Я услышу её! Пускай война, пускай смерть, – но я познал любовь и не уеду просто так!!! В голове сразу закопошились различные варианты действий.
Айнгеру, подлец, дал мне плохую аттестацию: «склонен к дезертирству». Он заранее поговорил с начальником госпиталя. Представил меня симулянтом, пытающимся увильнуть от фронта, и настоял на том, чтобы в эту ночь со мной дежурили два бойца из местной охраны. Последние получили соответствующие инструкции.
Но сам баск после смены должен был отправиться домой. Наша очередная встреча с девушкой намечалась только на завтра, и возможно, отец просто ей ничего не скажет. Самый оптимальный вариант: Дуниша не попытается бежать из дома, чтобы увидеться, не будет ругаться с отцом. Она просто придёт, а меня уже не будет… Неплохо. Но не на того напал.
Когда план действий уже сложился в моей голове, усилием воли я заставил себя заснуть. Проснулся под вечер, когда отец любимой сдавал дежурство. Постарался натянуть на лицо самое скорбное из всех выражений, на которые был способен. Даже прикидываться особо не пришлось, ведь не смотря ни на что, волновался я сильно, на душе упоённо скреблись кошки.
С охранниками я через некоторое время попытался заговорить. На моё счастье, это были необстрелянные селяне, недавно мобилизованные. Но с оружием в руках они чувствовали свою безграничную власть. Надо мной они легко подтрунивали, впрочем, с ноткой некоторого сочувствия: сами-то на фронт не рвались… В то же время было видно, что на встречу они мне не пойдут, а любую попытку покинуть больницу постараются пресечь всеми силами.
Но они не знали ни меня, ни мой боевой путь. Их шутки и даже неприкрытые издёвки я встречал с угодливой покорностью. Так что к вечеру испанцы совсем перестали видеть во мне хоть какую-то опасность. Признаться, в некоторые моменты мне было тяжело себя сдержать. Выручало осознание того, что моим конвоирам в конце придётся ответить за слова и поступки…
Ближе к ночи, после всех обходов, мы по-тихому сели играть в карты. Я,
специально поддаваясь, проиграл им не особо нужные вещи и часть денег. Когда же спустилась ночь, предложил пойти покурить.
До этого на перекуры они ходили по очереди, я же как некурящий оставался ждать в палате с одним конвоиром. А тут предложил сходить вместе, якобы захотел попробовать «на последок». Никакой угрозы испанцы не почувствовали…
… – Дай-ка огоньку!
Я склонился над протянутой к моим рукам спичке, сигарета в зубах. Это были настоящие папиросы, меня угощали по душевной доброте! Неплохо тыловики живут…
Закуриваю, но не вдыхаю дым… Рывком распрямляюсь и в челюсть первого испанца летит мощнейший диагональный хук! На таком расстояния он даже не понял, что происходит. Только подкинуло голову, а тело с грохотом рухнуло на спину.
Бил правой, чтобы наверняка. Второй не сразу сообразил, что происходит; я схватил его за ворот и с силой ударил лбом в раскрывшийся для крика рот. Правой корпусной апперкот в «солнышко», чтобы звука не издал – и коленом в челюсть. Поймав этот удар, согнувшийся от боли противник рухнул ничком, как подрубленное дерево. Всё, путь свободен!
Мой план оказался прост и от того действенен: легко разобравшись с нерасторопными охранниками, я оказался рядом с единственным на момент возможным выходом – незакрытым окном в курилке на первом этаже. И – вуаля! Я в саду!
Как же я бежал… Забыв про больную ногу, про риск, – да про всё на свете забыв, – я рвался к дому любимой, сотрясаемый жаркой надеждой и леденящим страхом. Эти чувства меняли друг друга как плохие часовые. Ведь что стоило Айнгеру на одну ночь послать дочь к родственникам или запереть окно? Или придумать ещё какие-то подлости?
Нет. Слава Богу, нет! Когда я оказался на месте, окно в комнате девушки было приоткрыто, оттуда лился мягкий свет.
– Дуниша!
Мой негромкий оклик показался мне всё же чересчур сильным. Однако никакой ответной реакции не последовало.
– Дуниша!!
Я чуть ли не выкрикнул её имя, на долю секунды показалось, что из окна сейчас покажется её отец. И тогда действительно всё. Но нет…
– Никита! Милый, ты снова пришёл ко мне! Но мы же договаривались встретиться завтра. Папа дома, я не могу…
Насколько может быть счастлив человек? Есть ли какая-то шкала измерений? Не знаю, но в тот момент, когда я увидел любимую, с меня будто рухнула гора. Чуть ли не прослезился от радости: вот же она, маленькая басконка, похитившая моё сердце! Теперь уже никто не сможет остановить меня, не помешает нашему прощанию…
Первые секунды я слушал её голос, даже не вникая в слова, просто наслаждаясь любимым звучанием. Когда же ко мне вернулось понимание происходящего, я перебил девушку:
– Дуниша, подожди, пожалуйста. Завтра мы не увидимся. Меня отправляют на фронт. Не без помощи твоего отца, но это не важно. Важно другое. Я пришёл попрощаться. И я очень рад, что увидел тебя, ведь более всего на свете боялся, что мы уже не встретимся… Солнышко, пока ты рядом – я самый счастливый на свете мужчина. И если ты сейчас сможешь хоть немного побыть со мной…
– Постой…
Девушка буквально на пару мгновений скрылась в доме. А затем, одетая в лёгкое платье, выпрыгнула в мои объятия.
Как же это невероятно, как же потрясающе было ощутить её тепло, прижимая к себе невесомое тело возлюбленной! Каким же родным и неповторимым казался запах девушки! Правда, сердце в тоже мгновение сжала когтистая лапа – предчувствие расставания, – но усилием воли я его прогнал. Плевать, что будет потом, важно то, что есть здесь и сейчас.
…Мы жарко, яростно целовались, будто пытаясь слиться воедино. Нежные, мягкие касания переплетались с жадными укусами, а руки искали тела любимых… Когда же мы наконец оторвались друг от друга, я заговорил. Волнуясь, сбиваясь, съедая окончания слов… Мои признания в любви, обещания будущей встречи и просьбы дождаться были остановлены одним единственным касанием её пальчиков к моим губам. Волшебные глаза девушки сегодня мерцали особенно загадочно, в них будто отражалось сияние полной луны.
– Я люблю тебя…
Дуниша увлекла меня за собой. Я не знал, куда мы идём и что именно девушка хочет сделать. Любимая не произнесла более ни слова.
Мы снова выбрались в лес, снова шли привычной мне дорогой. Но пройдя под «аркой влюблённых» Дуниша повела меня в другую сторону, куда мы ещё не ходили. Охваченный странным волнением, я безмолвно следовал за басконкой.
…Мы вышли на небольшую круглую полянку, залитую лунным светом. Красиво обрамлённая папоротниками, она была целиком устлана сиреневыми цветами, чем-то напоминающими подснежники. Их запах ласкал обоняние, а общий вид невероятно красивой горной природы будто снова переносил меня в иной мир.
Горянка так же молча вышла в центр и развернулась ко мне. Её лицо тронула лёгкая улыбка, а руки… руки распустили завязки на платье, которое заскользило вниз по стройному телу девушки.
В горле мгновенно пересохло, а сердце забилось так, будто хочет разбиться о рёбра… Дуниша стояла передо мной, поражая своей нагой красотой, будто создание из сказок про лесных наяд. Невероятно тоненькая, она казалась совершенно невесомой. Её маленькие девичьи формы были идеально красивы, совершенны. Лунный свет будто наполнял её белую кожу, и мне почудилось, что она источает свечение… Чёрные, как смоль волосы и мерцающие звёзды глаз дополняли картину сказочного совершенства.
С лукавой, нежной улыбкой девушка подошла ко мне.
– Дуниша, постой. Мы сейчас совершим то, в чём ты будешь каяться…
– Никита… мне не в чем каяться. Я тебя люблю и эту ночь я хочу запомнить на всю жизнь…
…Это было невероятно, волшебно… По началу – какие-то яркие вспышки молний, пронзающие тело и сознание. Затем близость стала более чувственной и размеренной. Я понял, почему ЭТО называют близостью: слившиеся воедино, мы чувствовали каждое движение друг друга, каждое касание её бархатной коже заполоняло мои чувственные ощущения. Всем своим сознанием я впитывал в себя
