Почти поравнявшись с джипами, «Ланос» совершил неожиданный маневр и, заложив вираж, протаранил дощатый забор, которым была обнесена территория поселка. Видать, Сашок совсем ошалел от страха. Увидев отряд вооруженных людей, он решил, что все бандиты Курганска явились сюда по его душу.
* * *
Затрещали, захлопали запоздалые выстрелы. Выруливший на дамбу «Ланос» разгонялся все быстрее. Развернуть джипы было не успеть. Остальные машины еще только подъезжали к главной дороге.
«Уйдет», – решил Таран и ошибся.
По беглецам били из пяти-шести стволов одновременно. Вильнув, «Ланос» оторвался от земли и, постепенно заваливаясь набок, полетел в карьер. Удар о водную поверхность прозвучал как пушечный выстрел. Туда, где взметнулся белый столб воды, бежали боевики. Их голоса звучали не громче комариного писка.
Осмотревшись по сторонам, Таран увидел местных жителей, высыпавших на огороды. Один мужик даже взобрался на соседнюю крышу.
– Видал, что творят, бандюки? – крикнул он.
– Не приведи господи, – отозвался Таран. – Ну и времена пошли.
– И это на Пасху, – сокрушался мужик. – В церквах колокола звонят, а они воюют. Не по-христиански.
Прислушавшись, Таран действительно различил торжественный перезвон, доносящийся издалека. Полдень. Светлое воскресенье в разгаре.
– Христос воскрес! – весело крикнул Таран, прежде чем спрыгнуть с крыши.
Наверное, его все-таки хранил бог. А как же иначе, если он жив и двадцать миллионов целы. Пока ребятишки Грифона будут нырять за кейсом в глубоком, холодном карьере, Таран с Аленой сто раз успеет убраться из поселка.
Кстати, где Алена? Почему молчит? Куда она запропастилась?
Похолодев, Таран бросился в дом. Алена лежала возле самого порога, некрасиво разбросав ноги. Вокруг ее расколотой головы растеклась лужа крови, перепачкавшая разметавшиеся волосы. Они больше не были светло-русыми.
«Зачем я погрозил ей кулаком на прощание? – спросил себя Таран, опускаясь на колено. – Хотя бы обнял, что ли… Поздно».
Правая рука девушки была почти перерублена топором. На левой руке не хватало двух пальцев. Остальными она сжимала оторванную ручку кейса. Очень сильными оказались эти три тоненьких девичьих пальчика. Таран велел Алене охранять добро, и она продолжала делать это даже после смерти. Люди неправы, когда говорят: «Верная, как собака». Нужно говорить: «Верная, как влюбленная женщина».
Колокольный звон стих. Таран попробовал отнять у Алены эту дурацкую, никому не нужную ручку и не сумел. Тогда он встал и стал искать зажигалку. Карманов было так много. Он шарил по ним, смотрел на Алену и слышал ее голос.
Утонуть боюсь. Холодно, темно и ни звука…
Зажигалка нашлась в руке. Таран и сам не заметил, как ее достал. Тогда он занялся поисками сигарет.
Алена наблюдала за ним полузакрытыми глазами.
Лучше сгореть. Очень больно, зато быстро.
– Тебе не будет больно, девочка, – прошептал Таран. – Уже не будет. Все позади.
Прикурив, он вытер заслезившиеся глаза. Такой едкий дым у этих сигарет! Но курить охота, ох, как курить охота…
Приблизившись к кипе газет для растопки, Таран щелкнул зажигалкой. Немного постоял, наблюдая за тем, как удлиняются языки пламени. Подошел к Алене, наклонился, закрыл ей глаза.
Не смотри, девочка. Не смотри и не бойся. Ты ведь смелая, правда? Самая смелая на свете.
Бросив окурок, Таран забросил на плечо сумку, покинул дом и размеренно зашагал в направлении лесополосы. Дыма уже не было, а глаза все слезились и слезились. Приходилось то и дело тереть их кулаком. Неудивительно, что поселок Таран покинул с красными, как у пожарника, глазами.
Но огонь тушили другие. Когда Таран был далеко от пожара и от суматохи вокруг него.
* * *
И снова солнце клонилось к закату, и снова потянуло вечерней прохладой, и небо окрасилось в алый цвет, который поэты непременно сравнили бы с пламенем или кровью.
Но Таран не был поэтом, и ему не хотелось думать ни о пламени, ни о крови. За несколько часов он отшагал километров двадцать с гаком и радовался тому, что устал. Человеку необходимо как следует вымотаться, чтобы уснуть крепким сном и забыться до утра. А если этому человеку все же будет не до сна, он всегда может воспользоваться лучшим в мире успокоительным средством.
– Упасть, уснуть и не видеть снов, – пробормотал Таран, сворачивая пробку с бутылки. – Ты чего-то недопонял, братишка Гамлет. Неправильный у тебя был девиз. На кой хрен сдались эти сны? Много тебе показывали в них приятного?
Глотнув из горлышка, Таран стал неспешно доставать из сумки остальное. Две бутылки водки, полуторалитровка воды, случайно завалявшийся пакетик сушеных кальмаров, распечатанный блок сигарет. Остатки пиршества.
Когда все это было аккуратнейшим образом разложено на пакете, Таран достал из сумки второй свитер и поддел его под куртку. Затем натянул на ноги дополнительную пару носков. Ночью в лесу будет холодновато, а разводить костер не хотелось. Таран видеть не мог пляшущих языков пламени. И зажигалка, как заколдованная, постоянно терялась в карманах.
Обнаружив ее на пакете, Таран закурил и сделал два глотка из водочной бутылки.
– Жаль, что мы не умеем воскресать, сестрица Аленушка, – произнес он, морщась. – Не дано. Убивать и умирать – всегда пожалуйста, а воскресать – шиш. Обидно, сестренка, да?
Алена не ответила. Лес молчал…
Когда Таран прикончил первую бутылку, было уже совсем темно. Он потянулся за водой, но тут зазвонил телефон. Глянув на номер, Таран поднес мобильник к уху:
– Привет, Шестипалый.
– Ты почему не брал трубку? – спросил Шестипалый с угрозой.
– Вот, взял, – сказал Таран.
– Слинять с общаком решил? Говори прямо, не выкаблучивайся. Мне Грифон все про твои подвиги сообщил.
– Не все.
– Тогда, может, объяснишь?
Таран подробно объяснил. Услышав, как было дело, Шестипалый загнул многоэтажным матом.
– Ну, Грифон, ну, падла, – прохрипел он. – А я думаю, куда это он свалил из Курганска? Как днем отзвонился, так и пропал. Мобилы его помощников тоже не отвечают. Что, думаю, за дела? А оно вон как.
– Меня ищут, наверное, – предположил Таран.
– Найдут? – встревожился Шестипалый.
– Бывшего спецназовца? В лесу? Ночью? Не смеши меня.
– Так ты в лесу?
– Ага, – сказал Таран, откупоривая бутылку. – За меня не беспокойся. Завтра днем вернусь в свой город, дам знать.
– Почему не сегодня? – удивился Шестипалый. – Ночью-то оно надежнее.
– Отсыпаться буду, – соврал Таран. – Устал.
– Ладно, тебе виднее. Советовать что-нибудь такому асу совесть не позволяет. Ну ты и крут, братишка.
В голосе Шестипалого слышалось неподдельное уважение.
– Был у сестрицы Аленушки братишка Иванушка, – пробормотал Таран. – Жили они вместе счастливо, но недолго.
– Э, ты чего? Бредишь? Тебя ранили?
– Навылет. Но жизненно важные органы не задеты. – Таран хрипло рассмеялся. – Жить будет, а любить – никогда. Слыхал такой анекдот?
– Ты квасишь, что ли? – угрюмо спросил Шестипалый.
– Говорю же, за меня не беспокойся. Карточки с кодами у меня. Полный комплект. Все двадцать штук.
– Девятнадцать.
– Двадцать, Шестипалый. Я три раза пересчитывал.
– Девятнадцать, Таран. Одна твоя. Любая, на выбор.
– Выходит, я теперь миллионер?
– Выходит, что так, – подтвердил Шестипалый. – Так что водочкой не слишком увлекайся. Миллионеры здоровье берегут.
– Принято, – сказал Таран. – С завтрашнего дня начинаю беречь здоровье. Интересно, миллионерам сны снятся?
– Не знаю. Наверное.
– Плохо.
– Народу много положил? – догадался Шестипалый. – Мальчики кровавые в глазах? Совесть мучает?
– Совесть мучает, – согласился Таран. – Потому что не всех убил, кого надо бы. Столько нечисти на земле развелось.
– Мы с тобой святые? Рассуждаешь, прямо как ангел небесный.
– Падший, Шестипалый, падший. Крылья отвалились, рога пока не выросли. Поглядим, что из меня дальше получится. Бывай. У меня тут что-то вроде поминок. Извини, но ты как бы третий лишний.
– Поминки? – переспросил Шестипалый. – Третий лишний? Так ты в лесу не один?
– Не один, – сказал Таран. – Со мной девушка, которую я люблю. Хочу наконец сказать ей об этом. Может, услышит?
С этими словами он отключил мобильник.
Пару секунд спустя то же самое сделал Шестипалый. Выражение лица его было озадаченным. Старый вор повидал немало людей на своем веку, но таких, как Таран, ему еще встречать не приходилось.
– Падший ангел, надо же, – пробурчал он, глядя в пустоту. – А может, и правда? Может, мы все тут падшие ангелы?
Ответа на этот вопрос не было. Ни у Шестипалого, ни у Тарана, ни у миллиардов других людей. Они ничего не ведали о прошлом и жили так, словно у них не было будущего. Кто-то создал их такими, кто-то все так устроил. Зачем? Для чего?
Спросите об этом у того, кто нас придумал.
