Видимо, он показал на кого-то из своих людей. Послышался крик. Это Надежда бросилась на него.
— Нет! Нет! Не смейте! Не надо…
Я слышу, как он бьет ее по лицу и как она падает. И как лениво говорит другой человек:
— Ты, сука, свое место не забывай. Иначе сразу на тот свет отправим. И тебя, и твою девчонку.
Этот голос я хорошо знаю. Это «владелец скотобойни». Тот самый главный начальник, который может командовать и консулами, и послами своего государства. Интересно, какую должность в государстве занимает он сам?
Я не могу туда войти. Ну как войдешь, ведь сразу начнется перестрелка. Нет, смерти я не боюсь, мне страшно, что меня посадят, если я отсюда выйду живым, и Надежда с Сашей останутся совсем одни.
Я сжимаю пистолет и стою за дверью.
— Слушай, Надя, — говорит первый тип, который ее допрашивает, — ты нас лучше не доводи. Скажи честно, где Касимов. Мы серьезные люди. Сама знаешь, что с тобой и девочкой будет. Зачем тебе выгораживать эту гниду Касимова? Он-то тебе для чего?
— Я не знаю, — плачет Надя.
— Какой-нибудь дом вы проверяли? Или за кем-нибудь следили в городе?
— Нет, — всхлипывает Надя, — только за одной парой. Но они не те, за кем мы сюда приехали.
— Откуда ты знаешь, за кем вы приехали? Как они выглядели?
— Я не знаю. Их двое. Они живут напротив кафе. Но это не Касимов, честное слово, не он. Я расспрашивала о них у бармена. Это просто семейная пара, которая решила здесь остаться. Женщина ждет ребенка, я даже не стала об этом говорить моему спутнику.
Эх, Надя, Надя. Как глупо все получилось.
— Она беременная?! — кричит главный заказчик. — Адрес, скажи адрес.
Надя уже понимает, что сделала ошибку, и молчит. Но тот тип настаивает.
— У тебя десять секунд, иначе я лично пристрелю твою дочь. Рахим, приведи ее девчонку.
Я жду, когда кто-нибудь выйдет. Тогда, может быть, у меня появится шанс. Но Надя мне его не дает.
— Это другие люди, — снова плачет она, — это совсем другие люди. Они живут напротив кафе, как раз там, где магазин «Фиат».
— Мы сами все проверим, — говорит «главный мясник», и я слышу, как он поднимается со стула. Я едва успеваю спрятаться в соседнем номере, как мимо меня пробегают двое. Один из них тот самый главный заказчик.
— Это Селичкина, — говорит он, — она была в таком положении, когда убегала из Москвы шесть месяцев назад. Мы искали ее по всем родильным домам Швейцарии. Позвони ребятам и узнай, почему они так возятся с этим инвалидом. Пусть приезжают к кафе.
Вот оно что. Почему он ничего не говорил про беременность Селичкиной? Я подхожу к окну. Саша сидит в парке и смотрит прямо перед собой. Со стороны отеля ее не должно быть видно. Если эти двое сейчас уедут, в номере с Надей останется только один человек. Тот самый Рахим, который ее допрашивал. Вот тогда уже у него не будет никаких шансов. У меня звонит сотовый телефон, тот самый, который я взял у налетчиков в нашем бывшем доме. Но я не трогаю его. Не стоит их волновать раньше времени. Пусть думают, что мои убийцы несколько увлеклись работой.
Выбежавшие из отеля подонки бегут к стоящим рядом машинам. Я замечаю, что мой главный заказчик садится в первый автомобиль. Они сразу отъезжают, и я снова подбираюсь к соседнему номеру. За дверью ничего не слышно. По моим расчетам, там должны остаться двое. Этот самый Рахим и Надя. Проходит минута, другая…
И вдруг доносится ее протяжный стон.
— Не надо.
— Как это не надо? — рассудительно говорит Рахим. — Ты все забыла. Давай вспоминай, тебе ведь еще нужно будет жить. Опять на коленях ко мне приползешь.
— Нет, — просит она.
— Ты ногами не дергайся. Я тебя хорошо изучил. Спасибо скажи, что не бросил вас голодных. Тебя и твоего выкормыша.
В этот момент я бью по двери ногой. Она не открывается, в этом отеле хорошие замки. Я дважды стреляю в замок и опять бью. И вваливаюсь в комнату. Кажется, они так и не поняли, что произошло. Испуганная Надя лежит на диване и смотрит на меня. Стоящий над ней мужчина тоже смотрит.
— Ты кто? — наконец спрашивает он. И это его последние слова. Я стреляю ему в голову. Намеренно, расчетливо, чтобы череп разлетелся на мелкие кусочки и его поганой кровью залило все вокруг. В том числе и саму Надю. Она даже не вздрогнула, когда он дернулся. И когда брызги крови в нее полетели, тоже не вздрогнула. Просто смотрела мне в глаза.
— Это он раньше с тобой жил? — спрашиваю я ее с неожиданной ненавистью.
Она молчит. Собственно, говорить и не нужно. Все и так ясно.
— Одевайся быстрее, — говорю я. А она смотрит на меня, словно не понимая.
— Там в парке Саша. Нужно ее выручать, — объясняю. Лишь после этого она кивает и вдруг начинает беззвучно плакать, хватая губами воздух, как рыба. На всякий случай я подхожу ближе и зажимаю ей рот, чтобы не закричала. Обняв меня, она все плачет и плачет.
— Быстрее! — кричу я. — Нам надо торопиться.
Я не знаю, что испытания этого, тринадцатого, дня еще не кончились. Все еще впереди. Недаром говорят: тринадцать — число нехорошее.
ГЛАВА 28
Продолжение событий. День тринадцатый
Забрав Сашу из парка, мы бежим ко второму автомобилю. Это темно-зеленый «Пежо» того самого Рахима, которому я только что снес полголовы и чей труп сейчас валяется в номере. Нужно быстрее отсюда уезжать, иначе количество убитых перерастет все мыслимые пределы. Необходимо срочно ехать к Селичкиной.
Знаю, что я подонок и убийца. Я все о себе знаю. Но я никогда не мучил женщин и детей, никогда не стрелял в беззащитных. Все, кого я убивал, включая и того толстомордого политика, были настоящими сукиными детьми. И теперь я не могу допустить, чтобы кто-то измывался над беременной женщиной. Это не в моих правилах.
Я делаю немыслимые виражи, сидящие на заднем сиденье Надя с Сашей испуганно молчат, не понимая, куда я так спешу. Но к дому, который мне нужен, я подъезжаю очень осторожно. Мягко припарковываю автомобиль рядом с синим «Рено», на котором сюда приехал «главный мясник». Значит, они еще в доме.
— Садись за руль, — говорю я, не глядя на Надю, — и отъезжай, только недалеко. Я скоро выйду. Если вместо меня выйдет кто-нибудь из них… В общем, тогда быстро уезжай.
Я достаю все деньги, какие у меня есть с собой, и бросаю их на заднее сиденье. Потом пишу адрес. Это та самая однокомнатная квартира в Москве, где я обычно скрывался. О ней никто не знает. Там спрятана половина моих денег.
Надя по-прежнему молчит. Смотрит на меня и молчит.
— По этому адресу в московской квартире лежат мои деньги. Сама там не появляйся. Лучше пошли кого-нибудь. Вот ключ. Надеюсь, что сумею вернуться.
— Алексей, — зовет она меня этим придуманным именем.
— Я Левша, мое настоящее имя Левша. Другое я давно забыл, — глухим голосом говорю я женщине и выхожу из машины. Теперь все зависит только от меня. Я достаю пистолет. Открыть входную дверь нетрудно. Вообще в Европе почему-то двери стеклянные и на них примитивные замки, словно обитатели этих домов застрахованы от всех неприятностей. Здесь дверь как раз достаточно плотная, но эти ублюдки даже не стали запирать ее на все замки, посчитав, что скоро к ним прибудет подкрепление. Если б они догадались запереться, я бы не сумел ее так быстро открыть. Войдя в дом, я тут же натыкаюсь на тело того толстяка. Его пристрелили тремя выстрелами в упор; судя по всему, успели помучить перед смертью.
Приглушенные женские крики слышны сверху, со второго этажа. Неужели они ее пытают? На девятом месяце беременности? А я еще думал, что я подонок. Да я ангел божий по сравнению с этими сволочами. Ну, ребята, кажется, у вас сейчас будут серьезные неприятности.
Я поднимаюсь по лестнице медленно, очень осторожно. В таких случаях даже малейший звук может испортить все дело. Сверху по-прежнему слышен шум. Я огибаю угол, замираю возле открытой двери. Так и есть, на кровати лежит женщина, ее руки связаны, а над ней стоит мужчина, который лениво подносит зажженную зажигалку к ее плечу. Типичный сукин сын. Теперь нужно увидеть, где сидит второй. Я несколько смещаюсь и вижу второго. Того самого «владельца скотобойни». Что, вы думаете, он делает? Сидит в кресле и курит сигарету. Спокойно, словно находится на приеме. Напрасно он держит сигарету в правой руке. Ведь он правша, привык действовать правой рукой. И у него не будет нескольких секунд, когда я войду в комнату. Женщина что-то хрипит, и стоящий над ней мужчина убирает зажигалку.
— Где он?
Да, я все-таки подонок. Я тоже прислушиваюсь. Хотя не думаю, что сумел бы вот так прижигать беременную женщину, но все равно стою и слушаю. Мне тоже интересно ЗНАТЬ, где находится Касимов.
— Он здесь… Рядом, — всхлипывает женщина. Она не выдерживает такой пытки.
— Где? Где он находится?
— Он в Испании… В Сан-Себастьяне. Он находится там, — выдавливает несчастная.
