него.
— Просто так не пронесешь, — согласился он. — Но ведь это ж наши горы!
Макс нервно рассмеялся, начиная злиться. Этот роскошный кабинет с претензиями на цивильность, в котором ведутся такие юридически небезопасные и технически малограмотные разговоры, выводили его из себя. Он не привык решать дела в таких условиях. Но тут новая мысль пришла ему в голову: «Горы?»
— Постойте-ка, — воскликнул он, — уж не о «стингерах» ли вы говорите?
Эмиссар усмехнулся.
— А что, собственно, вас удивляет?
— Где вы их возьмете, «стингеры»? — взвился инженер. Щеки его горели. — Кто вам их даст? После 11 сентября американцы перестали сорить подобным оружием и запретили это делать другим. Или вы имеете в виду те самоделки, которые используются в Палестине? Тогда учтите, что за все время обстрела территории Израиля там не разрушено ни одного мало-мальски приличного объекта. А в Сочи ракеты собьют еще на подлете! Город окружен самой современной системой противоракетной обороны, включая С-400. А если пара ракет все-таки и прорвется, то что они смогут сделать с махиной из стали и бетона? Пшик! Дело не выгорит. Я знаю, что говорю.
— А если ракета угодит в здание, заранее нашпигованное взрывчаткой? — Закаев взглянул прямо на инженера, который уставился на него в напряжении. — Что вы на это скажете?
Инженер оглядел помещение, снова почувствовав злость оттого, что приходится объяснять очевидные вещи этому полуграмотному дикарю.
— Там сейчас любая мусорка под наблюдением, — ответил он. — Даже в подвалах стоят видеокамеры. Чердаки проверяются. Протащить взрывчатку невозможно.
— Ну, давайте, расскажите, как трудно это сделать, — с усмешкой сказал эмиссар и, нагнувшись, погладил спящего кота по спине.
Кот открыл глаза и, казалось, с таким же пренебрежением во взгляде посмотрел на инженера.
— Голоден, Андрей? — Бугров открыл верхний ящик стола. — Посмотрим, что тут нам приготовила Лариса Петровна.
Он достал два бутерброда в полиэтиленовых пакетах и протянул один майору.
— Спасибо, Сергей Сергеевич, после вертолета не ем, — Андрей сделал отрицательный жест рукой.
— Что, до сих пор не любишь летать? — Бугров сочувственно посмотрел на него.
Андрей с чашкой в руке опустился в кресло напротив полковника.
— С июня девяносто девятого…
Полковник замолчал. Он помнил, что было в июне девяносто девятого года, в самом начале второй чеченской…
Тогда, будучи еще майором, он выстроил свой отряд особого назначения на плацу и стал вызывать добровольцев в трудный вертолетный рейд по ночному Кодорскому ущелью. Предстояла рискованная операция по освобождению захваченных боевиками заложников из «Эмнисти интернэшнэл». Отряд стоял молча, мялся, никто не хотел вызываться добровольно на опасное дело, люди устали от бесконечной маеты и крови. Хоть освобождение заложников и благородное дело, но ведь они сами напросились на войну…
— Не вижу удали, ребята! — зычно закричал Бугров, умело скрыв внутреннее смущение от такого замешательства.
Вышел на полшага вперед сверхсрочник, прапорщик и лихой разведчик Митяев, небрежно кинул руку к голубому берету.
— Служим России, товарищ майор! Но… хотелось бы знать, кто из офицеров поведет! Тут надо бы знать — раз добровольно.
Майор Бугров стерпел такой выход из строя, хотя и сжался внутренне.
— Молодец, прапорщик! Товарищи офицеры! Кто? Дело крайне рискованное…
Но застыли офицерские ряды как вкопанные. Помимо того, что знали — задание почти безнадежное, теперь от добровольного выхода удерживало и другое: а пойдут ли за ним бойцы… Майор тоже молчал, чувствуя свою промашку, и ругая себя на чем свет стоит: ведь на кон поставлена репутация всего государства.
И тогда старший лейтенант Зубровский шагнул вперед, взял фуражку на руку, как на присяге и сказал как всегда негромко, склонив голову:
— Разрешите, Сергей Сергеич…
Майор облегченно вздохнул. Он знал — за этим пойдут. В отряде укоренилось мнение, что Зубровский — офицер редкий, одновременно и рисковый, и знающий свое дело настолько, что сумеет выбраться из, казалось бы, самой безнадежной передряги. И действительно, заложников тогда освободили, задание было выполнено, но когда уже возвращались, шальной пулей пробило двигатель Ми-26. Из полусотни пассажиров и экипажа выжили считанные единицы — Андрей Зубровский был среди этих счастливчиков. Двадцать дней он находился в глубокой коме и еще несколько дней — в полубессознательном состоянии. Пришел в себя и вновь вернулся в строй, только из строевого офицера пришлось переквалифицироваться в штабиста…
— Ну, хорошо, — полковник предпочел сменить тему. — Как насчет того, чтобы махнуть на недельку в Сочи?
У майора тут же разыгралось воображение. Синее море, желтый песок, легкое дуновение ветерка… Как давно он не отдыхал по-настоящему! Может, и правда махнуть? Но он тут же одернул себя. Настоящий разведчик не должен предаваться мечтам. Надо сдерживать себя, иначе неминуемо ждет жестокое разочарование…
— Но вы же знаете… — осторожно ответил он, не понимая, куда клонит полковник. — На мне — «Зубр».
Программа ЗУБР — «За укрепление безопасности России» — разрабатывалась с целью установления полного контроля за перемещениями граждан по стране. Любой человек, оказавшийся на территории России, попадал в поле ее зрения либо с рождения, либо начиная с момента пересечения границы. Сеть спутникового видеонаблюдения фиксировала лицо, фигуру, походку человека, идентифицировала с помощью трехмерной системы распознавания, заносила в электронный каталог, а потом в автоматическом режиме отслеживала все его передвижения, куда бы человек ни направлялся на пространстве от Калининграда до Находки и от Белого до Черного морей. И при этом — никаких тебе чипов, вживляемых под кожу, браслетов на горло или прочих подобных средств, от которых приходила в ужас многочисленная рать правозащитников, кричащих о конституционно гарантированном праве граждан на свободное перемещение. Программа, сулящая в скором времени полное уничтожение преступности на территории страны, включала в себя ряд подпрограмм под разными кодовыми наименованиями: СКУНС — система контроля, управления и навигации информационных сетей, СОВА — система оптико-волоконной передачи результатов анализа информации, УДАВ — система управления движением авиа, авто и всех других видов транспорта… Майор Зубровский был куратором этой своры «зверья», чем заслуженно гордился.
Бугров наклонился, доверительно зашептал:
— Зубр подождет. Не волк, в лес не убежит… — полковник улыбнулся своему каламбуру, вспомнив о ВОЛКе — системе визуального опознания личности. — Любой живности, согласись, тоже нужна передышка. Так что съезди, посмотри, что там и как, разведай, короче, обстановку.
— А с чего разгорелся сыр-бор? — поинтересовался Зубровский.
Полковник наклонился, заговорщически зашептал:
— Ну, про Штаб по обеспечению безопасности Олимпийских игр ты, надеюсь, слыхал. Так вот, им там кажется, что в Сочи готовится крупный теракт. Что именно — пока неясно. И поэтому нужен кто-то, кто мог бы объединить все факты в общую картину… Ну, ты понимаешь. Специалист по сложным системам
