– Документы, говоришь? – напустив на себя глубокомысленный вид, переспросил Мокрушин (сам он еще толком не врубился, кто именно «наехал» на Руслана, но с ходу решил воспользоваться ситуацией и как-то дополнительно ее обыграть, чтобы еще сильнее нажать на вайнаха). – Ну а что ж ты, Руслан, на стрелку не приехал? Или не позвонил мне на крайняк?
– Шутишь, Владимир? – угрюмо сказал чеченец. – У меня даже в доме обыск был. Выемку делали, все лицензии забрали!
– Бедна сакля моя, – поцокал языком Мокрушин.
– Как я мог тебе позвонить, если мне не давали? Вот только час назад от меня ушли прокурорские и те «маски», что были с ними.
«Крайне сомнительно, чтобы это Юрьич к вайнаху наших людей послал, – подумал Рейндж. – Уж меня-то он поставил бы в известность, даже если бы и решил заслать группу товарищей к этому влиятельному московскому чеченцу…»
– Твои проблемы мне понятны, Руслан, – напустив на себя важный и несколько задумчивый вид, сказал Рейндж. – Дальнейшее будет зависеть от того, что ты мне сейчас расскажешь.
В кармане у Мокрушина работал включенный на запись цифровой диктофон «Sony». Он нисколько не сомневался, что и Измайлова не преминула врубить свой портативный агрегат, который находится у нее – случайно подсмотрел – в небольшой дамской сумочке, вместе с косметичкой и прочими полезными для молодой женщины мелочами…
– Владимир, мы можем говорить откровенно? – переспросил Руслан. – Э-э-э, я не хотел бы, чтобы все, сказанное между нами, потом где-нибудь всплыло!
– Конечно, Руслан, мы же партнеры! Говори спокойно, никто тебя не пишет. – Рейндж соврал не моргнув глазом. – Ну?! Что ты узнал про курчалоевского амира? Только давай в темпе, у меня сегодня хлопот полон рот!
– Мало времени ты мне дал. Узнал, да, но не ручаюсь, что все, о чем говорят, – чистая правда…
– Ближе к телу!
– У нас в Чечне говорят: «Лес без шакалов не бывает»… Пришел Хаттаб и привел с собой ваххабитов! Потекли деньги, открыли школы, стали готовить к джихаду.
– Лагеря под Сержень-Юртом?
– Да. В девяносто седьмом, ну и до той поры, пока опять не вошли федералы, там готовили, как у вас говорят, кадры.
– При чем тут Ахмед Исмаилов?
– Есть информация, что он был там одним из инструкторов. Сам он не чеченец… По одним сведениям, он родом из Махачкалы, по другим – выходец из Карачаево-Черкесии…
– Как он тогда смог набрать такой авторитет в ваших краях?
– В конце девяностых он породнился с Алимханом Исмаиловым, бригадным генералом…
– Ныне покойным.
– …взял за себя его младшую сестру. Ну а Исмаиловы – а он, по слухам, сразу взял эту вот фамилию, – самый авторитетный тейп на юго-востоке Ичкерии, наряду с Ведено и Беной…
– У вас там вообще-то каждый четвертый – Исмаилов… Ладно, примем пока твою версию на веру, тем более что наши сведения в целом совпадают. Скажи-ка, Руслан, что вы знаете о боестолкновениях, которые имели место около двадцатого октября сего года в районе Курчалоя и Центороя?!
– Говорят, что амир потерял там каких-то важных для себя людей!
– Что?!! – Рейндж почувствовал, как у него что-то оборвалось в груди. – Выкладывай детали!
– Да мне известно не так уж много, – пожевав губами, сказал Руслан. – Какие-то его люди или же те, кого к нему послали спонсоры, попали там в засаду, как раз где-то около той даты, которую ты назвал. Убили людей, спалили транспорт. По слухам, в джипе «Чероки» перевозили довольно большую сумму…
«Четверть «лимона» долларов, – подумал Рейндж. – Не так уж много, хотя особисты проверяют версию, что там был «лимон».
– …более двух миллионов долларов США!
– Че-его?! – удивился Мокрушин. – А мне из другого источника сообщили, что там была изъята гораздо, гораздо более скромная сумма.
– Меня там не было, Владимир. Я говорю о том, о чем слышал, да? Прошел слух, что почти вся наличка сгорела вместе с «Чероки», деньги были спрятаны в тайниках, ну, в любом джипе, если разобрать дверцы и кузов и сделать еще тайник в топливном баке, можно крупные суммы перевозить, хотя лично я, да и мои люди такими вот делами не промышляют. Сам понимаешь, если бы не эта засада, то ничего и не было бы известно, да? А так, я уже сказал, пошли разборки… поползли слухи: у курчалоевских их общак взяли – так говорят одни. Другие, кому можно больше доверять, поговаривают, что Ахмед Исмаилов потерял и деньги, и партию наркоты, которую везли для его бойцов. Что он потерял там какого-то важного для себя человека, из-за этого он метался, как раненый тигр, хотя его пытались обложить и кадыровцы, и ваши, федералы… Ну вот, а последние недели две, а может, и поболее, о нем вообще ничего не слышно. Часть его людей, поговаривают, вернулась в села на зимовку, будут пытаться легализоваться. Остальные же, те, кто составляет его ближний круг, куда-то растворились: то ли перебрались в Дагестан, то ли вернулись по домам и влились в другие, родственные им джамааты.
Рейнджу в эти секунды стоило большого труда совладать со своими эмоциями. Новости были – хуже некуда. И хотя Руслан все время вставлял в разговор словечки «по слухам», «поговаривают», «у меня нет точной уверенности» – смахивало на то, что информация, которой он решил поделиться с человеком, спасшим жизнь его брату из Ножай-Юрта, – очень близка к истине…
Измайлова, у которой из уха торчал микродинамик, соединенный шнуром с ее служебным мобильным телефоном, – Рейндж засек, что ей кто-то позвонил – сняла на секунду правую руку с переключателя скоростей и довольно чувствительно ущипнула его за коленку.
– И еще одна тема, Руслан, которую я просил тебя «пробить» для меня! – скороговоркой сказал Мокрушин. – Ты обещал мне, что разузнаешь о местных московских контактах курчалоевских! Ты вот пару минут назад что-то говорил о спонсорах…
– Э-э-э…
– Не играй со мной! Хочешь, чтобы тебе вернули изъятые документы? И чтобы твои люди вернулись домой, чтобы у всех вас не было неприятностей?! Фамилии! Явки! Адреса!
– Я легальный бизнесмен.
– Не пудри мне мозги! Ну?!
– Боюсь ошибиться, но их местный филиал возглавлял такой Гаджи Гаджиевич Магомедов…
У Мокрушина тут же что-то щелкнуло под черепной коробкой. «Магомедов… Гаджи Магомедов… где я слышал это имя? – вихрем пронеслось у него в голове. – Ага, вспомнил! Когда мы ныкались в блиндаже, в каких-то двухстах метрах от ближней к нам землянки зимнего лагеря курчалоевских духов, телохран этого лже-Ахмеда в бреду несколько раз вслух называл это имя! Пришлось ему даже кляп в глотку сунуть, потому что посты курчалоевских стояли слишком близко к их временному схрону… Второй пленник, раненный в руку и в голову, в один из моментов, – это было к концу первых суток их пребывания в схроне – стал что-то зло выговаривать своему раненному в живот телохрану, ну и тоже, насколько помнится, единственное, что удалось разобрать в его тарабарском языке, это было «Гаджи Магомедов»…
– Ну и еще какой-то Назир Адыгов, вроде бы из Черкесска, – после паузы сказал Руслан. – Магомедов пытался через наши связи договориться о возвращении каких-то своих долгов, вроде бы с ним случилось какое-то несчастье, но – надо проверить!
Руслан назвал еще фамилию некоего Усманова, сказал, что, по его сведениям, обе небольшие фирмы, связанные с этими вот личностями, действовавшие как обычные риелторские конторы, то ли закрылись с концами, то ли изменили свой юридический адрес.
Мокрушин задал ему еще несколько наводящих вопросов, но Руслан более не сообщил ничего полезного: может, не знал ничего сверх сказанного, а может, решил кое-что попридержать на случай будущих торгов.
Последовал еще один довольно чувствительный щипок.
– Заканчивайте! – процедила «глухонемая».
«Гелентваген», курсировавший во время этого важного – для Рейнджа – разговора по набережной Москвы-реки, свернул на Комсомольский и далее на Бульварное кольцо.
– Руслан, все это хорошо, но информации явно недостает! – увидев, что агентесса притормаживает у обочины, сказал Мокрушин. – Ты понял меня, да?! Достань мне те сведения, о которых я прошу, ну а я, в свою очередь, помогу разрулить все возникшие у тебя проблемы!
Чечен распахнул заднюю дверцу, но вдруг вспомнил, что забыл сказать еще кое-что важное:
– Не знаю, заинтересует ли тебя это, Владимир… Ходят слухи, что какие-то люди, оттуда, с Кавказа… наводят справки о каком-то, гм, сотруднике спецназа. Я не до конца уверен, но говорят о каком-то «Владимирове» и еще об «Алексееве»… Не знаю, может, врут, а может, и правда, но за сведения о нем обещают большие деньги, как минимум четверть миллиона американских долларов.
Сказав это, Руслан выбрался из салона и захлопнул заднюю дверцу. Измайлова рванула с места в карьер, не дав Мокрушину времени толком переварить полученную только что информацию.
– Черт! – пробормотал Рейндж. – Хотел бы я знать о том, что рассказал Руслан, хотя бы часом ранее! Ну что, Анна? Диспетчер небось нас уже матом кроет? Скажи ему, что мы влезли в пробку, сделали небольшой крюк в объезд, ну а теперь следуем своим маршрутом в строго указанном нам направлении!
