– Похоже, товарищ подполковник, дело пошло набирать обороты...
– Какое дело?
– Мне вот только что сообщили, что в госпиталь увезли еще троих наших... Не сюда, не в гражданскую больницу, а в госпиталь... Те же признаки... Симптомы то есть... А сюда привезли четверых жителей Первомайского. Все то же самое... И еще в Первомайский машину отправили. Два вызова оттуда... Наверное, пополнение доставят.
– Понял. Спасибо, капитан. Что еще будет, звони...
– А что в следственном комитете?
– Еще трое из вашей «первомайской» компании. Пока только домой отпросились. Хочется надеяться, что до кровати доберутся и на улице не свалятся...
– Значит, товарищ подполковник, можно с уверенностью констатировать, что все на поселке замыкается. И я могу даже кое-что предположить... Не утверждать, а предположить, и не больше. Но вам придется проверять.
– Говори.
– Там, в доме, который мы раздолбали, во время досмотра нашлись две коробки с ампулами. В одной все ампулы были разбиты. Коробка из-под витамина «В», но это был не витамин, потому что последнюю целую ампулу следователь уронил, она разбилась, и содержимое почти сразу испарилось. Витамин так не испаряется. Витамины всем, кто был ранен, кололи, мы знаем... И запах какой-то был... Как аммиак, но я точно сказать не могу. Вот... Теперь – вторая коробка, поменьше первой. На второй коробке от руки было написано: «Антидот». Там остались целые ампулы. Эту коробку следаки забрали в качестве вещдоков. Я могу даже предположить, что если мне вколоть этот антидот, то я через час на службу вернусь...
– С чего такие надежды?
– Ощущение такое, интуиция... Да и коробки вместе лежали. Какой еще антидот там мог быть? Нет, я соображаю правильно, товарищ подполковник.
– Понял. Спасибо. Это очень интересная информация... – Подполковник Андарбеков даже из кресла встал от волнения, потому что почувствовал, как хорошая ищейка, такой явственный запах следа, что захотелось сорвать марлевую повязку, встать на четвереньки и поскакать по следу. – Есть еще что-то?
– Это все.
– Спасибо, капитан. Что вспомнишь, звони...
* * *
Полковник Мовлатов по виду гостя понял, что тот получил важную информацию. Но спросил не словами, а только внимательным взглядом. Каждый начальник любит – так спрашивать даже у чужих подчиненных. И Андарбеков сам поспешил объяснить:
– Все сходится к поселку Первомайский...
– Что к Первомайскому сходится? – спросил стоящий рядом со столом полковника следователь из прикомандированных. – Все дороги, как известно, ведут в Рим. А при чем здесь Первомайский?
Относительно дорог, которые ведут в Рим, подполковник не понял, потому что античной классикой никогда не интересовался, но и переспрашивать не стал. И был слишком взволнован, чтобы обратить внимание на ехидство в голосе следака.
– В госпиталь... не в больницу, а в госпиталь доставили еще троих спецназовцев, что участвовали в операции в Первомайском, а в больницу привезли четверых жителей Первомайского. Те же страшные симптомы... Выживший спецназовец вспомнил. В доме, который они взяли штурмом, была коробка с надписью «Витамин «В» и вторая коробка с надписью «Антидот». Последнюю ампулу из первой коробки разбили там же. Был легкий запах аммиака. Жидкость сразу испарилась. Значит, это был не витамин «В». Ампулы из второй коробки увезли в прокуратуру как вещдок...
– Есть там какая-то коробка в контейнере, – согласился следак. – Я гляну...
– Так что? Это намеренное отравление каким-то химическим оружием? – сразу спросил полковник Мовлатов, словно с ним сейчас беседовали крупные научные светила в области вирусологии.
– Я поехал в комиссию. Вы коробку эту припрячьте подальше... Ее следует на анализ отправить.
– Антидот – это нейтрализатор яда, – заметил следователь.
– Написать можно что угодно, – сказал Мовлатов. – Это может быть и сам яд. Специально написали, чтобы людей с толку сбить. Неси коробку ко мне!
* * *
По дороге в комиссию, заседавшую в одном из помещений городского законодательного собрания, подполковник Андарбеков проехал мимо автовокзала, и даже притормозил, не сразу сообразив, что там происходит. Издали это походило на праздничную демонстрацию советских времен, которые Андарбеков помнил с детства. Или на какой-то несанкционированный митинг, на который он, как подполковник милиции, не может не среагировать. Но, оказавшись ближе, подполковник понял, что началось паническое бегство населения города. Автобусы брались чуть не штурмом. И неизвестно было, кто из беглецов несет вместе с собой опасный вирус, а кто заразу не подцепил. И эта мысль заставила подполковника вжать в пол педаль газа.
В комиссии осталось чуть больше половины членов. Остальные, как и он сам, разъехались собирать данные. Но остались как раз те, кто мог принять решение, а решение принимать требовалось срочное, и ни в коем случае не половинчатое.
– Необходимо объявить в регионе карантин! – еще не усевшись за стол, громко сказал Андарбеков. – Народ бежит из города, и неизвестно, кто из беглецов уже является носителем вируса, а кто пока чистый...
– Какого вируса? – тихо, совсем не проявляя возбуждение, спросил один из членов антитеррористического комитета. Единственный человек среди присутствующих, кто не носил маску и, кажется, никакой заразы не боялся.
Подполковник стал объяснять. Коротко и по-деловому. Его объяснения были приняты сразу.
– Город необходимо закрывать... – Твердо стукнув кулаком по столу, председатель комиссии вытащил трубку мобильного телефона и стал набирать номер.
Всем ясно было, что сам он принять такое решение не может, и потому обязан доложить ситуацию «наверх»...
* * *
Из комиссии подполковник Андарбеков поехал к себе в городской отдел милиции, не забыв, что его ждет начальник горотдела. Полковнику Бексолтанову тоже следовало сообщить новости, поскольку милицию города придется переводить на режим казарменного положения, а сделать это без ведома начальника горотдела невозможно. На круглосуточный режим дежурства переходит вся республиканская милиция, как пообещал в телефонном разговоре председателю комиссии министр внутренних дел. Это было уже близко к введению чрезвычайного положения, но ввести чрезвычайное положение не может даже президент республики, который находится сейчас в Москве и, возможно, еще мало знает о том, что происходит дома. А когда узнает, будет уже и с президентом страны решать, какие экстренные меры следует принимать. А принимать их нужно срочно, иначе зараза расползется по стране в несколько дней.
Конечно, начальник горотдела сейчас ничего сам решать не будет. Все переложит, как и полагается, на заместителя. Всю ответственность то есть в нелегкой ситуации... А сам будет отлеживаться дома, если, конечно, у него не что-то серьезное и его в больницу не увезут. Тем не менее, ввести полковника в курс дела следует обязательно. Начальник даже в больнице или в госпитале остается начальником. И при этом во всем происходящем подполковник Андарбеков видел и положительную сторону, и не мог не возвращаться мыслями к существу вопроса каждые пять минут. Очень вовремя почувствовал себя плохо полковник Бексолтанов. И сейчас самое подходящее время его заместителю проявить себя как человека энергичного и с головой дружащего. Главное, не заболеть самому, не заразиться. А для этого необходимо поберечься. Все меры принять, чтобы болезнь обошла его стороной...
До места службы ехать было всего два квартала.
– У себя? – вздернув подбородок кверху, на ходу спросил Андарбеков у дежурного.
Жест, понятный всем, даже дежурному по горотделу ментовки.
– Ждет. Два раза звонил. Говорит, как только Андарбеков появится, сразу ко мне...
Подполковник заспешил по лестнице.
Секретарша сидела в приемной, чуть не полностью укутав голову хиджабом, и смотрела только одним глазом. Ни слова не говоря, показала на дверь в кабинет полковника.
– Болеет?
Она кивнула, и Андарбеков вдруг заметил, что единственный видимый глаз у секретарши очень красный и воспаленный. Значит, и она тоже болеет. А трубный звук, издаваемый обычно лишь хоботом слона, но в этот раз прозвучавший непосредственно из-под хиджаба, подтвердил предположение. Нет, заразиться здесь, в своем управлении – это было бы верхом легкомыслия. Тем более в такой момент, когда впереди, как солнце из-за гор на рассвете, выплывают перспективы профессионального роста.
Решительно сдвинув с бедра свою сумку, подполковник вытащил противогаз и натянул его себе на голову. Попробовал дышать – почти нормально; минут пять, пожалуй, можно выдержать. Только стекла сразу слегка запотели. Но это запотевание прошло уже через несколько секунд и больше не мешало. Подбадривающе кивнув секретарше, подполковник смело постучал в дверь, понимая при этом, что не услышит приглашающего голоса, приглушенного дверью, и сразу вошел.
