– А то, что я там добуду, мы продадим и поделим пополам? – уточнил на всякий случай Семен. Он был весьма поражен таким поворотом событий, но уже начал прикидывать барыши…
– Нет, мы не будем ничего делить, – твердо заявила Людмила. Она уже подумала об этом и приняла решение. – Все, что ты там найдешь, будет твое. Мне ничего не нужно. Тем более что я и так благодарна тебе за многое.
– Но тогда зачем тебе это? – удивился Семен. – Насколько я понимаю, ты ничем подобным не занималась. И что за люди – хозяева? Почему ты хочешь, чтобы я ограбил их?
Он будто читал ее мысли, и Людмила заколебалась. Сначала она совсем не хотела ничего рассказывать сожителю. А теперь, после его наводящих вопросов, ее и вовсе одолели сомнения.
– У меня есть одно условие, – решилась наконец она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я покажу тебе, как проникнуть в дом, но ничего не возьму из денег и вещей. Но есть условие: ты должен попасть туда в то время, когда хозяева будут дома.
Сказав это, она вдруг испугалась. Сейчас Семен все поймет. Разгадает ее замысел. Она не могла произнести вслух слова об убийстве. Хотела, чтобы Сема сам догадался об этом. И в то же время ужасно боялась этого мгновения.
Страшный миг все же наступил. Семен действительно разгадал ее нехитрый ребус. Только сначала даже не поверил сам себе.
– Так ведь… – начал он и оборвал себя на полуслове. Он сидел, удивленно уставившись на Людмилу, и гнал от себя догадки. – Но ведь… Ведь если хозяева будут там, мне придется их… Придется их… нейтрализовать, – наконец нашел он подходящее слово.
– Вот этого я и хочу, – наконец произнесла Людмила самое главное и посмотрела прямо в глаза Семе. – Я хочу, чтобы ты убил обоих.
И сама испугалась этого жуткого слова.
– Убить? – не веря своим ушам, переспросил Сема. – Убить обоих?..
Может быть, Людмила пьяна? Или сошла с ума? Всякое бывает. Она всегда казалась такой беззащитной, такой милой женщиной, не способной причинить зла.
– Ты что? – пробормотал он. – Я не стану никого убивать, это совсем не по моей части.
– Но там много денег и вещей, – твердила свое Людмила. Она была в отчаянии: а что, если он не согласится? Она как-то не подумала о таком варианте развития событий.
А следовало бы сразу подумать, как быть, если Сема не захочет их убивать.
Есть люди, которые ни при каких обстоятельствах не способны убить человека.
Украсть могут, торговать оружием могут. А убить – равнозначно собственной смерти.
Семен не обязан рисковать из-за нее. И он прав сейчас, когда отказывается совершать такое безумство.
Сема действительно отказался наотрез. Он был смущен и раздосадован, потому что никак не ожидал такого предложения от Людмилы. Ей даже показалось, что он разочаровался в ней.
– Нет, – твердо сказал он. – Никаких вещей и денег мне не надо. Если просто украсть – это одно. А убить – тут ты обратилась не по адресу.
– Хорошо, давай забудем этот разговор, – через силу проговорила Людмила, чуть не плача. Теперь она действительно хотела, чтобы Семен забыл о разговоре, о ее нелепой и невыполнимой просьбе. Но не тут-то было. Семен относился к Людмиле серьезно. Она только теперь поняла это.
Он был настолько потрясен, что сначала долго не мог прийти в себя, а потом так пристал к ней с расспросами, что она поняла – для него это действительно важно.
Людмила смотрела в шальные глаза Семы и видела, что он всерьез озабочен ее проблемами. Для него в эту минуту решался вопрос его отношения к Людмиле: помочь ей или все-таки отказаться. Он в самом деле любил ее. Жалел ее там, в поезде, потому и решился вступиться, из-за нее лишившись работы.
Планы Семена о спокойной жизни рухнули. Он хотел во что бы то ни стало добиться ясности. Чего она хочет? И зачем?
– Ради бога, почему? Зачем тебе это нужно? – в отчаянии спрашивал он.
Он не мог так просто расстаться со своей мечтой. Он верил этой женщине и подумал вдруг, что ей грозит опасность.
Но Людмила, понимая, что вот сейчас, через минуту-две, может потерять любящего человека, уже приняла окончательное решение.
– Хорошо, – усталым голосом сказала она, прикладывая ладони к пылающим щекам. – Хорошо, я расскажу тебе все, если ты так настаиваешь.
И она поведала Семену свою печальную историю. Она говорила так спокойно, будто все это происходило не с ней…
* * *
Свадьба была пышной. Миша с Наташей отмечали ее в уютном ресторанчике «Сайгон», что на Казанской улице, неподалеку от их дома.
После официальной церемонии в загсе молодые сразу отправились в Никольский кафедральный собор, где должны были пройти обряд венчания и куда Миша пригласил всех гостей. После венчания молодожены вместе с приглашенными двинулись по узким улицам пешком к «Сайгону». Впереди шли под ручку Михаил с Натальей, а позади – пестрая, богато одетая толпа гостей, среди которых были компаньоны фирмы, партнеры, наиболее уважаемые заказчики и клиенты.
Путь от сверкающего лазурью и золотом Никольского собора до «Сайгона» составил двадцать минут. Они миновали Крюков канал, потом пересекли Екатерининский, прошли боковыми улочками через петербургский центр и наконец оказались перед распахнутыми дверьми ресторанчика.
Наташа с самого начала возражала против пышной свадьбы. Ей казалось совершенно ненужным афишировать это событие. Зачем? Ведь они уже давно живут вместе, и теперь им предстоит лишь оформить свои отношения.
Но Миша был неумолим. Он уверял, что иначе нельзя, что окружающие просто не поймут их, что он так долго ждал этого часа и теперь хочет широко отметить это радостное мероприятие.
Надо сказать, что Наташе вообще не хотелось выходить замуж за Мишу.
Сейчас, в последние месяцы, она жила очень интересной жизнью, которой прежде не знала.
Миша целиком вел дела фирмы, Наташа только иногда спрашивала его, как идет работа. Сама же она много гуляла, бывала на выставках, на концертах, тем более что Миши никогда не было дома.
Роман с Владимиром развивался как-то вяло. Наташа никак не могла понять, в чем же дело. А дело, несомненно, было во Владимире. Он сам не проявлял активности и своими осторожными действиями не позволял Наташе проявить активность. Однажды он, правда, намекнул, что был бы совсем не против настоящего, полноценного романа, если бы она была свободна.
– Ты сказала, что собираешься замуж, – сказал он. – И этим очень меня огорчила.
– Но ведь я давно живу с этим человеком, – робко возразила Наташа. – Мы только оформим наши отношения.
– Вот это-то меня и огорчает, – многозначительно произнес Владимир, нахмурив брови.
Владимир был гораздо красивее Миши. Когда Наташа представляла себя в его объятиях, у нее просто дух захватывало. Она так мечтала об этом! Миша уже начал надоедать ей. Он был вечно занят и вообще сосредоточен на себе. После того как его замысел так блестяще удался, он стал относиться к себе с уважением. Он доказал! Он сделал! Он победил!
Наташа не могла не заметить, как он мало стал обращать на нее внимания.
Теперь ему никто не нужен. Зачем ему Наташа или любая другая женщина, когда ему так хорошо с собой?
И Наташа поняла, что, окажись она вдруг свободна, ее жизнь могла бы измениться к лучшему. Но была не в силах что-либо изменить. Миша бы ей этого не простил. Она не решилась противиться свадьбе. Во-первых, прекрасно понимала, что Миша способен на все. И ей делалось страшно. Во-вторых, их связывало прошлое. Такое не забывается. К тому же они давно живут вместе, им пришлось столько перенести! Ведь благодаря Мише они стали богатыми.
В конце концов Наташа придумала, как сделать все так, как хочет Миша, но при этом остаться независимой: замуж она за Мишу выйдет, но никакого документа о совместной собственности подписывать не будет. И вообще ничего формально ему не передаст. Квартира и дача принадлежат ей, деньги в банке – тоже, она – владелица контрольного пакета акций. Чего же еще? Она – хозяйка положения.
Если вдруг не захочет жить с Мишей, то сможет спокойно расстаться с ним.
После развода Миша останется нищим.
Это несколько успокоило Наташу и примирило ее с необходимостью еще какое-то время оставаться с Мишей.
Да и отчего бы не оставить все как есть? В конце концов, она ничем не рискует. Зачем ей сейчас отказываться, нарушать свое обещание, ссориться с Мишей, навлекая на себя его гнев?
Совершенно незачем. Пройдет время. Оно все расставит на места. Это ведь в старые времена при разводе суд делил совместно нажитое имущество между разводящимися супругами. Делили всякие там ложки, плошки и швейные машинки.
Спорили до хрипоты, ругались. А теперь, особенно в их с Мишей положении, совсем другое дело. Например, контрольный пакет акций – не личное имущество, поэтому не делится поровну. Это – капитал и неделимая собственность того, кто им владеет.
* * *
Между тем самым предусмотрительным и осторожным человеком все-таки оказался Миша. Он слишком много сил вложил в осуществление своего плана, чтобы не предвидеть возможных осложнений и не сделать все, чтобы их предотвратить.
