— Миша… Это я.
Похоже, от одного ее голоса у него перехватило дыхание.
— Здравствуй. Что у тебя?
— Коля уехал. Только что.
— А ты?
— Я скучаю по тебе. Все.
— Я тоже скучаю по тебе.
— Будем утешаться, что мы оба скучаем. — Помолчала. — Как рука?
— Все в порядке. Слышала про убийство инуита? У горы Униткак?
— Да. Что стало с Минтоукуком… Хуже, чем в Лос-Анджелесе.
— Ты… сделаешь то, о чем мы договорились?
— А о чем мы договорились?
— Перейдешь туда?
По молчанию в трубке понял: она пытается разобраться в его интонациях. Кажется, она все-таки поняла, почему он говорит именно так.
— Перейду. — Помолчала. — Ты-то когда появишься?
— Появлюсь. Со временем.
— Ладно. Буду надеяться.
Он понял, что ему сейчас страшно хочется сказать ей что-то возвышенное. Какую-нибудь чушь вроде того, что он ее безумно любит. Но он вовремя удержался. Сказал вместо этого:
— До свидания.
— До свидания. — В ее голосе была теплота. И он был благодарен ей за это. Услышав частые гудки, положил трубку. Подошел к окну. Видимые отсюда поляна, подходы к тайге и река дышали спокойствием. Набрав номер кемп-крикского отделения, сказал отозвавшемуся Лоусону:
— Это я. У вас все с порядке?
— Да, сэр.
— Не тяжело без Танука?
— Что вы, сэр. Мы и раньше часто несли службу вдвоем.
— Спасибо. Сегодня думаю вместе с Тануком отправиться в Оак-брук. Там есть какой-то народный лекарь из инуитов. Может, подлечит мне руку.
После некоторой паузы Лоусон сказал:
— Хорошая мысль, сэр. У меня у самого прострел. Так я только их снадобьями и спасаюсь.
— Буду надеяться, и мне поможет. Не вызывайте меня и Танука по рации, если не будет особой нужды. Хорошо?
— Конечно, сэр. Желаю хорошо подлечиться.
— Спасибо. — Отключив рацию, спустился вниз. Не спеша направился к домику Коллинза.
Мисс Маллиган встретила его очаровательной улыбкой, сообщив, что Коллинз у себя. Войдя в кабинет, начал без предисловий:
— Юджин, уж извините, но сегодня вечером мне нужен вертолет. Кровь из носу.
— Да? — Коллинз показал на кресло. — Садитесь, Майк. Ради Бога. Вертолет сегодня свободен. — Подождал, пока Шутов сядет. — Что-то случилось?
— Юджин… Мне очень стыдно. Но я хочу воспользоваться вертолетом в личных целях. Хочу подлечить руку.
— Руку? Майк… Какая же это личная цель? Насколько мне известно, вас подстрелили, когда вы находились на службе. Так?
— Вроде бы.
— Значит, и вертолетом вы воспользуетесь для служебной цели. Куда решили лететь?
— В Оак-брук. Мой полицейский, Танук, обещал порекомендовать меня какому-то народному лекарю, который, он уверяет, творит чудеса.
— То есть Инанту?
— Д-да… Вроде бы. — Шутов сделал вид, что вспоминает. — Танук называл именно это имя. Инанту.
— В Оак-бруке есть только один лекарь, Инанту. Думаю, Инанту руку вам подправит. В лучшем виде.
— Да?
— Да. Инанту прекрасный травник. Настоящий. Говорю как биолог.
— Ладно, раз так.
— Хотите что-нибудь выпить? Может, просто кофе?
— Спасибо. Вылететь хочу под вечер, вместе с Тануком, а до этого нужно сделать кое-какие дела. — Встал. — Буду очень обязан, если предупредите пилота.
— Нет разговора. Когда хотите вылететь?
— В девять вечера. От пилота нужно только, чтобы он высадил нас в Оак-бруке. Обратно доберемся своим ходом.
— Отлично. Я поговорю с Джерри, он подготовит машину точно к девяти. Думаю, если подойдете к без пяти девять, машина будет готова.
— Спасибо, Юджин.
— О чем вы. Во-первых, помогать вам моя первейшая обязанность. Во-вторых, мы с вами как-никак соседи. — Встав, с чувством пожал ему руку. — Заходите в любой момент.
Выйдя, Шутов вызвал по рации Танука. И попросил ровно без пяти девять быть на вертолетной площадке.
Сам он подошел к вертолетной площадке без пятнадцати девять. Оделся потеплей. Взял с собой небольшой рюкзак, в который заранее положил два термоса с кофе, виски и бутерброды. Кроме еды, в рюкзаке лежали также два резиновых мешка и фонарь.
Джерри Платтерс, парень лет двадцати пяти, наживший, несмотря на молодость, обширную лысину, сидел рядом с «Эйркрафт-Сикорски» на пустой бочке. Занят Джерри был тем, что жевал резинку.
— Привет, Джерри, — сказал Шутов.
— Здравствуйте, мистер Шутов. — Джерри встал. Пожав Шутову руку, сказал весело: — У меня все готово.
— Спасибо. Знаете, что я собираюсь к лекарю?
— Босс сказал. — Осторожно вынув изо рта липкий комок, прилепил его к бочке. — Заводить мотор?
— Давайте. Только сейчас подойдет Танук.
— Он уже подошел. — Джерри кивнул на остановившегося в стороне Танука. — Ладно, завожу. Поднимайтесь.
Танук был одет в черные джинсы, серый свитер, куртку из клетчатой ткани и добротные туристические ботинки. Искоса взглянул на рюкзак Шутова. Мотор уже работал, и Тануку пришлось крикнуть:
— Что-то для Инанту?
— Это не для Инанту. Оружие в порядке?
Танук отогнул полу куртки, показав кобуру с «магнумом». Чуть ниже, на поясе, висела рация.
— Отлично, — сказал Шутов. — Садимся.
Они поднялись в вертолет, который тут же пошел вверх. Пока «Эйркрафт» поднимался, неясная полутьма густела. Когда же, взяв курс на Оак-брук, вертолет поплыл над Инной, сумерки перешли в сплошную темноту. Река и тайга внизу освещались слабым светом месяца, да и то лишь в моменты, когда серп выходил из-за облаков.
Шутов и Танук сидели сразу за креслом пилота. На половине пути Джерри обернулся:
— Где в Оак-бруке?
— У селения инуитов! — Тануку приходилось кричать во всю мочь, чтобы его услышали. Увидев внизу еле заметную россыпь огней, Джерри мастерски посадил вертолет, на утрамбованную земляную площадку «Эйркрафт» сел мягко, как пушинка. Убрав тягу, пилот обернулся:
— Норма?
— Спасибо, Джерри! — Шутов пожал ему руку. — Как только мы сойдем, жмите назад. Ваша миссия окончена.
— Договорились.
— Еще раз спасибо за все!
— Оʼкей. — Джерри тронул тумблер, подождал, пока Шутов и Танук слезут, и тут же включил форсаж.
Движение крутящихся лопастей над вертолетом превратилось в сплошной вихрь. Мягко поднявшись, «Эйркрафт» скрылся в темноте.
Шутов дождался, пока стихнет доносящийся сверху отзвук мотора. Осмотрелся. Площадку со всех сторон окружали деревья. Спросил еле слышным шепотом:
— Где селенье инуитов?
Танук показал.
— А река?
Кивнув в противоположную сторону, Танук сказал:
— Инанту не там. Он в селении.
— Инанту нам не нужен.
— Не нужен?
— Нет. Нам предстоит серьезная операция. Засада. Связанная с риском для жизни. Готовы?
Танук посмотрел на выглянувший из-за облаков месяц. Потер шею.
— Полицейский постоянно подвергает риску свою жизнь.
— Хороший ответ. Сейчас идем к месту, откуда сплавляют плоты. Но так, чтобы нас никто не увидел. Сможете провести?
— Конечно. — Инуит постоял, прислушиваясь. — Идемте. В ту сторону.
После того как они сделали несколько шагов, Шутов понял: они вошли в лес. Ходить по тайге он умел. Тем не менее сейчас старался держаться строго за Тануком. Скоро понял, что ходить по тайге умеет и Танук; пока они шли, у них под ногами не хрустнуло ни одной ветки.
Наконец, тронув его рукой, Танук остановился. Шутов увидел: за силуэтами стволов колеблется слабый отсвет.
— Она, — сказал Танук еле слышно.
— Река?
— Да.
— Там что, горит костер?
— Да. Плотогоны жгут костер. Чимшансы.
Постояв, инуит показал: идем туда. Пройдя немного, они увидели сидящих у костра трех индейцев. Каждому на вид было не больше двадцати. Одеты парни были одинаково: в джинсы, пуховые свитера и тяжелые армейские ботинки.
— Вещей с ними нет, — сказал Танук. — Уже перенесли на плот. Значит, скоро отойдут.
— А где плот?
— Там. Видите причал?
Вглядевшись, увидел примитивный причал: несколько кое-как сколоченных необработанных бревен. Плота за ними не было видно. Но если считать, что плот был там, он находился довольно далеко от берега.
Показав рукой, Танук шепнул:
— Туда. Там нос.
Двинувшись в этом направлении, они не останавливались до тех пор, пока не оказались в темноте. Плот они не увидели, а услышали: у воды был хорошо слышен скрип бревен.
Обернулись в сторону костра. Там было темно. Внезапно полетели искры: один из плотогонов начал гасить головешки.
— Придется по воде, — сказал Шутов. Протянул резиновый мешок: — Это ваш. Одежду положите сюда.
Раздевшись и положив одежду и оружие в мешки, они вошли в ледяную воду. Поплыли, держа мешки над головами. Метров через пять, нащупав в темноте скользкие бревна, положили на них мешки. Забрались на плот. Посмотрев на сидящего на корточках Танука, Шутов спросил:
