– Не хотят рисковать, ждут, когда «броня» подойдет, – Безумный Макс презрительно сплюнул в амбразуру. – А потом они нас задавят огненным валом...
Окончание его фразы заглушил страшный грохот, под ногами ходуном заходила земля.
Из черного зева железнодорожной штольни вырвался ярко-рыжий сноп огня, и в следующее мгновение огромный пласт грунта вместе с бетонной аркой ушел под землю. Взрыв сотен тонн аммонито-промышленной взрывчатки на глубине трехсот метров высвободил фантастической силы разрушительную энергию, которая рванулась по подземным пустотам, сотрясая их, и вызвал обвал сводов подземных галерей.
Прямо на глазах ландшафт местности изменился, вызвав шок как у обороняющихся, так и у наступающих. Воображение охранников, недавно покинувших подземелье, мгновенно нарисовало картину того, что с ними бы стало, если бы по тревоге их не направили на поверхность.
– Шок – это по-нашему, – продекламировал забытый рекламный слоган Максим, старательно выцеливая очередного стрелка-гранатометчика.
– Лиха беда – начало, – в тон ему ответил Кольцов, не отрывая взгляда от съезжающей по грунтовой дороге на дно карьера военной колонны. На этих не распространялся животный страх, они действовали бесстрашно, как бойцовые псы, получившие команду «фас», и теперь убийц могла остановить только смерть.
Бронеколонна, как гигантская анаконда, все ползла и ползла, пожирая метр за метром дорогу, казалось, конца и краю ей нет. Наконец головной БРДМ выехал на горизонтальное плато карьера.
В этот момент над дотом промелькнули четыре огненные кометы, устремившиеся навстречу колонне.
Четыре тяжелые противокорабельные ракеты почти одновременно врезались в противоположный край карьера. Мощные взрывы вспыхнули чередой один за другим, изогнулся и вздыбился грунт. Пласты ноздреватой рыхлой земли обрушились вниз, подобно снежной лавине, сорвались, увлекая за собой тысячи кубометров пористой, как шоколад, почвы.
Несколько мгновений, и массы бурой земли превратились в настоящее цунами. Рухнувший грунт буквально смел с лица земли колонну. Глеб с непонятным смешанным чувством наблюдал, как под ударами искусственной стихии разлетаются, словно кегли, мини-грузовики «Тойота» с зенитными пулеметами в кузове, подминая человеческие фигурки. Замыкающий колонну плавающий танк сперва повалило на бок, а затем опрокинуло на башню, вращающиеся гусеницы оказались наверху. В следующее мгновение колонну накрыло земляным валом, над которым вспыхнуло облако густой ярко-красной пыли.
– Матерь божья, – потрясенный до глубины души увиденным, воскликнул Губта и тут же суеверно перекрестился.
– Ну, пошла плясать губерния, – сам едва не пританцовывая от внезапного прилива адреналина, воскликнул Максим Вармаков. После долгого проживания в африканской глуши из бывшего русского спецназовца так и пер народный фольклор.
«То ли еще будет, ой-йо-ой», – злорадно подумал Кольцов. Он уже понял, что произошло. За подозрительной зоной моряки с курсирующего поблизости «Забияки» постоянно наблюдали со спутника-шпиона, и как только потребовалась экстренная помощь, немедленно нанесли удар по самому уязвимому участку. – Теперь по всем законам тактики в бой должны вступить основные силы».
Корвет «Забияка» был задуман и построен как легкий боевой корабль широкого профиля, способный как вести морское сражение, так и проводить специальные операции.
– Дук, следи за бандерлогами, – коротко приказал детектив, бросаясь к противоположной стене дота. Подняв бронированную заслонку и выглянув наружу, он сразу увидел то, что и ожидал.
Над темно-синей гладью океана стремительно летела, приближаясь, пара винтокрылых машин. Головным был «КА-52» «Аллигатор», несший на внешних подвесках пару гондол с двухствольными автоматическими пушками, дюжину тяжелых противотанковых ракет и полсотни неуправляемых осколочных. Несколько лет назад, когда Кольцов вместе с экипажем «Забияки» вступил в противоборство с частной армией мятежного олигарха, в качестве воздушной ударной силы был «КА-50» «Черная акула». Корвет, находившийся в постоянной боевой готовности, первым получал новейшее вооружение.
Следом за «Аллигатором» дробил воздух сдвоенными винтами транспортно-боевой «КА-29», похожий на пузатую рыбу. В десантном отсеке вертолета находилась усиленная штурмовая группа морского спецназа.
Неожиданно борта головного вертолета озарились яркими вспышками, и к стоящему у пирса сухогрузу устремились две огненные стрелы, оставляя за собой дымные хвосты.
От мощных взрывов содрогнулся корпус судна, вырывая гигантские куски обшивки, в образовавшиеся пробоины хлынули тонны воды. Несколько минут, и сухогруз завалился на правый борт, обнажая ржавое, поросшее водорослями днище.
Следующая ракета угодила в основание портового крана. Вспышка взрыва снесла опорные стойки, разбрасывая осколки конструкций. Стальная громадина крана, как поверженный великан, стала медленно заваливаться и наконец рухнула на причальные постройки, круша их в щепки и подымая серые облака густой пыли.
После этого вертолеты развернулись в одну шеренгу. «Аллигатор» нацелился на аэродром, а «КА-29», зависнув в воздухе, ощетинился десятками огненных стрел неуправляемых ракет.
«Звездный дождь» обрушился на аккуратненький прилизанный коттеджный поселок.
Искрящиеся кометы, достигнув земли, вспыхнули каскадом ярких взрывов, превращая яркие, нарядные домики в груды пылающих обломков. Это был кромешный ад, замешанный на море огня.
Едва ударный вертолет достиг зоны зенитного огня, с берега затарахтели скорострельные пушки, в небо устремились пунктиры трассирующих снарядов.
«Аллигатор» проворно поднырнул и тут же огрызнулся пятью ракетами. Умное оружие, сорвавшись с пусковых установок, подобно своре цепных псов, рванулось вперед, перенацеливаясь на заданную оператором-наводчиком цель. Земляные кусты взметнулись к небу, почти одновременно заставляя замолчать зенитки.
Оборона, созданная спецназовцами ГРУ, которая должна была противостоять более значительным силам, сейчас дрогнула (видимо, без должного руководства). Зародившаяся паника, как эпидемия, стала распространяться по всей зоне.
Началось с аэродрома: пилоты бросились к стоящим на площадке вертолетам, но ни один из них взлететь не смог.
Подвешенные по бокам вертолета гондолы со сдвоенными автоматическими пушками плюнули шквалом раскаленного металла, который обрушился на винтокрылые машины.
Одна взорвалась, а две другие вспыхнули свечками. Следом наступила очередь построек, двадцатитрехмиллиметровые снаряды, попадая, дырявили стены, оставляя в них внушительные дыры. Начиненные стальными иглами шрапнели снаряды не оставляли внутри живых.
«Аллигатор», расправившись с аэродромом, круто развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел в атаку на объекты, расположенные на дне котлована.
Боевикам охранения, которые собирались штурмовать дот с засевшими беглецами, теперь приходилось отбиваться от винтокрылого убийцы. Ударный вертолет походил на хищника, ворвавшегося в свинарник. Боевики палили в небо из автоматов, но даже если пули попадали в цель, «Аллигатор» их не ощущал своей бронированной шкурой. Расстреляв весь боезапас своих пушек, вертолет заложил «мертвую петлю» и снова ринулся в атаку.
Глеб до рези в глазах, не отрываясь, наблюдал за маневрами «Аллигатора» с учащенным сердцебиением. Боевые действия всегда вызывали у него восторг, хотя за свою полную событий жизнь он вдосталь насмотрелся не только на останавливающие сердце взрывы, пожары и мощь боевой техники, также видел изуродованные трупы и стонущих от невыносимых страданий раненых, слышал их предсмертные стоны и видел слезы на глазах боевых друзей. И все же война по-прежнему вызывала в его душе эйфорию, как инъекция героина для наркомана.
Едва «КА-52» вышел из пике на бреющем полете, из-под его днища отвалились два зажигательных бака. Два продолговатых предмета, похожие на сигары, упали на ноздреватую землю.
Ударившись, они подпрыгнули, как мячики для пинг-понга, в следующее мгновение взорвались и разлились реками ярко-оранжевого горящего пламенем напалма.
В амбразуру дота потянуло резким запахом бензина. Кольцов отвлекся от всепожирающего огня, наблюдая, как на прибрежную полосу из толстобрюхого чрева «КА-29» выпрыгивают морские пехотинцы.
«Вот и все, моя миссия окончена», – с облегчением подумал Глеб, но закончить свою мысль не успел. Хлопок выстрела прозвучал неожиданно громко внутри бетонного каземата. Все резко обернулись на звук.
У стены с дымящимся пистолетом и расширенными от ужаса глазами стоял Серафим Зубанов, в нескольких шагах от него в неловкой позе лежал мертвый Шубин. Его голова напоминала кровавое месиво.
