– Здесь вопрос тонкий, чисто политический. – Поддержал Фила Эндрю Коновер: – Русские пока умудряются не вступать в войну. Представляешь, как они отреагируют на подобную акцию?!
– Хорошо, генералы. Это я понял. Не понял, как поделить пятнадцать миллионов на пятерых, если троим выплатить по пять? А двое украинцев с чем останутся?
Фил усмехнулся:
– Трое твоих и получат по пять, чтобы этих двоих после задания не стало. Неужели непонятно? За простой боевой вылет таких денег не платят. Одна ракета – и их нет.
Полковник Рой Каллари достал из кармана платок, вытер со лба испарину и задумчиво произнес: – Это, генералы, самый трудный пункт в вашем плане.
– Ты же опытный офицер. Постарайся справиться с задачей. Свидетели нам не нужны. – Белозубо улыбнулся загорелый красавец Майкл: – Чтобы навсегда покончить с проклятыми обезьянами, стоит пожертвовать двумя иностранными парнями. Я же не жалею для этой благородной цели своих миллионов.
– Когда я буду знать о прилете русских? – Спросил Рой.
– Как только мы вернемся из Киева. – Ответил генерал Далисенсен и на сей раз не стал указывать полковнику, что русские и украинцы два разных народа: – А теперь, парни, поклонимся праху Джона, попросим его благословения и разойдемся. Мозолить глаза всей компанией не в наших интересах.
Вернувшись к парковочной площадке, мужчины расселись по машинам и разъехались в разные стороны. Все они, за исключением полковника Роя, имели в столице своих адъютантов и водителей, но на эту встречу каждый рулил сам.
Рой Каллари нанял такси. У него в Вашингтоне жила приятельница Кристина. До вылета в Неваду у командующего военно-воздушной базой «Пикирующие святоши» оставалось пять часов свободного времени, и он намеревался провести их достойно.
Москва. Проспект мира.
Квартира Игоря Клименко.
12 ноября 2010 года.
Возле подъезда она нерешительно остановилась. Тимофей Анатольевич пультом запер свой «Матис», взял Галю под руку и шагнул к парадному. Галя не двинулась.
– Что с тобой, лапа?
– А вдруг он приехал?! Неудобно, Тема, – ответила она и покраснела.
– Галка, ты чего? Игорек же свой парень! Мы с ним с третьего класса не разлей вода. Нашла кого стесняться?! И потом, если бы приехал, позвонил бы. Он же знает, что у меня комплект ключей. И неудобства в этом я не вижу. Мы же отрабатываем, ухаживая за его престарелым батюшкой. Особенно ты. – Она не ответила, но больше не сопротивлялась. Они вошли в подъезд. На шестой этаж поднялись на лифте, и он отпер замок. Впустив Галю, для порядка крикнул в глубину квартиры:
– Игорь, это мы! Игорек, ты здесь? – Ответа не последовало. Тимофей Анатольевич снял с Гали пальто, размотал шарф и поцеловал в губы. Подруга приняла его поцелуй, но не ответила. Ее не оставляло чувство неловкости, и встреча с любимым еще не нашла отклика в ее женском естестве. Одной рукой продолжая обнимать Галю, Тимофей Анатольевич другой повесил ее пальто на вешалку.
– Пойдем скорей в спальню. Я соскучился. – Она не возражала. Но и в спальне, когда он начал ее раздевать, оставалась скованной.
– Подожди, Тема. Дай, я хоть в душ схожу.
– Лапа, ты мне и так нравишься, – возразил нетерпеливый любовник. Но она высвободилась из его объятий и, прихватив с постели халат, который оставался здесь с их прошлого свидания, убежала из комнаты.
Он тут же разделся и, отбросив одеяла, улегся на постель. Его нетерпение проявилось весьма наглядно, но любовника это не смущало. Их роман длился уже второй год и перешел из стадии романтического ухаживания в полусемейную идиллию. Если Галю это и не вполне устраивало, Тимофей Анатольевич своим двусмысленным положением не тяготился. Он прожил с супругой пятнадцать лет, и последние пять они сосуществовали как два приятеля или родственника. Каждый жил своими интересами и своим кругом. Им обоим не хотелось ничего менять в ходе устоявшегося быта. С начала Большой войны они по-человечески сблизились. Но это была уже другая близость, к лирике отношения не имевшая. Его жена Даша, скорее всего, догадывалась о неверности мужа, но ревности не проявляла. Она, кажется, вообще на эту тему не имела мыслей.
Галю же, как всякую нормальную женщину, затянувшийся статус любовницы смущал. Она изредка поднимала щекотливый вопрос о браке, но откровенно настаивать на разводе Тимофея с Дашей не решалась. Особенно после того как он уехал военным корреспондентом на фронт. К тому же лишних денег ни у него, ни у нее не водилось, и о покупке квартиры оба мечтать не могли. Призывать же любимого к разделу семейного жилья ей в голову не приходило. Зная Тимофея, она догадывалась, что он этого делать не будет, и в душе была с ним согласна. Она и любила Тему за широту и отсутствие в коре его мозга меркантильной ячейки. А сама жила в малюсенькой квартирке с астматической мамой и пригласить его к себе и вовсе не могла. Так и тянулся их роман, застыв в переходной стадии. Иногда ездили на выходные к нему на дачу, иногда он выпрашивал ключи у друзей. Тема вернулся из госпиталя, и они снова стали встречаться, где придется. С Клименко им повезло. Тот отсутствовал уже месяц, и любовники, наконец, смогли уже в Москве насладиться обществом друг друга без спешки и нервозности. Но хозяин квартиры два дня назад прислал Теме электронное письмо, сообщив, что его командировка подходит к концу. Игорь Клименко, будучи тактичным человеком, понимал, что, вернувшись без предупреждения, может поставить друга и его приятельницу в неловкое положение.
Утром Тема несколько раз ему звонил и, не застав дома, решил, что сегодня они еще разок смогут воспользоваться гостеприимством хозяина в его отсутствие.
– Господи, хоть бы простыней накрылся, – среагировала Галя на откровенный призыв возлежащего на постели друга. Но, оглядев свежий шрам возле левого плеча, тяжело вздохнула:
– Бедненький ты мой…
– Ладно, иди ко мне. Сколько можно копаться! – Поторопил возлюбленную Тимофей Анатольевич, с трудом дождавшись, пока она присядет на постель. Наконец получив желанное тело, он наслаждался обладанием, не слишком заботясь об ответной женской реакции. Ему было хорошо, а она еще заведется. Гале часто требовалось гораздо больше времени для интимного настроя. Но сегодня ее отстраненная податливость затянулась. Удовлетворив первый накат страсти, он спросил:
– Ты чего сегодня, как неживая? Со мной после ранения что-то не так?
– Так? Не так? – Мы же не в Киеве, на майдане… – Улыбнулась Галя: – Ты доволен, значит все так.
– Чего это ты вдруг Хохляндию вспомнила? – Удивился Тимофей Анатольевич, не поняв странной ассоциации любимой.
– На носу юбилей их Оранжевой революции. У нас передовую о них дали с премьером на обложке. После того как турки совершили военный переворот, черноморский нефтепровод попал «Аль-Каиде» в руки. Понимаешь, что это значит? Снова приходится договариваться с хохлами. Вот и передовицу о них выдали.
– Понимаю, чего тут не понять. Они же все-таки братья славяне. Припрет, договоримся. Да хрен с ними, с нефтепроводами. Лучше поцелуй меня как следует…
Она приподнялась и прислушалась:
– Подожди, ты не слышал шороха в коридоре?
– Нет. Чего ты дергаешься? – Тревожная рассеянность любовницы начинала его раздражать. Тимофею Анатольевичу хотелось ее восхищения, ее нежного томления рядом. А она оставалась зажатой и отстраненной, да еще цитировала передовицы их газеты.
– Не знаю, Тема. Сама не понимаю, что со мной? Мне кажется, мы здесь не одни.
– У тебя глюки. Слишком много работаешь. Давно советовал уйти.
– Что значит уйти? Ты нас двоих не прокормишь. И чего ради я должна сидеть на твоей шее? Кстати, на мне еще мама…
– Найди работу в журнале, в еженедельнике. Когда номер выходит не каждый день, это все же не такой сумасшедший дом, как в ежедневной газете.
– Не надо сейчас об этом. Мне все же кажется, что в квартире кто-то есть.
– Кажется – перекрестись. Если злодей и прячется, то только в кабинете Игоря. – Усмехнулся Тимофей Анатольевич и взял ее за грудь. Она отстранила его руку и поднялась. Он лег на спину и, чтобы не сорваться на грубость, стал смотреть в потолок. Галя набросила халат и вышла из спальни. Отсутствовала она долго. Сначала он продолжал злиться, потом забеспокоился и поднялся сам. Не одеваясь, вышел из спальни. В квартире стояла гробовая тишина. Он открыл дверь в кабинет хозяина и увидел Галю. Она лежала на ковре, халат раскрылся, обнажив ее красивое золотистое тело. Он бросился к ней, и в этот момент заметил хозяина квартиры. Игорь сидел в кресле, за своим письменным столом, откинув голову. Все лицо друга залила кровь. Тимофей шагнул к креслу, дотронулся до его руки и ощутил мертвенный холод. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закричать. Немного постоял, справляясь с сердцебиением, наклонился, поднял Галю, отнес ее на постель, затем побежал в ванную, смочил водой полотенце, вернулся и растер ей грудь, лоб. Галя открыла глаза:
