Сергей Зверев - Это моя война

Двое монахов уже стояли на пороге домика для гостей и держали под руки только-только начинавшего приходить в сознание Лунина. Он плохо понимал, что творится вокруг. Тем более, после столь солидной передозировки морфина его здорово подташнивало, поэтому он начал мотать головой и просить, чтобы ему ослабили путы. Но Ингрид дала религиозным служкам четкие указания по поводу этого субъекта: не развязывать его ни под каким предлогом. Да и сами монахи отлично помнили, каких пилюлей они огребли после того, как доверчиво ослабили веревки гостю.

Ингрид вполне успешно справлялась с ролью сигналиста на посадочной полосе. Она так резво махала руками, что пилот сам иногда не успевал следить за тем, что она хочет ему сказать. Происходило ли это из-за того, что девушка сильно нервничала или из-за того, что действительно была профессионально этому обучена – сказать сложно. Однако через несколько минут пилот подал знак, что диспозицию принял и начинает посадку. Котова вытерла тыльной стороной ладони пот со лба и хотела уже приказать братьям привести к ней Лунина, как вдруг произошло что-то, чего она меньше всего ожидала.

Внезапно один из послушников – тот самый, убивший посланника настоятеля, рванулся к воротам, попытавшись вытолкнуть из пазух затвор, который предостерегал ворота от нежелательного открытия. Ингрид, недолго думая, прибегла к своему излюбленному методу решения подобных проблем: она выхватила кольт и выстрелила в послушника. Оранжевая хламида окрасилась в багровый цвет где-то на уровне правой лопатки. Однако ученик, поняв, что ему все равно не жить, из последних сил рванул затвор, и тот, к великому ужасу девушки, поддался. Она разрядила в послушника еще пять пуль, и только после этого он оставил свои попытки. Брат, улыбнувшись холодной предсмертной улыбкой, упал прямо под распахнувшиеся створки.

Эйерс в ужасе бросилась к брусу, чтобы попытаться снова закрыть ворота, но это уже не представлялось возможным. Во внутренний двор в ту же секунду полетели снопы горящего сена, обжигая тех, кто не успевал увернуться. Пылающие соломенные тюки раскатились по всему дворику, а следом за ними в храм ворвались и воодушевленные столь неожиданным прорывом маоисты.

Джунг приказал следовать за девушкой, однако среди нападавших произошло некоторое замешательство. Дело в том, что лопасти вертолета создавали мощный вихрь под контуром вертолета. А кислород, как известно, активно способствует процессу горения. И вот благодаря сквозняку, создаваемому лопастями, тюки начали разваливаться и мелкие легкие куски горящей соломы начало разбрасывать по всему храму. Кроме того, из-за ускорившегося процесса горения мокрая солома начала нещадно чадить, в результате чего в считаные секунды обзор на всей площадке двора стал никаким.

Ингрид, успевшая взобраться на площадку гостевого домика, поняла, что весь ее план из-за этого чада полетел к чертям. Дело в том, что густой едкий дым не только щипал глаза боевикам, которые как слепые котята тыкались в стены внизу, но и полностью исключил возможность посадки вертолета. Мало того, когда пилот, поняв свою ошибку, попробовал поднять вертолет чуть выше, он создал сильный турбулентный поток, который, в свою очередь, сплел из дымовой завесы своеобразный торнадо. И как только вертолет прекратил подъем, этот торнадо в мгновение ока поглотил всю машину. Турбины вертолета начали поскрипывать и хрипеть, а удушливый дым не давал продохнуть ни пилоту, ни стрелку бортового оружия. В этой экстремальной ситуации пилот принял единственно правильное решение: он поднял вертолет, и начал уводить его от храма. Эйерс завопила страшным голосом, отчего Лунин окончательно проснулся.

Настоятель монастыря пребывал в неподдельном ужасе – ведь огонь мог уничтожить вековые деревянные украшения храма или даже оплавить золотую статую Будды. Он воззвал к своим послушникам, но те, ничего не видя в этом дьявольском чаде, предпочитали спасать каждый свою собственную душу, а не рисковать жизнью. Тогда старый монах понял, что ему не остается больше ничего, кроме как просить пощады у самого Будды. Он уже вопрошал сегодня к Просветленному, и один раз тот благодушно отвел беду. Поэтому старец решил, что если делу он никак помочь не может, то хотя бы имеет возможность принять смерть, как все великие учителя – за молитвой.

Однако Эйерс такая перспектива мало устраивала. Видя, что маоисты начинают потихоньку приходить в себя и выборочно ориентироваться по окружающим предметам, она быстро потащила Лунина обратно в гостевой домик. Два здоровых монаха без лишних слов последовали за ней. Им тоже не шибко улыбалось помереть ни за что ни про что в стычке с маоистами. А учитывая, что послушники не имели никакого оружия, кроме собственной силы духа, которая и так была порядочно подорвана последними событиями, их шансы на победу сводились к нулю.

Перед тем как войти в домик и окончательно закрыть дверь, Ингрид еще раз взглянула вслед удаляющемуся вертолету, все еще надеясь, что он всего лишь совершит круг и вернется обратно. Однако вертолет лишь на пару секунд завис над лесом, а затем направился в ту сторону, откуда, собственно, и прилетел. Надежды на спасение малой кровью не оправдались. Однако она понимала, что без нее вертолет не вернется на базу. Хотя в данной ситуации думать об этом было как-то не очень удобно и, прямо скажем, не совсем уместно. Заслышав внизу вой маоистов, которые теперь уже отчетливо видели, где именно укрылась Эйерс, та поспешила захлопнуть дверь и приказала двум здоровякам подпереть ее чем-нибудь покрепче. В принципе, в этой ситуации они могли бы спокойно сломать ей шею, если бы не одно «но» – у девушки в руках по-прежнему оставался весомый аргумент. Кольт.

Послушники не стали пререкаться с агрессивно настроенной дамой и сделали все так, как она и велела, приспособив в качестве сдерживающей подпорки один из столов, который стоял рядом с кроватью. Для таких крепких ребят вовсе не составило труда перевернуть его, и подставить одной стороной поперек косяка, а второй упереть в плинтус комнаты. Стало поспокойней, но ненамного: такая баррикада, хоть и была относительно прочной, но долго бы точно не продержалась.

Эйерс-Котова проверила количество патронов в своем магазине. Их оставалось ровно столько, чтобы каждому из присутствовавших в комнате досталось по одной свинцовой плюшке. Тем временем Лунин, поборовший тошноту, озирался по сторонам, прислушиваясь ко всему, что творилось снаружи. Он очнулся еще тогда, когда двое громил держали его, как мешок с картошкой, на карнизе перед гостевым домиком. Не видя всего, что происходило вокруг, он, тем не менее, понимал, что снова оказался в какой-то очередной неприятной переделке. Среди того бедлама, который творился на улице, он заметил горящие снопы какой-то сушеной гадости: видимо, соломы. Он также видел вертолет над лесом и знакомые, но почему-то очень потрепанные фургончики маоистов. Пленник потихоньку переваривал информацию и пришел к выводу, что с момента его отключки многое в этом мире переменилось. Неизменным оставалось только одно – мегера с пистолетом в руках, которая, равно как и тогда, в палатке, маячила перед ним, не давая увидеть в окно ничего интересного. А, судя по всему, там было на что посмотреть. По крайней мере, Эйерс была очень заинтересована происходившим снаружи. Такая непринужденная идиллия продолжалась недолго: через несколько секунд первый удар потряс дверь в комнату. Послушники, увидев, что дверь тревожно прогибается, решили усилить дверь весом собственных тел. Еще один мощный удар обрушился на деревянную дверцу, и с потолка отломился солидный кусок штукатурки.

Ингрид понимала, что в такой шаткой ситуации они долго не продержатся. Впрочем, в этом царстве мрака и безнадеги все-таки появился один лучик надежды: вертолет, который, казалось, покинул пленников на произвол судьбы, вновь показался из-за верхушек лесных деревьев. Было ясно, однако, что на территорию храма он не сунется. Поэтому девушка решила последовать тактике «помоги себе сам».

– Так, олухи, а ну, ко мне! – этот приказ был обращен к монахам. Они кивнули головой на дверь, мол, нам держать надо. Но Эйерс не обратила на это никакого внимания и только рявкнула еще более стервозно: – Ко мне, дубовые головы! Вы что здесь, все такие тупые?!

Послушники покорно оставили свое занятие и направились к девушке. В общем-то, их усилия особо не повлияли на прочность укреплений: все равно эта любительская баррикада скоро падет под ударами маоистов, а это значило, что сваливать отсюда надо было как можно скорее.

Брюнетка подвела послушников к окну и указала им на лестницу.

– Эта лестница ведет от окна прямо на стену, – нарочно чеканя и растягивая слова, проговорила женщина. Повторять по два раза она не любила, да и ситуация сейчас была такова, что работать граммофоном для двух остолопов, очень хреново понимающих по-английски, она не собиралась. Это понимали и сами остолопы и поэтому слушали гостью с завидным вниманием. Уж чему-чему, а слышать своего собеседника или командира любого буддиста обучают с пеленок. – А со стены вниз спускается веревка. Это понятно? – здоровяки быстро закивали головами. Если бы эта вздорная дама заподозрила, что они чего-то не поняли, она прибегла бы к гораздо более грубым педагогическим методам. – Отлично. Итак, первой пойду я, за мной вы, болваны, потащите вот этого, – с этими словами она ткнула пальцем в Лунина. Тот все еще находился отчасти под воздействием наркотика, отчасти под воздействием угарного газа, и поэтому сам соображал довольно заторможено. – И не забудьте развязать ему ноги! – напомнила Эйерс монахам. – После того, как мы спустимся вниз, нам придется немного пробежаться!