Сегодня ночью они подготовят гораздо больше воды, чем обычно брали на работу, и спрячут в одежде ножи, которые использовали в хозяйстве.
Не зажигая свечи, Акутин улегся поверх покрывала и долго лежал, прислушиваясь к шуму дождя.
«Наверняка, если я не скажу об этом колумбийцам, нас в лесу сожрут звери либо мы заблудимся и умрем, – утешал он себя, пытаясь найти оправдание предательству. – Кроме зверей и голода в окрестностях много бандитов. В лучшем случае они сделают нас рабами на своих плантациях коки, в худшем – вернут обратно. Тогда уже точно Матурана распорядится поселить нас в ямах. Перед этим будут бить. Может, даже убьют кого-то для устрашения. А вдруг этим человеком окажусь я?! Нет, Нескромных не имеет права распоряжаться моей жизнью. Он решился со своими дружками на побег, потому что у них есть будущее. Они чисты перед законом, их ждут семьи и работа. А что ждет меня? Даже если удастся отмазаться от соучастия в убийстве Свергуна, кому я нужен, жалкий лаборантишка? А здесь? Надо только завоевать доверие! И можно стать таким же, как Оскар».
Он закрыл глаза и представил себя в камуфлированной форме с пистолетом за поясом. Рядом с ним переводчик. Он ходит по лаборатории, а Нескромных, Серенко и Пьянов глядят ему вслед затравленным, полным зависти и рабской покорности взглядом. Профессора, несостоявшиеся академики, завидуют бывшему лаборанту, который стал хозяином их судеб. Где-то на берегу Карибского моря у него ранчо. Там Ирина. К ужину она ждет, когда вертолет мужа появится на горизонте. Погруженный в свои мысли, он едва не задремал. Спохватившись, резко соскочил с кровати и подошел к окну. Дождь лишь усилился. Крыша протекала и, нагнувшись, чтобы выглянуть наружу, он попал под струю воды. Чертыхнувшись, направился к выходу.
Перебежав к хижине Андреса, прислушался. Из-за фанерной двери раздавался легкий женский смех и быстрая речь. Немея от страха, Акутин осторожно постучал. Смех стих. Послышались шаги, и двери распахнулись. Андрес стоял по пояс раздетый, держа в правой руке пистолет.
– Надо поговорить, – громким шепотом выпалил Акутин. – Это очень важно, – добавил он, заметив в глазах переводчика досаду.
Вздохнув, тот обернулся и что-то сказал. Послышалась возня, и через минуту мимо Акутина прошмыгнула невысокая колумбийка, обдав запахом пота. В юбке и рубашке, к груди она прижимала резиновые сапоги. Волосы были растрепаны.
– Проходи, – Андрес посторонился. – Как ты умудрился пройти ко мне незамеченным?
– Сильный дождь и темно, – Акутин вытер рукой с лица воду. – В двух шагах ничего не видно.
– Непорядок, – нахмурился колумбиец. – Так о чем ты желаешь поговорить?
– Наши завтра хотят совершить побег, – с опаской покосившись на двери, быстро зашептал Акутин. – Они собираются напасть на мальчишку, который нас охраняет, и отобрать автомат. Потом, связанного, спрятать в яму, где монтируют миксер.
– Хорошо, – Андрес испытующе посмотрел на Геннадия. – А куда они пойдут?
– Вдоль тропы до дороги, – Акутин выдержал паузу, наблюдая за реакцией колумбийца. – Там хотят найти машину.
– Это невозможно, – переводчик повеселел. – Все, кто ездит по этой дороге, работают на нас.
– Ну и что? – удивился Акутин. – Убьют и уедут…
– Хорошо, – Андрес похлопал его по плечу. – Мы позаботимся о том, чтобы этого не случилось. Пока иди.
– Я бы хотел узнать у вас… – Акутин замялся.
– Ну, говори! – подбодрил его Андрес.
– Та женщина, – он часто заморгал глазами. – Ирина. Я могу ее увидеть?
– Зачем? – и без того узкие глаза колумбийца превратились в щели. – Любишь?
Вместо ответа Акутин часто закивал головой.
Андрес криво усмехнулся и почесал затылок. Пройдя к столу, на котором стояла бутылка с какой-то жидкостью, он плеснул из нее в похожую на пиалу чашку:
– Выпей.
Акутин подчинился. Это был очень крепкий напиток, от которого перехватило дыхание. Андрес протянул ему вытянутый желтого цвета плод.
– Кушай.
– Я хочу быть с вами на равных, а не пленником, – отказавшись от угощения и отдышавшись, выпалил Акутин. – Меня никто не тащил сюда насильно. Я сам приехал.
– Разве ты плохо живешь? – удивился Андрес. – Если хочешь, мы дадим тебе женщину.
– Я не хочу женщину, – Акутин почувствовал, как от выпитого по телу разлилось тепло. – Дайте мне возможность видеться с Ириной, и я сверну горы.
– А она этого хочет? – Андрес смотрел на него насмешливо.
– Уверен, – кивнул головой Геннадий.
* * *
Встреча с представителем российской резидентуры спутала Антону все карты. Шишкин передал новое решение руководства – в контакт с лидерами преступных группировок и членами РВСК не вступать. Он объяснил это просто. Среди тех, с кем спецназовцы могут попытаться решить вопрос о приобретении оружия, могут оказаться люди, посвященные в тайну строительства лаборатории. Русские, занимающиеся поиском столь специфического товара, наверняка вызовут подозрение у тех, кто стоит за всем этим. Антону было предложено использовать завербованного в свое время в Москве бывшего студента и выпускника Университета дружбы народов Симона Франциско Родригеса. С момента развала СССР этот человек не использовался. В семидесятые годы через него поддерживалась связь с несколькими лидерами коммунистического движения на юге Колумбии и в Боготе. Сейчас, со слов Шишкина, ему уже за шестьдесят. Он имеет скотоводческую ферму в окрестностях Пальмиры и, по всей видимости, вспоминает свое коммунистическое прошлое как страшный сон. Однако обожающий деньги колумбиец наверняка окажет содействие в приобретении оружия и снаряжения.
Поводом для встречи было решено использовать его роман с одной из московских студенток. Кристина должна была сыграть роль бывшей ученицы некой Екатерины Матвеевны, фотографии которой передал Шишкин, получив их в свою очередь из Москвы от Линева по электронной почте. Данила в столице не терял времени даром. Пожилая женщина с удовольствием написала и письмо.
И Антон, и Кристина, собираясь на эту встречу, прекрасно понимали, что страшно рискуют. Вся ее подготовка, кроме полученной из России почты, заключалась в разговоре с колумбийцем по телефону, который состоялся вечером. Кристина сообщила Симону, что прилетела и по просьбе тети хочет встретиться.
– Судя по его тону, он был рад, но в голосе проскальзывали нотки недоверия, – сообщила, отключив трубку, Кристина. – Наверняка почувствовал, что это связано с его прежним «хобби».
– Ничего, – успокоил ее Антон. – Максимум, что он может сделать, это отказать нам. Сдавать нас полиции ему нет смысла. Он сам в дерьме.
Уже утром следующего дня на взятом в прокат «Форде» Антон и Кристина подъехали к загородному дому бывшего коммуниста.
Одноэтажное строение с плоской черепичной крышей располагалось на склоне горы, среди не похожих один на другой особняков. Разделенные между собой небольшими экзотическими рощицами и лужайками, они напоминали уменьшенные в размерах сказочные замки. Украшенные башенками, с декоративными зубьями на стенах, эти сооружения отличались от настоящих крепостей тем, что вместо бойниц имели нормальные окна.
Дом Симона Родригеса был немного скромнее находящихся поблизости строений. Вместо ограды из тесаного камня его окружал обыкновенный забор, сложенный из крупного кирпича. Въезд перекрывали железные ворота, выкрашенные в серый цвет.
Антон свернул с узкой асфальтированной дороги и остановился. Отворилась калитка, и навстречу вышел молодой парень в светлой рубашке и шортах. Подойдя к машине со стороны пассажира, он с любопытством заглянул в открытое окно:
– Киситина?
– Да, Кристина! – рассмеялась переводчица.
Парень открыл ворота, и они въехали в просторный двор. В углу на домкратах стоял полуразобранный грузовичок. Рядом возились двое перепачканных маслом подростков. Оттирая какие-то детали в тазу с керосином, они с интересом поглядывали на появившуюся во дворе женщину и светловолосого мужчину.
На просторное крыльцо, закрытое от солнца огромным черепичным навесом, вышел грузный усатый мужчина в бейсболке и солнцезащитных очках.
Что-то сказав встретившему гостей парню, он улыбнулся и, переведя взгляд на Кристину, неожиданно заговорил на русском:
– Добро пожаловать!
Изображая на лице радость и смущение, как подобает в их положении, гости прошли в дом.
Родригес провел Антона и Кристину через небольшой холл в гостиную, где уже был накрыт роскошный стол. Возле него стояла такая же полная, под стать хозяину дома, женщина.
– Это – моя кузина, – пояснил Родригес, заметив в глазах Кристины недоумение. Накануне он сказал, что его жена умерла год назад. – Она не понимает по-русски.
Он галантно отодвинул стул, взяв его за высокую спинку, и взглядом пригласил Кристину сесть. Антон, представившись, занял место рядом со своей «супругой». Обойдя стол вокруг, Родригес уселся напротив. Женщина, окинув критическим взглядом сервировку, удалилась.
