– Машина принадлежит профессору Родичу. Это специалист по истории славянства. Тот глупый человек, что пытается доказать, будто бы этруски и вандалы были славянами... Кто такой его гость, не в моих силах выяснить... Запишите домашний адрес профессора... И адрес его лаборатории...
Парень на правом переднем сиденье записывает в блокнот.
– Что с ними делать дальше?
– Я решу это... Не выпускайте их из вида... Сейчас определите направление. Он может отвезти гостя или домой, или в отель... Если поедет домой, постарайтесь добраться туда раньше, чтобы он не заметил «хвост». И ждите недалеко от дома. Оттуда позвоните мне. Я готовлю группу...
* * *
Окраина Дрездена. Здесь автомобильное движение небольшое, да и прохожих мало.
«Трабант» заезжает правыми колесами на тротуар и останавливается нос к носу с занявшим здесь же позицию темно-зеленым «Ленд Ровером». У «внедорожника» стекла слегка тонированы. Видно, что в машине кто-то сидит, но трудно разобрать кто.
– Приехали, – говорит профессор. – Вот мое скромное жилище, – показывает он на высокое крыльцо, ведущее к двери небольшого особнячка.
Циремпил выходит из машины вслед за Родичем, тем не менее смотрит не на дом, а на «Ленд Ровер». Что-то смутное и не слишком понятное шевелится в голове. Он понимает, что это не «дежа-вю»[3]. Взгляд на номер, кажется, проясняет ситуацию.
– Эта машина была на вокзале... – говорит Циремпил.
– На каком вокзале? – Профессор не понимает, о чем речь.
– Когда вы меня встречали... Стояла через машину от вашей. Я случайно на номер посмотрел. У меня память фотографическая.
– Ну, мало ли... – Профессор пожимает плечами. Он не интересуется такими мелочами.
Но в самом «Ленд Ровере» весьма интересуются и профессором, и его гостем. Наблюдают внимательно. Трубка мобильника в руках у девушки.
– Алло... Они приехали домой к профессору...
– Группа выезжает... Как только они подъедут к дому, вы сразу уезжайте. Ни к чему вам там светиться... Они все сделают сами...
* * *
Родич смешно выглядит в женском переднике с кружавчиками.
И поднос профессор несет очень неумело. Дашинимаев догадывается, что сам Родич обычно питается прямо на кухне, а гостя решил угостить в столовой. Даже с некоторой торжественностью, о чем говорит сервировка.
Профессор выходит из кухонной двери и направляется к длинному обеденному столу из мореного дуба, уже готовится устроить на его краешек поднос, когда Циремпил слышит за своей спиной, откуда-то из широкого, почти квадратного коридора, непонятного характера звук, и почти тут же слышится голос:
– Приятного аппетита, профессор...
Родич от неожиданности поднос роняет, звенит стекло, летят брызги. Профессор резко выпрямляется и оборачивается:
– Кто вы такой? Как вы сюда попали?
Разговаривают по-немецки. Циремпил не знает немецкого языка, но чувствует напряжение и тоже оборачивается. В столовую входит высокий худощавый человек восточной внешности. Походка хозяйская. Следом за ним еще двое, тоже, судя по лицу, явно не немцы.
Первый смотрит на Циремпила в упор.
– Действительно похож... – говорит неожиданно по-русски.
Но тут же поворачивается к профессору, вытаскивает из-под длинной драповой куртки пистолет с глушителем, приставляет прямо к груди Родича и три раза подряд стреляет, не утруждая себя разговорами.
Двое помощников убийцы подходят к Дашинимаеву сзади и цепко хватают за руки.
– Ведите его... – опять по-русски говорит убийца.
Из длинного коридора двухкомнатной квартиры-офиса, занимаемой российским бюро подсектора Интерпола по борьбе с терроризмом, время от времени доносятся звучные удары, на которые никто не обращает внимания. К такому все уже привыкли, более того, все сотрудники порой становятся причиной аналогичных звуков, исключая самого руководителя подсектора Александра Игоревича Басаргина. Он не любитель занятий, в которых не специалист.
Обычно самое большое кресло в офисе занимает Виктор Юрьевич Гагарин, называемый попросту Доктор Смерть. Именно для его солидной, центнеровой с лишком фигуры и было приобретено это кресло, потому что другие кресла его просто не выдерживают. Но в отсутствие Доктора руководитель подсектора сам работает за компьютером, следовательно, и креслом он же пользуется.
– Алексей, Доктор когда должен появиться? – спрашивает он Ангела.
Ангел – Алексей Викторович Ангелов, получивший свою фамилию в наследство от папы-болгарина, отставной офицер спецназа ГРУ, – с ожесточением мучает учебник французского языка, чтобы с его помощью разобраться в материалах дела, присланного из штаб-квартиры. Его палец перебегает от строчек дела к учебнику, потом к словарю, потом стучит по клавиатуре ноутбука, чтобы набрать фразу на электронном переводчике, и снова возвращается к строчкам дела. Такое занятие заставляет Ангела даже слегка пропотеть...
– Обещал сегодня вылететь.
– Если жена отпустит... – добавляет Дым Дымыч Сохатый, он же – Дмитрий Дмитриевич Лосев, еще один представитель спецназа в подсекторе. – Он из Москвы не выбирается, а она оттуда выехать пока не может... Говорит, что чувствует себя «соломенной вдовой»...
– Когда у него рейс? – Басаргин спрашивает, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Не помню... – отвечает Ангел. – Сейчас все расписание сменилось. Я сам теперь только на машине езжу... Самолеты меня мало интересуют... Сутки, и я в Москве на колесах... Дым Дымыч, ты знаешь?..
– Позвонить надо... Не помню... – Сохатый, как и Ангел, из одного с Доктором города на Урале, и именно Доктором, тоже своим бывшим коллегой по спецназу ГРУ, оба привлечены к работе в подсекторе.
– Набери его... – рассеянно просит Басаргин, сам не отрывая взгляда от монитора и прокручивая колесико компьютерной мыши.
Сохатый включает на городском аппарате спикерфон и по памяти набирает номер мобильника Доктора. Тот отвечает не сразу, должно быть, трубка у него не под рукой.
– Да, слушаю... – искаженный эхом бас вибрирует в громкоговорителе.
– Привет, Доктор... Ты когда к нам собираешься?
– Привет, Саня... Через час в аэропорт выезжаю... Срочно понадобился?
– Наоборот... Хочется, чтобы ты подольше не возвращался...
– Слушаю тебя...
Басаргин бросает короткий взгляд на монитор компьютера.
– Я сейчас сижу за сводками МВД по России. В вашем городе... Поинтересуйся вчерашней сводкой... Тебя там только одно сообщение и заставит обратить на себя внимание. Все данные нужны полностью. У меня запрос по этой теме из Лиона[4]. В обоих случаях прямая связь с Баку... В Баку вчера вылетел Тобако, копает там... Я ему в дополнение твою информацию вышлю. Кстати, пока ты на месте, поищи этих скинов... Может, у них есть что-то конкретное... Не случайно же они...
– Не очень понимаю... Подожди, я сейчас компьютер открою... Сразу уточню...
Проходит пара минут, пока Доктор Смерть входит в сеть и находит то, что ему рекомендуют прочитать. Хмыкает в трубку:
– Приятное дельце... Я понял... У меня здесь есть старая агентура, я их подключу для сбора данных... И через местную ФСБ проработаю. Думаю, при удачном стечении обстоятельств мне хватит дня... Или остаться до полной раскрутки?
– Нет, только данные... Там едва ли много наберешь... Полная раскрутка будет, как предполагается, в другом месте...
– Есть что-то интересное?.. – Доктор настораживается.
– Намечается... Агентурные данные от Зураба. Он сам приедет завтра к вечеру. Ты тоже должен быть со всеми данными. Сделаем общую сводку...
– Значит, побегаю, пропотею и добуду... Жена тебе привет передает и благодарит, что ты меня еще на день оставляешь...
– Когда она сама приедет?
– Мать больна. Не может оставить...
– Дело житейское... У меня все.
– Всем привет. До завтра...
Басаргин отключает спикерфон. В коридоре прекращаются удары, и в кабинет заходит еще один член группы, тоже отставной спецназовец ГРУ, – Виталий Пулатов. Обычно его зовут просто Пулатом, за глаза с любовью величают «маленьким капитаном».
– Сегодня уже по радио передавали... – сообщает Пулат, сразу включаясь в тему. – Там рицин нашли...
Он вертит в руках три метательных ножа странной на неквалифицированный взгляд, нестандартной конфигурации, с двусторонним лезвием, изогнутым в форме буквы «S», – в боевой обстановке такие ножи гораздо опаснее обычных и, если не точно попадают в цель, все равно наносят страшную рану. В коридоре установлен небольшой щит-мишень, в который все бывшие спецназовцы время от времени бросают эти ножи – поддерживают форму. Пулат закончил выполнение упражнения. Ножи убирает в стенной шкаф.
– Ты правильно понял, – говорит Басаргин. – В первый же день жертвами стали два мента и восемь наркоманов, принявших рицин за кокаин. Десять дураков – десять трупов...
– Что это вообще за штука такая? – интересуется Ангел. – В последнее время он часто в сводках проскальзывает...
