«Так не пойдет», — пришлось подниматься с дивана, одеваться и брести в кухню. Максим обшарил все шкафы, ящики и тумбочки, пока не обнаружил то, что искал — школьную тетрадку с таблицей умножения на последнем листе и древнюю, с высохшим содержимым стержня, авторучку. Нашелся, правда, огрызок зеленого карандаша. Кухонным ножом его удалось привести в рабочее состояние, авторучка полетела в мусорное ведро. Максим раскрыл тетрадь, пролистал страницы с подробным перечнем благоприятных (и не очень) для посева огородных культур дней за прошлый год. Чистых страниц осталось немного, поэтому особо не размахнешься.
— Так, а теперь давай, по пунктам, в столбик, в строчку — как угодно. Все, что слышал, видел, держал в руках, нюхал и пробовал на зуб. — Максим занес острие карандаша над листом в клеточку и… положил карандаш на стол. С чего начать: со вчерашних событий, с прошлой недели или с первого дня своего пребывания в этом городе? А прошло-то уже больше месяца, и ничего не сделано: Стрелков жив и здоров, продолжает безнаказанно грабить город и делиться с главарем хунты черных полковников. Остановить чиновника сможет только пуля. Доброе слово и кулаки можно рассматривать как вспомогательные средства. Мысли приняли неверное направление, их, как норовистую лошадь, надо держать в узде.
— С начала, — приказал себе Максим, и аккуратно, медленно и обстоятельно составил перечень своих подвигов за последний месяц. В реестре отразил все, вплоть до бесполезного, как показало время, изготовления запасного ключа к несуществующему ныне замку. Круг замкнулся — первым пунктом в списке значился договор с хозяйкой квартиры.
— Не то, — Максим перечеркнул список и начал новый. В нем были только фамилии, должности и семейное положение фигурантов. «Щенок очкастый», Вохменцев, Вован-сутенер, Анжела Стрелкова, припадочный Букин, VIP-охотники. На этом пока все. Не ставить же с ними в один ряд ворюгу Гостева или господина Упырева? Эти ребята — шестерки, третий сорт, что-то вроде сусликов в цепи питания, едят травку и листики, нагуливая жир для вышестоящих хищников. Эти точно к появлению убойной заразы не причастны, не их уровень. А кто тогда причастен, чья вина?
Листки в клеточку покрывались прилежно заштрихованными квадратами, ромбами и параллелепипедами жизнерадостного зеленого цвета. Максим машинально вычерчивал геометрическую фигуру, раскрашивал ее и переходил к следующей. Он снова оказался в тупике, но пока не был готов признаться себе в этом. Перевернул очередную страницу и обнаружил, что тетрадь закончилась.
— Зараза, — тетрадь отлетела к плите, карандаш упал на пол и откатился к плинтусу. Вот именно, что зараза, да еще какая. Но откуда может лезть эта дрянь? Лабораторий закрытых в городе нет, значит, случайный выброс в атмосферу облака спор сибирской язвы, как в 1979 году в Свердловске, исключается. Да и там тоже не все понятно: по одной версии причиной эпидемии стало именно попадание в атмосферу спор сибирской язвы из военно-биологической лаборатории военного городка, расположенной в одном из районов города. Причиной стала халатность персонала лаборатории: прежде, чем приступить к работе, люди не включили защитные механизмы, а именно не установили в вентиляции фильтр. Руководство лаборатории до последнего скрывало факт халатности своих сотрудников. И созналось, лишь будучи припертым к стенке людьми из «органов». Другая версия гласила, что в Свердловске имела место не больше, не меньше, как успешно проведенная диверсия, даже диверсионно-террористический акт со стороны иностранных государств против тогдашнего СССР. В пользу этого варианта говорило множество фактов: и наличие нескольких очагов выброса, расположенных вдоль искусственной ровной линии, имитирующей направление ветра, и западное, «штатовское» происхождение штаммов возбудителей заразы, и еще много чего.
Тогда, после первого смертельного случая, изначально объявленного результатом пневмонии, до начала всеобщей вакцинации населения, прошел почти месяц. И умерло от болезни по одним данным — шестьдесят пять человек, по другим — более ста. Причем последний заразившийся умер через два месяца после того, как о начале эпидемии было объявлено официально.
Но с тех пор прошло больше тридцати лет, а сейчас-то что происходит? Да все, что угодно, вплоть до привоза в город зараженного мяса. Кстати, именно эта версия тогда, в Свердловске, была признана официальной. В местной прессе появились публикации с предостережением жителей против заражения кожной формой сибирской язвы в связи с потреблением мяса зараженных животных. Это же сообщение каждые два часа транслировали по телевидению. На стенах домов были расклеены плакаты с изображением коровы и надписью «сибирская язва». А что сегодня? «За каждым торгашом бегать будешь?» — Максим вскочил и зашагал по кухне. Пересек тесное помещение раз, второй, третий. Вонь с горящего мусорного полигона просачивалась даже сквозь микроскопические щели пластиковых окон. И спасение от нее было только одно — бежать отсюда куда подальше. Или провести большую часть оставшейся жизни в респираторе. Горящий мусорный полигон… жуткий запах гниющих отбросов… люди в респираторах рядом с машинами… черные пластиковые мешки…
Максим подобрал с пола тетрадь, разорвал ее в клочки, вышвырнул их в ведро. Все, она свое дело сделала и больше не нужна. Как и отправившийся следом за изрисованными обрывками карандаш. Все стало понятно и просто. Люди, выносившие из машин мешки из черного пластика, боялись не запаха, а инфекции. Возможно, и сами не знали, какой именно. Правильно боялись, между прочим: бациллы сибирской язвы могут попасть в организм человека и через слизистые оболочки дыхательных путей, а не только через поврежденную кожу. Значит, в одном из тех мешков и была туша коровы, чьи симптомы болезни описал Олегу представитель ветнадзора. А поскольку прием трупов павших животных на полигоны твердых бытовых отходов не допускается, то и делалось все, как и положено в таких случаях, в темноте и без свидетелей. И при внезапном появлении Максима «исполнители» получили приказ стрелять по цели, желательно — на поражение. Вот, собственно, и все: зараженные туши скрыты под многометровыми залежами мусора, пожар на свалке устраивается регулярно, истинный очаг распространения заразы неизвестен, зато «виновные» показательно выпороты. «И если кто-то скажет, что Стрелков не причастен ко всему этому беспределу, я за себя не отвечаю. Интересно, сколько рейсов после меня они успели сделать? А до?» — Максим выключил на кухне свет, подошел к окну. Темень, как в космосе, не работает ни один фонарь, отдельные огоньки видны далеко, за лесополосой и «железкой».
«Крупный рогатый скот, лошади, ослы, овцы, козы, олени, верблюды» — ну, оленей и верблюдов с ослами можно оставить в покое, они тут явно ни при чем. А вот словосочетание «крупный рогатый скот» наводит на определенные размышления. «Там хозяйство фермерское, то ли матери мэра нашего принадлежит, то ли жене — черт их всех разберет. Но там у них все как надо, как раньше в колхозе. Чтобы дояркой работать — очередь по триста человек на место». Как раньше в колхозе. Принадлежит матери или жене Стрелкова. Вот вам и ответ: все, до чего дотрагиваются особо приближенные к мэру люди, а уж тем более его родственники, по определению превращается в то, чем почти месяц назад залили барак гастарбайтеров. Свиное, коровье, куриное и прочее.
— Шиншиллы и крокодилы, — ворчал Максим, в очередной раз укладываясь спать. — Давненько я не брал в руки шашек. Вернее, не был в зоопарке.
Информационная подготовка к вылазке заняла меньше времени, чем он рассчитывал. Полумертвый сайт предприятия сообщал, что у «Ассортимента» в собственности почти двенадцать тысяч гектаров земли. На ней четырнадцать свинарников, двадцать один коровник, собственная бойня, летние откормочные площади и еще много всего полезного, нужного и важного. На территории предприятия находится гараж, кузница, мехмастерские со станочным парком, стройцех со строительной техникой, столярный цех, склад стройматериалов. Вкладка «О нас» лаконично сообщала, что «Ассортимент» занимается производством мяса и полуфабрикатов из него, а также недавно приобрел земли заброшенного совхоза, чтобы вдохнуть в них новую жизнь. Этой строке из раздела «Наши новости» от роду было полтора года. В разделе «Контакты», кроме схемы проезда, Максим обнаружил единственный номер телефона. По нему отозвался автоответчик и заявил, что набранный номер не может быть вызван. На этом серфинг по сети закончился. Как и говорил Олег, предприятие располагалось далеко от мусорного полигона, а буфером между ним и райским уголком, где простым работягам платят по две тысячи долларов ежемесячно, являлся город. Схему проезда к сказочному предприятию Максим «сфотографировал» и тут же прикинул, откуда завтра лучше стартовать.
