...Через десять минут они вошли в помещение, и подполковник тут же поднял трубку внутреннего телефона.
– Караульного свободной смены ко мне, для сопровождения арестованного! – рявкнул он в трубку, бросил ее на аппарат и в упор уставился на Андрея. – Ну! Что делать-то будем, сержант?!
– Не знаю, Николай Петрович...
Подполковник походил по комнате:
– Значит, так! Кто еще знает, что ты был выпивши?
– Да не был я...
– Тебе понятен вопрос, сержант? Кроме Дзюбы, конечно! Этот придурок сейчас и кучу говна перед самым носом не унюхает!
Андрей думал всего секунду:
– Младший сержант Бабич. Он сегодня «дежурный по батарее».
– Сергей, что ли? Он ведь твой командир отделения, и еще вы, кажется, друзья?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Он может подтвердить, что ты был трезв?
– Он именно это и скажет!
– Уверен?
– На все сто!
– Тогда так! – Подполковник подошел к небольшому столику, на котором стоял термос, открыл его и налил ароматный напиток в стакан. – Быстро пей кофе – он сбивает запах! Быстро! Пока не пришел караульный... Я в докладе этот момент тоже упоминать не буду... Это все, что я могу для тебя сделать, Андрей! Но поверь мне, что это тоже очень много! За неуставные отношения и рукоприкладство по отношению к старшему по званию, а особенно офицеру!.. Если ты «будешь» выпивши – это три года дисциплинарного батальона! А если нет, тем более что я не буду скрывать того факта, что Дзюба был откровенно пьян, то, возможно, отделаешься простым отчислением из училища, и, возможно, даже с сохранением звания... Эх, сержант!!! Как же ты вот так, по-глупому, просрал свои офицерские погоны?!! Служить-то хочешь?
– Очень хочу, Николай Петрович! – честно признался Андрей. – Очень!
Подполковник походил по комнате, добавил Андрею в стакан еще кофе и сказал, наконец:
– Отправят тебя в войска с формулировкой «для полного прохождения службы» – это-то, как пить дать! Ты обязательно возьми из учебной части свою академсправку. Через два года, а если повезет, то и раньше, уволишься и приедешь сюда. Тебе ведь только выпускные «Госы» сдать осталось, так что... Если из части характеристика будет хорошая, то получишь «лейтенанта», но только через два года... Ясно?
– Так точно!.. Одно не ясно. Разрешите?
– Спрашивай, да побыстрей! – Подполковник смотрел в окно. – Вон за тобой уже караульный бежит.
– А что значит «если повезет, то меньше»?
– В соответствии с приказом министра обороны, такие «залетчики», как ты, да с такой формулировкой отчисленные из военных училищ, обязаны отслужить на новом месте службы не меньше года! А вот больше – это уже на усмотрение командира части... Если тебе повезет с командиром, а еще если и зарекомендуешь себя как толковый сержант, то уже через год можешь вернуться в Тбилиси сдавать свои выпускные экзамены. Теперь ясно?
– Так точно, Николай Петрович!
В этот момент в дверь постучали:
– Разрешите войти!
– Да!
– Курсант Мамедов по вашему приказанию прибыл! – На пороге стоял молоденький курсантик-первокурсник.
– Так, Мамедов! Сопроводить сержанта в караульное помещение под стражу и доложить начальнику караула, что мной на сержанта наложено взыскание – семь суток ареста! Завтра утром он должен быть отправлен в гарнизонную гауптвахту! Все ясно?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Тогда сопровождайте арестованного! Свободны!..
* * *
21 апреля 1979 г. Фергана.
«You’re in the army now!»[5]
...За эти две недели в жизни Андрея произошли кардинальные перемены...
Подполковник-преподаватель, который был свидетелем всего этого скандала, оказался прав – Дзюба поднял с помощью своего влиятельного папы-генерала вонь чуть ли не на все Вооруженные силы. Из Москвы в училище даже приехала специальная комиссия военных прокуроров, чтобы разобраться в этом «вопиющем» нарушении воинской дисциплины. Что они там «наразбирали» и к каким выводам пришли, Андрей, конечно же, не знал – «не по Ваньке шапка», но вот один разговор, в присутствии начальника училища генерал-лейтенанта, начальника особого отдела училища – майора, его командира дивизиона – полковника и командира батареи – тоже майора, он запомнил на долгие годы...
...14 апреля...
За ним, отсидевшим на гауптвахте объявленные «семь суток ареста», приехали на штабном «козле» и без долгих разговоров и объяснений доставили прямо в кабинет начальника училища...
– Товарищ генерал-лейтенант, сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл! – доложил Андрей по-военному четко и вытянулся по стойке «Смирно!».
– Вольно, сержант! – проговорил начальник училища усталым голосом.
Этот шестидесятилетний генерал прошел всю Великую Отечественную, закончив ее в Вене командиром дивизиона противотанкового полка, молодым, но не единожды орденоносным майором. Это был настоящий боевой офицер, и он наверняка знал, что такое офицерская честь.
– Так, Ошеха! Я хочу услышать от вас, что же все-таки произошло между вами и вашим командиром взвода. И заметьте, сержант, что от ваших слов очень многое будет зависеть! Я слушаю!
Андрей промедлил всего секунду:
– Все изложено в моем рапорте, товарищ генерал-лейтенант! И, наверное, в рапорте старшего лейтенанта Дзюбы...
– Ты не ерепенься, юноша! – Генерал в упор взглянул на Андрея. – Если бы мне было достаточно этих двух бумажек, то ты уже ехал бы в какой-нибудь из «дизелей»[6] ! Но я и все здесь присутствующие старшие офицеры прекрасно знаем, кто такой Дзюба и какой он командир, мать его! И при этом его взвод по показателям один из лучших в училище! Следовательно, это заслуга его замкомвзвода, то есть вас, сержант Ошеха! «Спустить на тормозах» его разбитое лицо и дать вам возможность все же сдать выпускные госэкзамены при всем моем желании уже не получится – за делом следят представители военной прокуратуры. Поэтому, сынок... Я буду принимать решение на основании твоей откровенности и правдивости... И если у меня или у кого-нибудь из присутствующих здесь офицеров возникнет хоть малейшее сомнение – вы, сержант, будете преданы суду военного трибунала! А теперь говори, сержант!
Андрей не стал ничего скрывать. То есть вообще ничего! И даже того, что не было отражено ни в одном рапорте, в частности, то, что он выпил с родителями и своей будущей женой немного шампанского... В общем... Через десять минут все присутствующие знали всю подноготную скандала с последующим мордобоем.
Генерал слушал внимательно и все это время пристально смотрел Андрею в глаза. А Андрей... Он чувствовал свою правоту и поэтому ни разу не отвел взгляда.
«...Будь что будет! Только... Тамарку мою жалко! Да и Тэймураз Сосоевич будет расстроен... Но я ведь защищал честь любимой женщины!..»
Сержант закончил свой рассказ и...
Молчание затянулось... Андрею больше нечего было сказать, а присутствующие в генеральском кабинете командиры молчали. Как и сам начальник училища. Эту гнетущую, давящую на плечи тишину через несколько долгих минут сам генерал и нарушил.
– Так! – Он с силой хлопнул ладонью по столу. – Иди, сержант. Подожди в приемной.
«...Что теперь, Андрюха? Что решат-то?»
Он метался по приемной, как тигр в клетке, а молоденькая секретарша только стреляла глазами в его сторону. Наконец раздался зуммер селектора, и из динамика раздался генеральский голос:
– Сержанта Ошеху ко мне!
Девушка с погонами сержанта сверхсрочной службы посмотрела на Андрея и произнесла единственное слово:
– Иди!
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?
– Заходи, сержант!
Андрей опять вошел в этот просторный кабинет и остановился, в ожидании своего «приговора».
– Значит, так, Ошеха! – Генерал поднялся, вышел из-за стола и приблизился к Андрею. – Мы приняли решение... Хоть и не единогласное... Служить хочешь, сержант?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! – отчеканил Андрей.
– Это хорошо... Для дальнейшего прохождения службы ты будешь отправлен в строевую часть...
– Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант!
«...А-а!!! Погибать, так с музыкой!..»
– Слушаю!
– А в какой род войск меня направят?
– Скажи спасибо, что не в дисбат! – усмехнулся генерал. – Из артиллерийского училища отчисленные курсанты направляются служить в артиллерию. По профилю. А у тебя что, есть какие-то пожелания?
– Так точно!
– А ты наглец, сержант! – Генерал обернулся к офицерам. – Каков наглец! У него еще и пожелания имеются, после всего случившегося!
Начальник училища вернулся к своему столу:
– Ну и что же это за пожелания?
– У моей будущей жены отец и оба брата служат офицерами в ВДВ, товарищ генерал-лейтенант... И если уж так получилось... Я хотел бы продолжить службу в воздушно-десантных войсках!..
Что-то такое изменилось в глазах генерала, потеплели они, что ли, в несколько секунд и превратились из рентгенаппарата в обычные, человеческие.
