– Понял, товарищ полковник. Логвинов это обеспечит…
* * *
– Мне нужно узнать, где здесь располагается автомастерская Урзаева-младшего, – сказал Устюжанин, убирая мобильник в чехол.
– Могу позвонить вдове друга, – предложил Ахунд Гафурович. – Звонить?
– Не надо. Мы хотели завтра с утра проводить там обыск, – сказал подполковник Крикаль. – У меня на планкарте мастерская отмечена кружком.
– Почему только завтра с утра? Почему не сегодня? Опоздали бы завтра. Хотя часть гранат «Герострат», наверное, нашли бы. Не все же они хотят с собой забрать.
– Гранаты там?
– Предполагаю. И имею основание так считать. Герострат собирает в мастерской своих людей, которых завтра отправит на задание.
– Он в состоянии сам выехать?
– Урзаев – нет. А Герострат в состоянии.
– Так кто же он, Герострат? – Подполковник Крикаль начал уже сердиться. – Я понял, когда вы по телефону разговаривали, что вы все карты нам не открыли.
– Нехорошо подсматривать в замочную скважину и подслушивать чужие разговоры. Впрочем, я понимаю – профессия обязывает. Герострат – полковник Исмаилов. Он нам подсовывал Урзаева, против которого у нас, по мнению полковника, ничего не было, кроме голоса. Но идентификация голоса в суде не может рассматриваться как улика и как доказательство вины. Урзаев просто скажет, что это не его голос, и все. Хотя он звонил и читал текст с бумажки, написанной Исмаиловым.
– Я слышал ваши объяснения по телефону. Вы разговаривали с…
– Со своим командующим. Полковник Исмаилов в действительности – полковник разведки Азербайджана Айдар Дахиевич Адилов, бывший подполковник ПГУ КГБ СССР. Всех предупреждаю на случай – особо опасен при задержании. Виктор Львович, если у вас есть какая-то возможность взять информацию по некоему Алискеру из окружения Исмаилова, добудьте мне ее. Алискер будет командовать действиями банды. Хотелось бы знать, что это за человек. Можете?
– Если только этот человек из «пожарки». Позвоню Мамедову. Спрошу.
– Хорошо. Я сейчас отдам распоряжения относительно Урзаева, потом поедем дальше.
Виталий Владиславович вышел из машины, потому что одновременно с «уазиком» остановились и остальные машины. В кабине ближайшего грузовика ехал старший лейтенант Логвинов.
– Виктор Валентинович, твоя задача – блокировать дом Урзаева. Мы пока остальными займемся. Без меня захват не начинай. Приеду, сообразим, как сделать лучше. У него есть одна граната «Герострат». Имеет возможность спалить и твоих людей, и половину если не поселка, то улицы точно. Перекрой возможные пути его отхода. Проверь соседние дворы.
– Понял, товарищ подполковник. Сделаю. Если попробует уйти…
– Задерживай. Если будет возможность работать без риска. Снайпера, кстати, возьми с собой. У тебя в машине сидит один?
– Даже двое. Один с дальнобойным гранатометом. Старшой их.
– Бери обоих. Мне десятерых за глаза хватит.
Как только Логвинов сел на свое место в грузовике, тот сразу тронулся с места и свернул на боковую улицу. Устюжанин надеялся на Логвинова и догадывался, что тот не поставит машину под окнами дома Урзаева и не будет в открытую выставлять оцепление.
– Подарок вам, Виталий Владиславович, от капитана Мамедова.
Крикаль, кажется, был доволен тем, что хоть что-то смог сделать в этой операции. В боевых действиях от него толку было, наверное, мало, и Устюжанин на него, кажется, совсем не рассчитывал. Но добывать информацию – это профессия Крикаля.
– Давайте ваш подарок, – ответил Устюжанин.
– Короче говоря, Алискер Хадисович Чопанов, капитан, инспектор управления пожарной охраны района. Когда-то раньше служил в спецназе внутренних войск в Ханты-Мансийске. Выгнали за рукоприкладство по отношению к солдатам. Но сумел каким-то образом получить от начальства хорошую характеристику, вернулся на родину и пошел в пожарные. Сейчас уже в капитанах ходит.
– Понятно. Я какого-то капитана там видел. Взгляд у него очень угрюмый. Просто напугать слабонервного может.
– Вот-вот, Мамедов тоже сказал, что угрюмый тип.
– Значит, и против него тоже работать будем…
* * *
План был разработан быстро. Он даже не разрабатывался, а уже сам собой возник в голове Виталия Владиславовича. Остатки своего отряда он разбил на три части. Поскольку подъехать к автомастерской, как и отъехать от нее, можно только в двух направлениях, блокировать предстояло только две улицы, что и было сделано. Для организации засады Устюжанин выделил по одному отделению бойцов. Снайперов выставили в концах улицы в кузовах грузовиков, спрятавшихся в темноте. Пришлось отогнать грузовики подальше, туда, где улица не освещалась. Но все винтовки были снабжены ночными прицелами и оптика позволяла стрелять из них хоть с двух километров. А вдвое меньшее расстояние вообще казалось снайперам смешным. Поразить колесо движущейся по прямой машины несложное для них упражнение. Тем более что машина должна была ехать в их сторону. Значит, стрелять предстояло не сбоку, а навстречу. Это было проще. Главная же сложность состояла в том, чтобы остановить машину строго в определенном месте, рядом с засадой. В этом случае бандиты опомниться успели бы только тогда, когда автоматные стволы уткнутся им в грудь.
Сам подполковник с основной группой занял позицию неподалеку от мастерской на темном пустыре, между развалинами двух брошенных домов. Заходить в развалины Устюжанин бойцам запретил. Кто знает, что там может свалиться на голову, какая из кривых стен повалится или какая часть потолка и когда осядет под грузом снега. Через пустырь вела утоптанная тропа, но в ночное время на неосвещенном участке тропой едва ли кто будет пользоваться, когда можно спокойно пройти по дороге, вдоль которой горят фонари. С пустыря же хорошо просматривались все подъезды к автомастерской, перед которой горел на столбе яркий фонарь. Кроме того, отсюда можно было легко добежать до забора и через него забраться во двор автомастерской. Там наверняка есть черный ход, что позволит атаковать с двух направлений.
Оставалось ждать…
* * *
Ждать пришлось, казалось, долго. Крикаль, не привычный к засадам, часто поглядывал на часы и часто шевелился. Наверное, просто замерз без движения, хотя было и не слишком холодно. Но в пятиградусный мороз замерзнуть насмерть можно разве что пьяному. Да и то при определенном таланте. Виталий Владиславович относился к ожиданию спокойно. И на часы редко посматривал, потому что не знал за собой способности подгонять взглядом часовую стрелку. А ход времени он и без того чувствовал.
Наконец, ровно в два часа ночи, подъехал старенький «Ауди-100», лихо развернулся на площадке перед воротами и остановился. Заезжать не стал. Четверо людей в камуфляже выскочили из машины и стремительно вошли в незакрытую дверь в воротах. Сам полковник Исмаилов за время наблюдения не подъезжал. Резонным было предположить, что он уже давно находится в автомастерской. Ждать пришлось около пятнадцати минут. Дверь снова распахнулась, и из нее вышли четверо тех самых, что приехали на машине. Они загрузили в багажник «Ауди» две коробки и четыре сложенные трубы гранатомета [34] . Машина сразу выехала. Устюжанин включил переговорное устройство:
– Третий. Я – Первый. Машина пошла в вашу сторону. Работайте. Груз в багажнике.
– Я – Третий. Понял, – прозвучал ответ.
– Я – Третий-Оптика. Готов принять. Вижу цель, – сообщил снайпер.
При движении в сторону «Третьего» сложность захвата состояла в том, что «Ауди» имел возможность свернуть на боковую улицу, и потому засаду пришлось выставить на освещенном участке дороги. Сама засада в сугробе газона была не видна. Существовала только опасность появления второй машины с этой же стороны. Поэтому, если будет такая возможность, «Ауди» решено было отогнать в темноту даже с разбитым колесом. А сомневаться в том, что серьезная пуля КСК не только пробьет резину, но и изуродует колесо, не приходилось.
Чтобы проконтролировать действия подчиненных и быть уверенным в успехе, Устюжанин даже перебрался с пустыря поближе к дороге и сам нырнул в газонный сугроб. Белый камуфляж позволял ему к такому методу прибегнуть, тогда как подполковнику Крикалю Виталий Владиславович запретил выходить с темного пустыря. У Виктора Львовича камуфляж был стандартного грязно-зеленого цвета.
Успел Устюжанин вовремя. Несмотря на то что улица считалась освещенной, фонари горели слабо, и автомобилю пришлось ехать с включенными фарами. Едва Виталий Владиславович отыскал взглядом бинокля «Ауди», как свет его фар вдруг колыхнулся и машина завиляла передом по дороге. Хорошо, что не было встречного движения, потому что «Ауди» выносило на встречную полосу. Выстрел Устюжанин слышал, но был он не настолько громким, чтобы вызвать тревогу, и, наверное, в автомобиле, как и в автомастерской, его не слышали вовсе.
