– Все нормально – чисто.
– Мне остается только поблагодарить... Сколько я должен? – я посмотрел на Абали, потом на Бектемира.
– Обижаешь, – ответил Бектемир.
– Сфотографироваться со мной на память, – попросил Абали и вытащил свой телефон.
– В Сеть потом фотографию не выставишь?
– Буду от всех в тайне хранить, – пообещал Абали.
– Бектемир, щелкни! – попросил я.
Тот взял мобильник и сфотографировал нас на встроенную камеру. Потом сменил рядом со мной сына. Тоже захотел сфотографироваться. Но, если за Абали я был уверен, то в Бектемире сомневался. Он может и похвастаться, может и показать кому-то фотографию. Но отказывать старому приятелю было неудобно.
Абали сделал два снимка.
* * *
Хозяин дома и Копченый вернулись быстро. Давид сразу повез Бектемира с сыном к ним домой, а хозяин принялся обходить кругами свою новенькую белую «Ниву», он открывал капот, заглядывал в двигатель, что-то трогал пальцами, проверял крепление. И вообще был сам не свой от счастья. И жена вышла к нему. Я в окно видел, как они разговаривали, как женщина всплеснула руками и схватилась за щеки от неожиданной вести. Приятно делать людям доброе, тем более что денег за постой они никогда бы у меня не взяли и даже обиделись бы, предложи я им плату. Но сами они, укрывая меня с Копченым, рисковали жизнью. Если бы обнаружилось, где мы прячемся, хозяевам не стоило ждать от ментов пощады. Во-первых, они будут свидетелями моего убийства, которое произойдет даже в том случае, если я сопротивляться не буду. Во-вторых, менты подумают, что старики слишком много знают о причинах, по которым меня следовало не арестовать, а убить. И старики все понимали... Тем не менее ни разу даже не поморщились, когда я к ним приезжал.
Но пора было работать. Я поменял в телефоне сим-карту, вышел в Интернет уже по другой регистрации и открыл себе новый почтовый ящик в другом домене, но тоже английском. Оттуда написал сыну на адрес, который наши менты знать не должны были. Написал и жене. И для чего-то дал обещание скоро приехать, потому что «моя разбойничья эпопея подходит к концу». Однако сам я приближения конца не видел. Я не видел способа, чтобы продолжить поиск главного действующего лица в своей истории. Старший следователь по особо важным делам Абдулкадыров внушал мне мало оптимизма.
Однако у меня откуда-то появилась надежда, и надежда немалая, на эффективную помощь комбата и еще большую помощь его друга Ангела. И именно с ними я связывал свои надежды на скорое завершение всей этой канители с поиском виновника.
Я взял второй мобильник и позвонил Ангелу, как он и просил.
– Слушаю, – ответили мне. Я не узнал голос.
– Я хотел бы поговорить с Ангелом.
– Да, Исрапил Хамзатович, я вас слушаю. – Ангел узнать мой номер не мог, поскольку с ним я разговаривал с другой трубки, но голос, видимо, узнал.
Теперь и я уловил знакомые интонации.
– Я проверил компьютер. Открыл, как вы говорили, новую почту. Запишите адрес.
– Диктуйте.
Я продиктовал, он повторил.
– Вы передадите новый адрес Студенкову?
– Обязательно. И телефонный номер. Моя аппаратура показывает, что он не прослушивается. Кстати, Студенков послал вам сообщение.
– Да. Я прочитал и поблагодарил его.
– Это сообщение вообще-то предназначалось не вам. А тем, кто послал в ваш дом засаду. «Деза» сработала. Сейчас уже дан приказ засаду снять, поскольку у них нет надежды, что вы туда поедете после предупреждения. Значит, вскоре можно будет ехать.
– Там уже нечего делать. После ментовской засады дом наверняка грязнее сельского туалета. Они умышленно все загадят. Алексей Владимирович мне позвонит?
– Да, я сейчас свяжусь с ним. У него там кое-какие неприятности.
– Надеюсь, не из-за меня?
– Как раз из-за вашей истории. Ваши менты просматривали вашу с ним переписку и решили, что Студенков слишком много знает. Его пытались взорвать в машине, но мент, который закладывал взрывное устройство, взорвался сам вместе с машиной. Подполковник в это время находился в квартире племянника, за которым он вынужден ухаживать.
– Если это произошло из-за меня, я компенсирую потери, – сразу пообещал я.
– Об этом разговаривайте с самим Студенковым. Он, кстати, нашел вариант дальнейшего развития событий. Кажется, дело того стоит.
– Какой вариант? – спросил я.
Значит, предчувствие меня не подвело.
– Он сам сообщит вам все после просчета всех вариантов. Этим просчетом занимается целый коллектив, и потому он должен быть точным. Мне кажется, что все должно будет получиться...
– А как дела у племянника? Это тот солдат, которому ампутировали ноги?
– Да, Алексей Владимирович все бегает, пытается выбить ему протезы и машину с ручным управлением. Но пока ничего не получается. Сами знаете, как у нас эти дела решаются. К старости парень, может быть, что-то и получит... У вас все нормально?
– Нормально. А у вас нет данных на мента, который взорвал машину?
– У меня есть на него копии всех документов. В том числе и командировочного удостоверения, с которым он прибыл в город. Прибыл почти с официальной миссией террористического акта. Капитан Амжа Джабраилович Джогиров. Вам прислать документы?
– Нет. Я его не знаю... Кстати, в Москве организацией взрыва на вокзале занимался тоже капитан милиции. По крайней мере, он был к этому причастен.
– Я в курсе. На него у нас тоже готовы документы. Но, кажется, судить его уже невозможно?
– Если посмертно. А посмертно у нас разве судят? По-моему, посмертно только награждают. Его, кстати, не наградили?
– Выплатили компенсацию семье.
– Но, я так понимаю, что вы тоже какую-то работу параллельно моей ведете? По крайней мере, по ментам... Разве спецназ ГРУ обладает следственными полномочиями, – задал я провокационный вопрос.
– Я уже отставной офицер спецназа ГРУ. Сейчас я работаю в другой системе.
– Можно спросить – в какой?
– Если вас не напугает ответ...
– Я не из пугливых.
– Я сотрудник антитеррористического подбюро Интерпола. Ангел – это кличка. Моя фамилия Ангелов, зовут меня Алексей Викторович. Вас это устроит?
– Даже очень, Алексей Викторович. Приятно работать с такой командой в одном направлении... Есть надежда на успех.
– Теперь вы почти в курсе... И потому могу вам сказать, что у нас есть кое-какие нехорошие данные по террористическому акту на московском вокзале. Данные настолько нехорошие, что мы вынуждены были выйти с ними на антитеррористическое управление «Альфа» ФСБ России. А антитеррористическое управление с этими же данными вышло на уровень российского правительства. Оттуда ответ еще не пришел, и это несколько тормозит нашу деятельность.
– А в чем проблема, можно мне узнать?
– Проблема в лицах, которые давали добро на проведение операции против вас. Все это, в том числе и пресловутый террористический акт, было проведено только для того, чтобы вас подставить. Цель этой подставы вам известна – завладение имуществом вашей жены.
– Значит, вам известны эти лица?
– Известны. И вопрос о дальнейших действиях будет решаться на самом высоком правительственном уровне. Потому что дело слишком серьезное.
– Назвать никого, конечно, не можете?
– Исключено. Спросите нашего премьер-министра или даже президента. Но не уверен, что они разоткровенничаются.
– Но правительство может вам приказать прекратить работу. Российское правительство и все правительства республик одним миром мазаны. Никому из них не верю...
– Мы не подчинены правительству России. Оно нам приказать не может. Мы даже НЦБ не подчинены, поскольку являемся структурой антитеррористического бюро в Лионе, а НЦБ является структурой российского МВД. Мы – структура международного бюро, то есть, на уровень выше... Но с правительством нам ссориться тоже не хочется, хотя правду мы стараемся отстоять. Думаю, что-то у нас в любом случае получится.
– Вы вселяете в меня надежду, – сказал я, но надежды особой не испытывал, поскольку давно уже научился читать между строк, и прекрасно понимал при этом, что такое большая политика, тем более, политика в таком сложном и взрывоопасном регионе, как Северный Кавказ.
– Я рад за вас. Ладно. Буду звонить Алексею Владимировичу. Ждите вестей от него. До связи, Исрапил Хамзатович.
* * *
Ждать звонка от комбата пришлось не долго. Он позвонил уже через пятнадцать минут. Оно и понятно, когда ввязался в дело, которое угрожает и твоей собственной безопасности, хочется работать быстро и эффективно, и быстрее избавиться от опасности.
– Здравствуйте, Людоед, – голос подполковника не говорил о плохом настроении.
– Здравствуйте, комбат...
– Может, перейдем на «ты»? Так говорить будет удобнее.
– Согласен. Мне Ангел сказал, что тебя пытались взорвать?
– Это было только начало. Потом меня пытались просто убить. Зарезать, грубо говоря... Но жена меня спасла. Одновременно с этим и отравить желали. Но это тема не для телефонного разговора.
