несмотря на кажущуюся значимость, он просто винтик, деталь отлаженной системы. Но он — активный винтик.
Я вам так скажу, по собственному опыту: среди оперов и сотрудников вообще есть две категории — активные и пассивные. Есть процесс — торговля наркотиками. Ты можешь пробовать что-то изменить, если приставлен для этого государством, но процесс всё равно будет идти. Потому что у нас система такая: есть больные люди, наркоманы, есть мафия, которая на их наркозависимости делает огромные деньги, покровители мафии (вообще, на мой взгляд, ненужный термин — это просто те же мафиози, только высокого ранга), «крыша» на местах и так далее...
Вдаваться в подробности нет смысла, уже и так сказано много. Если ты являешься главным борцом с наркотиками в каком-нибудь отдельно взятом населённом пункте нашей страны, у тебя, по сути, только два пути, и выбор каждого из них зависит от твоих личных качеств.
Первый — пассивный. Ты не пытаешься ломать систему, создаёшь видимость борьбы с отдельными, особо злостными, её проявлениями, на кое-что закрываешь глаза и за это получаешь небольшие подношения. Бороться с системой нельзя, потому что тебя попросту тут же уничтожат физически, ты это прекрасно понимаешь. Живёшь спокойно, дивиденды небольшие, зато чувствуешь себя уверенно, спишь без судорог.
