— Лёня, мои пацаны нашли фраера, которому принадлежит БМВ. Ну, та, на которой банковские документы возили, — сказал Груздь, усаживаясь поудобней в кресло.
— Кто он, на кого работает? — сузив глаза, и подавшись к Груздю, спросил Сапог.
— А хрен его знает. Пацаны выясняют, но, вроде бы, с Гриней у него никаких контактов нет. А машина, оказывается, числится в угоне. Её, мол, угнали у него через день, после ограбления нашего банка.
— Дурака валяет? — заиграл желваками Сапог. — Алиби себе готовит?
— Да видно не валяет, а на самом деле дурак. Задним умом, видать, крепок. Сначала банк взял, а потом спохватился, что машину мог засветить и написал заявление об угоне.
— Так на кого он всё-таки работает? Как долго твои пацаны будут это выяснять? Или так Москва понравилась, что они решили там надолго осесть?
— Да нет, ещё пару дней и они будут знать о нём всё. Нашли мента, который за мзду сам запросит о нём сведения и передаст им.
Они сидели на веранде, пили маленькими рюмками коньяк, курили и обсуждали свои насущные дела.
— В Москве идёт всё по плану, вот здесь мои лажанулись слегка.
— Ну, говори, что уже случилось?
— Да вот послал троих пацанов за девкой, как ты просил, так её хахаль, козёл вонючий, изувечил их. Но нас уже есть его адрес, живет у своего дядьки. Дядька работает столяром в конторе Афонина, а сам это козёл недавно из армии.
— Я знаю, — сказал Сапог, пригубив коньяк из рюмки. — Я смотрел передачу о нем и об этой девке. Как же так, один и троих наших изувечил? Что за кретинов ты послал? А у этой девки никто у Афони в конторе не работает?
— Да вроде бы нет. Но дом её родителей, оказывается, напротив дачи Климова. Через небольшую речушку.
Сапог насторожился. Поставив рюмку на стол, он начал обдумывать ситуацию.
— Вон оно что! Так вот где собака зарыта, — задумчиво произнёс Сапог. — Видимо, она что-то нежелательное знает о Климове. Мы это тоже должны знать. Если он пытается её убрать, следовательно, мы можем держать его на крючке, если это же узнаем. Груздь, ты давай, продумай, как это выяснить.
— Чего здесь думать? Взять её к нам и здесь она нам всё расскажет.
— Ты уже послал пацанов… Что же они так облажались? Ты кого послал? Теперь я должен башлять и милиции и прокуратуре… Ты чего таких говнюков набираешь?
— А где я нормальных бойцов наберу? Вон двенадцать пацанов у нас положили, а кто это сделал — до сих пор не знаем.
— Я знаю. Гриня это, Шарый. И в то, что тот фраер, владелец машины, не имеет отношения к Грине, не верю. Это Гриня всё устроил — и налет на банк, и налёт на дачу.
— Иди ты, не может быть! Ему-то какой интерес?
— Он претендует на акции завода «Импульс». Эти московские суки всё хотят под себя подмять.
Груздя внезапно осенило и он, хлопнув себя по лбу, возбужденно заговорил:
— Сапог, послушай, а ведь у Афони личная охрана сейчас знаешь из кого? Это ему Гриня прислал из Москвы своих пацанов. Ох, сучары, ох волки! Их же трое!
Сапог резко поддался вперед:
— Давно прислал?
— Да недели две назад. Мне Скиба говорила.
— Скиба — это кто?
— Соседка моя. Она у Афони начальником отдела кадров работает.
— А что же ты мне раньше об этом не говорил?
— Да мало ли кто в нашем доме живет. Я что, обо всех должен докладывать?
— Я про пацанов этих говорю, которые от Грини приехали. А ты, случаем, с этой Скибой не ссучился?
— Да вот те крест. Ты что, Сапог? Ты же меня знаешь!
— Смотри. Узнаю, что хвостом виляешь, и нашим и вашим, яйца отрежу и у тебя же под окном повешу. Понял?
— Сапог, ты вообще уже меня неизвестно за кого держишь! Я что, хоть раз тебя сдал кому?
— Ну, ладно. Я тебе верю. Только ты мне сразу информацию сливай: когда, где, что и как. А я уже сам буду думать, нужна мне эта информация или нет. Понял? Чтобы я не был последним, кто узнает новости.
— Понял, Сапог. Я думал, что тебя это не интересует. Афоня слух пустил, что, мол, он ими от своей охраны прикрывается. Там же у него, сам знаешь, сплошные менты и чекисты. Вот козел, сам же их набрал, а теперь у него же очко играет.
— Груздь, ты вот что. Выясни, где эти московские суки были в тот день. Возможно, они и напали. Гриня спит и видит уже завод своим. Он точно мог меня заказать. Но вот вопрос: банк брала орава около дюжины пацанов. Где же остальные? Почему на дачу напали только трое?
— Остальные, видать, уехали в Москву. А чего им здесь делать? Светиться только? Слушай, может быть эту троицу просто грохнуть? Чего нам следствие устраивать, в ментуру играть. Грохнуть их и дело с концом.
В комнату зашел адвокат Ерёмин, работающий на Сапога.
— Привет мужики! Леонид, есть новость: завтра заявку на акции завода «Импульс» подаёт, знаешь кто? Угадай с трёх раз.
— Знаю. Гриня.
— Не угадал. Ещё две попытки, — Ерёмин явно наслаждался паузой. Он подошел к серванту, достал рюмку, налил себе коньяк, уселся в кресло и, вытянув ноги, пригубил из рюмки. Сапог задумчиво вертел в руках рюмку.
— Подсказываю, — сказал Ерёмин, — за этой заявкой большой пакет акций «Первого Ваучерного».
Сапог от неожиданности приподнялся в кресле. Выдохнул:
— Афоня?
— Угадал, — засмеялся Ерёмин, — Вот так, мужики. Случайно выяснил. В таком секрете велись переговоры с областным Госимущества, что никто ничего не знал.
Сапог заиграл желваками, налил себе рюмку коньяка и залпом выпил. Сказал, прищурившись:
— Гриня через Афоню действует. Он Афоне и охрану прислал.
Сапог посмотрел на Груздя.
— Груздь, твое предложение принимаю. Не затягивай только. Действуй оперативно.
Ерёмин выпил рюмку коньяка и закусил кружком лимона.
— Какое предложение, если не секрет? — поинтересовался он.
— Да мы здесь о своем, о девичьем, так сказать, — уклончиво сказал Сапог.
— Ну, я тогда пойду? — спросил Груздь.
— Давай. Учти только, не затягивай и действуй умно. Понял?
— Сварганим всё чисто. Будь уверен.
Груздь ушёл, а Ерёмин, глядя ему в след, спросил:
— Что это он должен сварганить?
— Да там есть кое-какая проблема. Что ещё, Валера, узнал?
— Да вот узнал, что к нам едет большой начальник из Госкомимущества. Видимо с заводом будет что-то решать.
— Вот это новость! Валера, а как бы ему сунуть на лапу, чтобы в нашу пользу решил?
— Ему уже в Москве, видимо, сунули. Нам не переплюнуть. А вот о компромате подумать стоило бы.
— Точно. Хорошая мысль. Может ему проституток подсунуть и на видик всё заснять?
— Вряд ли он на проституток клюнет, — усомнился Ерёмин. — Это пошло и наивно. Московских по всей стране пытаются таким образом на крючок посадить. Но они сейчас стали осторожными и хитрыми, как крысы. Нет, мы его на другом возьмём.
Ерёмин выпил ещё одну рюмку, закусил и, потирая руки, сказал:
— У меня есть план. Поймаем его на свинге. Это будет покруче банальной истории с проститутками.
— На чем поймаем, не расслышал?
— На свинге. Ты что, не знаешь что это такое?
— Не знаю. А что это такое — свинг? Свинью, что ли, подложим?
Ерёмин расхохотался:
— Темный ты человек, Лёня. Совершенно не интересуешься духовными и моральными ценностями, которые потоком идут нынче к нам с Запада.
— Ладно, ладно, ты не выпендривайся и не строй свои иронии! Я и так знаю, что ты умный и за это деньги тебе плачу. Иначе на хрен ты был бы мне нужен?
— Извини, Лёня. Не хотел обидеть. Свинг — это когда семейные пары собираются вместе и меняются женами и мужьями. Короче, кто кого схватит, с тем и трахается.
— Групповуха со своими женами, что ли? — изумился Сапог.
— Представь себе. Групповуха — это один из вариантов, но дело не в этом. План такой. Находим бабу для этого чиновника…
— Ну, это без проблем. Устроим в нашем борделе конкурс. Кстати, надо узнать, он каких любит: блондинок, брюнеток, шатенок? Полненьких, тощеньких… У нас всякие есть.
— Ты, Лёня, извини меня, мыслишь штампами. Этот мужик разве не сможет отличить проститутку от порядочной женщины?
— Вас, учёных, хрен поймешь. Только что толковал мне о групповухе, и тут же о женщине, которая при этом должна быть порядочная? Это как совместить?
— Ты, Лёня, расслабься и просто слушай. Не перебивай.
— Ну, хорошо, давай. Я внимательно слушаю. Ты же у нас голова! Я бы даже сказал — Дом Советов.
— Спасибо. Только Дом Советов — это не то, с чем можно сравнивать умных людей. Так вот. Чиновник, зовут его, кстати, Черепанов Борис Степанович, встречает симпатичную и интересную в интеллектуальном плане женщину. Между ними возникает внезапный, мягко скажем, интерес друг к другу. Она, предположим, сексапильная артистка театра, которая ратует за новые направления в театральном искусстве. Я говорю это условно, для иллюстрации, так сказать. Из-за этого у неё неприятности с режиссером театра, сторонником социалистического реализма. Сердце у чиновника новой формации не может не дрогнуть. А почему бы ему и не составить протекцию красивой женщине? Она, безусловно, благодарит своего покровителя в постели…
