— А что, такие, как она встречаются редко? — вставил Рон. Он был очень заинтересован.
— Раз в сто лет, — отрезала Гермиона и ускорила шаг, обогнав Гарри и Рона.
Мальчишки заинтересованно переглянулись.
— Герцогиня, говорящий змей, а теперь ещё и магесса! Не кажется ли тебе, мой юный друг, что для одного дня это малость чересчур? — Рон явно был ошарашен.
— Н-да, в этом году нам скучать явно не придётся. — Гарри не знал, что его слова окажутся пророческими.
Они догнали Гермиону и вместе вошли в Большой Зал.
В парадном убранстве зал выглядел грандиозно, как и всегда. Тысячи свечей плавали в воздухе, и их свет бликами отражался на золотой посуде. За четырьмя (по числу колледжей) столами уже сидели ученики, всё ещё немного мокрые, но счастливые и невероятно довольные. Гарри, Рон и Гермиона прошли за дальний, гриффиндорский стол, и уселись рядом с Невиллом и Джинни.
Гарри взглянул на учительский стол. Внезапно его сердце совершило сальто-мортале, а затем учащённо забилось.
— Гермиона, смотри!.. — не веря своим глазам, прошептал он.
За столом, между профессором Флитвиком и Хагридом сидел Рем Люпин, выглядевший как всегда измождённым, но счастливая улыбка светилась на его лице.
— Неужели… — голос Гермионы сорвался.
В эту минуту Люпин взглянул в их сторону и, заметив Гарри, слегка ухмыльнулся и поднял вверх большой палец.
— Он будет снова учить нас! Рон, Люпин вернулся!
Рон посмотрел в сторону учительского стола и радостная улыбка поползла по его лицу.
Другие гриффиндорцы тоже услышали это, и повеселели ещё больше.
Внезапно двери в зал отворились. Воцарилась гробовая тишина, и профессор МакГонагалл повела к учительскому столу первокурсников. Они выстроились в шеренгу, и МакГонагалл поставила перед ними табурет со старой, ужасно грязной и потрёпанной колдовской шляпой. Все уставились на неё. На секунду в зале стало тихо. Затем у края шляпы образовалась дыра, похожая на рот, и шляпа запела:
Вас в Хогвартс привела судьба,
И долог будет путь.
Трудна за знания борьба,
Ты это не забудь!
Семьёю будет факультет
Тебе семь долгих лет,
Разделит горечь от утрат
И радость от побед.
Куда пойдёшь ты, мой дружок,
Решить могу лишь я.
Надень меня скорей — и вот
Нашла тебя семья!
Быть может, в Хаффлпафф тебя
Дорога приведёт.
Вода не может без труда,
Источит камень в год.
А в Равенкло пытливый ум
Тебя зачислит вдруг.
Легка для Воздуха она —
Учёба, юный друг!
Поможет Гриффиндор тебе
Отвагу показать,
Огонь не может без борьбы,
Героем нужно стать!
А в Слизерине хитрый ум
Давно снискал почёт.
Земля не любит светлых дум,
Их смерть и тьма влечёт!
Какой же факультет избрать?
Скажу бесстрастно я:
Прошу без страха надевать
Скорей меня, друзья!
Шляпа закончила песню и умолкла. Началась церемония сортировки. В общей сложности, больше всего новых учеников получил Слизерин, а меньше всех — Гриффиндор. Слизеринцы ликовали, остальные же колледжи приуныли. Но самое интересное ждало их впереди.
Дамблдор поднялся.
— Учитывая опасность, нависшую над нами со стороны сил зла (по залу пронёсся тихий шёпот), я очень рад тому, что маги всех стран решили сплотиться, чтобы противостоять Вольдеморту (многие, и даже некоторые учителя, вздрогнули). А поэтому я счастлив приветствовать нашу новую ученицу, прибывшую из далёкой Румынии и раньше учившуюся в школе магии имени Хаосса Тёмного — мисс Пэнтекуин Драако-Морте Цепеш!
Друзья повернулись и навострили уши. В двери вошла Пэнтекуин и, на миг остановившись, оглядела всех в зале. Затем она слегка улыбнулась и решительно прошла сквозь весь зал к МакГонагалл. За столами раздался приглушённый ропот, многие были поражены её красотой и хищной грацией. Девочки немедленно принялись шёпотом обсуждать её платье, переливающееся в свете свечей, как груда драгоценных камней. Взглянув на слизеринцев, Гарри заметил, что Малфой облокотился на стол и с жадным блеском в глазах смотрит на Пэнтекуин, не замечая ревнивых взглядов Пэнси Паркинсон.
Та же, кто дала столь питательную почву для пересудов, прошествовала через зал и остановилась возле табурета. МакГонагалл жестом пригласила её присесть и надела шляпу. Почти все ожидали, что сейчас она громко выкрикнет «Слизерин!»
Но этого не произошло. На минуту воцарилась тишина — шляпа размышляла.
— Ну что ж… Это довольно спорное решение, но пусть будет так. Гриффиндор!
В зале раздался приглушённый ропот удивления. Пэнтекуин же, не обращая на это ни малейшего внимания, гордо поднялась и прошла к гриффиндорскому столу. Гарри с Роном переглянулись и немного потеснились, давая ей место. Она села, обернулась к ним и слегка улыбаясь своей обычной — одними губами — улыбкой, сказала:
— Ну прошу, не смотрите на меня как на врага народа! Я же не виновата, что попала именно сюда!
— Мы ни в чём тебя не виним, — немного поспешно сказал Рон.
Гермиона, сидящая рядом с Гарри, хмыкнула.
Дамблдор снова встал.
— Итак, сортировка окончена. Я хотел бы сказать ещё пару слов. Во первых, к нам вернулся наш прежний учитель по защите от сил зла — профессор Люпин.
Гром аплодисментов заглушил его слова. Все были в восторге, исключая, может, только слизеринцев. Несмотря на то, что Люпин был оборотнем, он был лучшим учителем по ЗОТИ за все пять лет, и ученики любили его. Люпин выглядел очень довольным, но немного смущённым от такого внимания.
Когда шквал наконец стих, Дамблдор продолжил:
— И ещё одно. — Он улыбнулся. — Налетайте.
Все снова зааплодировали. Эта речь была образцом ораторского искусства, особенно если учесть, что все в зале были смертельно голодны.
Набивая рот вкуснейшей снедью, Гарри, однако, не мог не заметить, что Пэнтекуин не взяла ни кусочка.
— А ты почему не ешь? — проглотив очередной кусок, спросил он.
— Я не голодна, — задумчиво ответила девушка, поигрывая вилкой.
Гарри пожал про себя плечами и вновь накинулся на еду. Наконец, до отказа набив живот, он отставил тарелку и снова взглянул на Пэнтекуин. Она незаметно оглядывала зал и учеников, но, почувствовав взгляд Гарри, оторвалась от этого занятия и вопросительно посмотрела на него. Тот почувствовал, что краснеет.
— Э-э… Я хотел спросить…
— Да? — Она вопросительно приподняла брови.
— А в каком ты будешь курсе? — Кажется, вопрос был не совсем тупой, и Гарри облегчённо перевёл дух.
Пэнтекуин на секунду задумалась, а затем сказала:
— Видишь ли, я занималась по несколько иной программе, нежели вы. Так что первые пару месяцев я буду отдельно от вас быстро изучать то, что вы прошли за прошлые годы, а потом перейду к вам в шестой курс… если, конечно, возьмут.
Тут вмешалась Гермиона.
— А какие предметы ты изучала? Мне казалось, что во всех магических школах они одинаковы.
— В общем, это действительно так, — мягко сказала Пэнтекуин, — но в разных школах и уклон разный. В моей, например, большое внимание уделяли боевой магии и заклятивным зельям.
— А что значит боевая магия? — со всё ещё набитым ртом спросил Рон.
— Это магия, используемая в бою, Рон, — с упрёком произнесла Гермиона. — Мог бы и догадаться. Меня больше интересует, что такое заклятивное зелье?
— Это сложно объяснить. — Пэнтекуин задумалась. — Ну, это зелье, которое срабатывает как то или иное заклятье. Например, есть заклинание Файербол, и существует зелье Адский огонь. Если разбить склянку с ним, возникнет вспышка огня, как если бы вы произнесли заклятье Файербола. Вот такая загогулина.
Гермиона выглядела заинтересованной.
— А если… — начала она, но тут её прервал голос Дамблдора:
— Ужин окончен. Старосты, проводите первокурсников в помещения колледжей. Всем доброй ночи.
Гермиона взглянула на Пэнтекуин, и та извиняюще развела руками. Гермиона вздохнула и громко сказала:
— Первокурсники, все за мной! Не отставать!
Рон, ворча, встал и присоединился к ней. Они пошли вперёд, окружённые толпой испуганных, притихших малышей.
