Насриддинова и Рахманкулов.
– И как будем выяснять, кто из них главный? – капитан Дубко задал главный вопрос, который беспокоил всех присутствующих.
– Надо заставить их занервничать, – заявил майор Богданов.
– В лучших традициях детективного жанра? – пошутил Солодовников.
– Именно так, – улыбнулся Богданов. – Спровоцируем их на более решительные действия.
– Каким образом?
– Используем для этого имя Рашидова и допуск к кабинетам нашей милой девушки Насти. Составим текст посланий, достанем конверты с гербовой символикой, вложим послания в конверты и попросим Настю разнести их адресатам.
– А если попадется?
– Не попадется, – уверенно произнес Богданов. – Она девочка способная, сообразительная. Сумеет сделать все как надо.
– И что будем писать? «Мы знаем, на кого ты работаешь»? – с иронией произнес капитан Дубко.
– Примерно так и напишем, – Богданов продолжал улыбаться.
– А если серьезно, Слава? – Дубко было не до улыбок, он никак не мог увидеть общую картину того, что задумал командир.
– Тебе нужен текст? Хорошо, пусть будет так: «Мы знаем все о твоих националистах. Предлагаем уйти в отставку, или об этом узнает и Ш. Р. Срок – три дня». Пойдет такой текст?
– Идея неплохая, но она не сработает, – заявил Дубко. – Если мы попадем посланием в цель, они только ускорят события, а остановить начавшийся переворот мы вчетвером точно не сможем.
– Это не так быстро происходит, Саша, чтобы одна записка повлияла на итоговую дату, – заметил Богданов. – Не задействовав армию, оппозиция ничего не добьется, а ее не так просто поставить «под ружье», чтобы этого не заметили сочувствующие Рашидову. Сейчас же никакого движения в частях Советской армии, располагающихся на территории Узбекистана, не наблюдается, и это большой плюс.
– Хорошо, пусть так. Но каким образом мы узнаем о результатах? Будем сидеть под дверями всех кабинетов?
– А вот здесь нам поможет человек, которого нам обещал полковник Старцев, – заявил Богданов. – Сегодня я с ним встречался.
– Ого, и молчишь? Мы тут голову ломаем, как вычислить лидера оппозиции, а у него туз в рукаве, – возмутился Дубко.
– Это пока не туз, но кое-что может и он, – ответил Богданов.
– Кто он хоть такой?
– Он из членов администрации Рашидова, представляет отдел по внешнеполитическим связям. Что-то вроде особых поручений, – объяснил Богданов. – Встречи всех иностранных делегаций проходят через него. Для простоты понимания предлагаю звать его послом.
– Посол так посол, – пожал плечами Дубко. – Чем нам поможет твой посол?
– Мы закидываем удочку, а он смотрит, кто клюнет, и если кто-то клюнет, он подает нам сигнал подсекать, Саша. Теперь все понятно?
– Да уж, куда понятнее, – проворчал Дубко. – Лучше бы и не начинал.
– Ладно, неважно. Главное, начнем действовать, а там видно будет. А сейчас у нас с вами осталось одно незаконченное дело, – заявил Богданов. – Те пленки, которые Федор забрал из милиции, еще до нашего приезда, их нужно отсмотреть, так что располагайтесь поудобнее, парни, будем смотреть кино.
– Что ищем? – уточнил Дубко.
– Все, что поможет вычислить агентов ЦРУ и их людей, – ответил Богданов. – Общие черты в поведении, одежде, местах, где они действуют. Транспорт, оружие, если таковое есть на пленках. Андрей, ты говорил, там есть интервью?
– Да, пару раз эти молодчики вступали в диалог с представителями СМИ, – подтвердил Солодовников.
– Слушайте текст, возможно, в нем проскользнет что-то, что подскажет, в каких кругах набирают этих ребят. Послушаем, запомним, потом пойдем по университетам, – распорядился Богданов. – Если повезет, найдем хоть одного члена группировки, а через него выйдем и на координаторов. Не может быть, чтобы они нигде не засветились.
Пока Богданов давал вводную, Федор Кульпа расставлял на столе портативный кинопроектор «Радуга-2». Это чудо техники всего несколько месяцев назад сошло с конвейера киевского завода «Кинап» и являлось действительно инновационным изобретением для любителей устраивать дома киносеансы. Проектор, вместе с пленками, выдал Федору Николай Степанов, не на безвозмездной основе, конечно, но командир спецподразделения «Дон» посчитал данный вид вложения денег оправданным. Проектор позволял отсматривать немые и звуковые фильмы с 16-миллиметровой пленки, а встроенный четырехваттный громкоговоритель позволял прослушивать запись без использования дополнительных динамиков.
– У меня все готово, командир, – заявил Кульпа, когда установка была налажена. – Можем начинать.
– Туши свет, Саша, – скомандовал майор Богданов. – Будем смотреть кино, бойцы.
Узбекистан, Ташкент,
7 апреля 1969 года.
Без четверти двенадцать дня у кованых ворот элитного питомника в пригороде Ташкента остановился ГАЗ-21 «Волга». Из машины вышел мужчина в чапане. В руках он держал маленькую собачку, так же, как сам хозяин, одетую в национальных расцветок накидку. Хлопнув дверью авто, мужчина направился к калитке. Водитель завел двигатель и, отъехав от ворот, остановился в стороне.
Оказавшись на территории питомника, мужчина опустил собачку на землю, оставив в руках поводок. Собачка весело облаяла куст и побежала вдоль дорожки, дружелюбно виляя хвостом. Мужчина шел медленно, не мешая любимому питомцу наслаждаться прогулкой и метить каждый кустик. В это время суток в питомнике было малолюдно. Тропинки и поля для дрессировки пустовали, лишь изредка можно было увидеть инструктора, спешащего к зданию с вольерами, да такого же, как приехавший мужчина, собачника, выгуливающего своего питомца.
Территория питомника принадлежала Министерству внутренних дел Узбекистана и была закрыта для посещения. Немногие собаководы Ташкента могли похвастаться тем, что имеют сюда пропуск, поэтому и народ здесь не толпился. В питомнике выращивали собак для нужд армии и милиции, но случалось, что попадали сюда и собаки редких пород, непригодных для службы, но весьма интересные для «сильных мира сего». Любители-собаководы знали, что в питомнике можно найти уникальный подарок, если вдруг хочешь «подольстить» высоким чинам через их детей.
Именно здесь приехавший мужчина «приобрел» своего странного питомца. Китайская «хохлатая» не являлась эталоном красоты (огромные, торчащие в стороны уши, совершенно лысое тело и «мохры» на лапах), но она странным образом дополняла аскетический вид своего хозяина. Он же в ней души не чаял и расставался со своим питомцем только тогда, когда приходилось выполнять трудовые обязанности. Сюда же он приехал не для развлечения своего питомца, а потому что разговор, который ему предстоял, он без страха быть подслушанным провести больше нигде не мог.
Его визави опаздывал, и мужчина начинал заметно нервничать. Все чаще вскидывал руку с именными часами, подаренными коллегами по случаю юбилея, и обводил глазами аллею. Наконец, когда терпение почти иссякло, в конце аллеи показался пешеход. Шел он быстро, не глядя по сторонам, широким размашистым шагом. Строгий костюм и особая выправка выдавали в нем военного.
– Заставляешь ждать. Нехорошо, – высказал мужчина в халате, как только человек с военной выправкой поравнялся с ним.
– Виноват, господин судья, – отчеканил тот, но по лицу
