— Что заставило тебя залезть в кузов «КамАЗа»?
Сонину пришлось рассказать о субботнем вояже молодых солдат за самогоном в Лыковку.
Комбат нахмурился:
— Значит, «деды» беспредельничают?
— Есть немного!
— Ну, гаденыши, устрою я им дембель. Но вернемся к «КамАЗам». Так ты говоришь, что видел с товарищем, как их на склад ночью завезли старший лейтенант Кутенко и майор Лопухов?
— Так точно!
— И можешь с товарищем это письменно подтвердить?
— Конечно! Это же правда!
Комбат задумался. Ненадолго.
— А этот Волков тоже с тобой в кузов «КамАЗа» лазил?
Сонин солгал:
— Никак нет. Он даже не знает, что я обнаружил наркоту.
— Так ты никому о героине или что там вместо боеприпасов в кузове машины находится не говорил?
— Только вам! Я что, идиот? Подставляться?
Комбат проговорил:
— Хорошо! Хотя какой, к черту, хорошо! Это же… но ладно. Я должен лично убедиться в правдивости твоих слов, а посему после обеда выходишь за пределы части на тропу, ведущую к складу. Там встретимся. Смотри не попадись патрулю. Нас вместе выходящими из части не должен видеть никто. Понял?
— Так точно!
— Сможешь незаметно покинуть часть?
Сонин заверил:
— Смогу, товарищ подполковник.
Грабов предупредил:
— И никому ни слова, солдат, ни о грузе, ни о разговоре со мной! Если твои слова подтвердятся, то придется действовать очень аккуратно. Через ФСБ. Тебя же на время придется спрятать, но это я обеспечу. Дело действительно очень и очень серьезное. Можно сказать, дело жизни и смерти!
Сонин ответил:
— Я это понимаю, товарищ подполковник, и готов выполнить свой долг до конца!
Комбат внимательно посмотрел на подчиненного:
— Уверен, этого, до конца, не потребуется. А ты молодец, смелый парень, другой на твоем месте молчал бы, а ты, как положено, доложил. Настоящий солдат. Это не пройдет бесследно. Ты будешь поощрен. Получишь по заслугам. А сейчас беги в подразделение и веди себя осторожно. Повторяю, никому ни слова.
— Понял!
Сонин юркнул в кусты и вышел на дорожку, ведущую к казарме.
Подполковник же, выждав несколько минут, зло сплюнул на асфальт плаца:
— Ну… твою мать! Ну, Кутенко, скотина!
Он огляделся, убедился в отсутствии военнослужащих, достал сотовый телефон, набрал номер взводного.
Тот ответил немедленно:
— Да, Сергей Александрович?
— …на, придурок гребаный!
Кутенко удивленно произнес:
— Не понял, командир!
— Не понял, сучонок. Поймешь! Быстро нашел Лопухова и вместе с ним в строящийся клуб! На все десять минут! Выполнять, идиотина!
Взводный посмотрел на отключившийся телефон.
Или он ослышался, или произошло нечто весьма серьезное, раз комбат в таком гневе и назначил встречу не в штабе, а на стройке, подальше от ненужных глаз и ушей!
Вызвал Лопухова. Передал приказ Грабова.
Спустя десять минут оборотни встретились на первом этаже строящегося нового клуба гарнизона. Комбат нервно ходил от одного проема окна к другому. Остановился, повернулся к подчиненным, обратился к командиру взвода:
— Скажи мне, Кутенко, чем сегодня у тебя занимался некий рядовой Сонин? А также что этот Сонин вместе с Волковым ночью с субботы на воскресенье, когда вы загоняли в боксы «КамАЗы» с товаром, делали возле складов? Ну, мудак? Слушаю тебя!
— Это все «деды», твари! Они послали солдат за самогоном в Лыковку, когда мы с майором перегоняли машины! А мне сказали, что сами купили пойло у какого-то мужика. Я пресек эту пьянку…
Комбат прервал лепет взводного, повысив голос:
— Да мне плевать, кто кого и за чем посылал в твоем гребаном взводе. Сонин все подробно доложил. Факт тот, что хранилище товара раскрыто. И кем? Каким-то сопляком!
— С ним должен был работать в боксе второй молодой, Волков.
— Знаю! И он тоже наверняка в курсе того, что в кузовах «КамАЗах» героин. Ты хоть понимаешь, долбень, что наделал?
— Но как я мог контролировать взвод, находясь в лесу?
— За каким хером разрешил увольнение?
— Ну, кто же знал, что так получится.
Комбат сбавил тон:
— Ладно. Сейчас об этом говорить поздно. Надо принимать срочные меры. Убирать Сонина и Волкова. С первым я договорился пройти на склад после обеда. Он должен уйти в самоход и встретиться со мной уже на тропе. Следовательно, поступаем следующим образом. Ты, – Грабов ткнул пальцем в грудь Кутенко, – к подчиненным и ждешь звонка на мобильник.
Грабов повернулся к Лопухову:
— Ты, Витя, идешь в городок, выгоняешь свою «Ниву» и едешь до начала тропы, ведущей к складу. Прячешь вездеход в лесу, место найдешь. В кустах ждешь меня с Сониным. Как выйдем на поляну, кончаешь солдата. Бесшумно, ножом в сердце. Труп в кусты! Оттуда – звонок Кутенко!
Комбат перевел взгляд на взводного:
— Получив сигнал от майора, отправляешь на склады Волкова. Повод – за планшетом, который якобы оставил там! Отправляешь так, чтобы никто из твоих подчиненных ничего не узнал. Лучше тоже через забор самоходом. Сам идешь к тропе через КПП.
Грабов вновь повернулся к майору:
— Дожидаешься Волкова, валишь и его на той же поляне. Подойдет Кутенко, вместе с ним трупы оттаскиваете к машине, грузите в «Ниву». Объезжаете часть, выходите к болоту. Сбрасываете трупы. После чего ты, Лопухов, едешь на подсобное хозяйство и торчишь до вечера там.
Комбат ткнул пальцем в грудь старшему лейтенанту:
— Ты же, придурок, берешь в Лыковке водку, нажираешься и возле штаба устраиваешь скандал. Типа служба тебе осточертела, идет все на хрен, даже вместе со мной! Я, находясь в кабинете, прикажу отправить тебя домой. Вечером являешься на вечернюю поверку. И докладываешь дежурному по части, а также мне лично, что отсутствуют Волков с Сониным. После чего начинаешь их «поиски» в лесу, где, главное, затоптать место убийства и путь транспортировки трупов к машине, вместе со следами «Нивы». В секторе начального поиска «беглецов» не находим, подключаем милицию для прочесывания поселка. Утром я докладываю в штаб бригады о дезертирстве молодых солдат. До приезда комиссии проводим работу с личным составом взвода. Но об этом поговорим отдельно! Всем все ясно?
Лопухов почесал затылок:
— Понятно! Чего не понять?
Кутенко так же утвердительно кивнул головой.
Грабов буркнул:
— Понятно им! Посмотрю на месте, как понятно. А то… Детруна еще не забыли?
Лопухов с Кутенко переглянулись.
Комбат прищурил глаза:
— Я это к тому, что судьба человека непредсказуема. Сегодня жив, завтра мертв. Все, работать! И не дай вам бог допустить хоть малейшую оплошность. Для вас она будет означать одно – смерть! Свободны!
Лопухов покинул часть сразу после разговора с комбатом. Он не пошел к КПП, а проник в военный городок через строящийся клуб. Из гаража выгнал «Ниву», проверил заправку. Бензина оказалось на пределе. Пришлось использовать запасную канистру, благо таких емкостей с топливом у заместителя по обеспечению стояло восемь штук. Заправившись и бросив в «бардачок» нож, надев на всякий случай перчатки и старые сапоги, которым давно место на свалке, выехал на шоссе Белогорск – Москва. Проехал по трассе, свернул на грунтовку, на заросшей травой лесной дороге остановился. Машину не видно ни с поста, ни с шоссе. Он находился возле поляны, обозначенной комбатом.
Сонин вернулся в расположение, где его с нетерпением и тревогой ждал Волков. Встретив товарища у курилки, где в этот момент не было военнослужащих, Дмитрий спросил:
— Ну, как, Антон?
Сонин, улыбаясь, ответил:
— Говорил тебе, комбат про наркоту ничего не знает!
— Он сам об этом сказал?
— Нет, об этом он прямо не говорил, но мое сообщение явно подействовало на него, и он решил лично убедиться в правдивости моих предположений. Поэтому приказал после обеда по-тихому слинять из части, чтобы встретиться с ним уже на тропе, ведущей к складам. Прикидываешь, почему комбат приказал поступить так, а не иначе?
Волков отрицательно покачал головой:
— Нет! Вы могли спокойно и на его «УАЗе» на склады выехать!
— Могли, но комбат не желает, чтобы кто-нибудь узнал о том, что мы пойдем на верхний пост.
Волков возразил:
— Но вас же, один черт, часовой увидит и сообщит в караулку.
— Так комбат и даст ему сообщить. Убедившись, что в «КамАЗах» действительно героин, он обещал вызвать сотрудников ФСБ. Те в момент разберутся и с Кутенко, и с Лопуховым.
Дмитрий, немного подумав, спросил:
— А комбат не интересовался, говорил ли ты еще кому о наркоте?
— Интересовался, конечно, но я сказал – никому. Даже тебе. Сам, мол, залез в «КамАЗ» и обнаружил героин. Вот только сообщил, что видели, как машины ночью входили на склад и кто их вел, мы с тобой вдвоем, посланные «дедами» за самогоном.
— Понятно!
— Что тебе понятно?
— То, что ты сказал! Значит, после обеда рвешь в самоход?
