— Я обязательно должна уехать куда-то? — недовольным тоном спросила Лилечка.
— Это дело, конечно, ваше, — пожал плечами Макеев. — Но я буду настаивать, чтобы вы Москву покинули. Иначе я не получу от вас свой миллион, и мой напарник тоже ничего не получит.
— Почему? — резко спросила Лилечка.
— Потому что вас убьют, — спокойно ответил Макеев. — И все мы останемся с носом.
— Я поняла. Я уеду в Италию. У меня там не закончен ремонт моего палаццо с окнами на залив.
— Нет, — возразил Макеев. — Этот вариант отпадает. Там вас слишком легко найти. Когда вас начнут искать, первая мысль будет об Италии, где вы купили этот дворец. О вашей покупке раструбили в газетах и тем оказали вам медвежью услугу. А искать вас начнут уже завтра и очень быстро найдут, можете мне поверить.
— Почему завтра? — спросила Лилечка, понявшая, что спорить и настаивать на Италии не стоит — разговор идет слишком серьезный.
— Потому что завтра человек, который сейчас владеет доказательствами, получит наше письмо с просьбой передать их нам, — ответил Макеев и совершенно поразил ее несоответствием своего вежливого тона и своего же требования хорошо спрятаться. — Этот человек сразу же начнет искать вас, поскольку, убив вас, он мгновенно решит все свои проблемы. Доказательства больше никому нужны не будут, прямых наследников больше нет, а остальные ничего искать не станут, они слишком далеки от всей этой истории.
— Хорошо, — тихо сказала Лилечка и на глазах у Макеева опять превратилась в Лилию Николаевну, но на этот раз она была женщиной тихой, озабоченной житейскими обстоятельствами и вовсе не кокетливой. Макеев поразился искусству женского перевоплощения.
— Я уеду во Францию. Дайте мне адрес, по которому я смогу сообщить вам свой номер телефона.
— Главпочтамт, до востребования, — улыбнулся Макеев. — Это будет самый надежный вариант. На имя Макеева Александра Станиславовича.
Лилия Николаевна кивнула, записывая его имя на салфетке.
— Теперь давайте перейдем к вашим так называемым проблемам, — сказал Макеев. — Вы говорили, что за вами следили — раз, вас пытались шантажировать — два, и кто-то уже делал вам предложение подобное нашему — три. Не хотите ли сообщить мне подробности по каждому из перечисленных мною трех пунктов?
— Это не три пункта, а всего лишь один, — сказала Лилия Николаевна, неожидание для Макеева обнаружив трезвость ума и ясное понимание ситуации. — В каждом из этих случаев речь идет об одном и том же человеке. Это он угрожал мне и шантажировал меня.
— Вот как? — сказал Макеев, сразу почувствовавший, что дело серьезнее, чем он себе его представлял. — В таком случае, вам нельзя покидать Москву, пока мы не разберемся с вашим преследователем. И сделать это нужно уже сегодня, поскольку время не терпит. Пойдемте, вы мне покажете его. Вы же говорили, будто бы он ждет вас на улице? Интересно было бы взглянуть.
Лилия Николаевна встала и направилась к выходу. Макеев поспешил за ней, вновь поймав себя на том, что совершенно бессознательно любуется ее фигурой.
— Вот он! — воскликнула Лилия Николаевна, едва они вышли из кафе, и указала на крайний столик, за которым сидел человек, показавшийся Макееву очень знакомым.
Услышав голос Лилии Николаевны, человек повернул голову в их сторону — и Макеев сразу же узнал того самого типа, который держал Константина в подвале и которому он, Макеев, вывихнул руку, когда освобождал Панфилова.
— Так это же мой старый знакомый! — воскликнул он. — Вот неожиданная встреча!..
Увидев Макеева, человек вскочил и бросился бежать к Кривоарбатскому переулку.
Скрыться беглецу не удалось — навстречу ему из переулка появился Константин.
Еще подходя к кафе и держась на приличном расстоянии от Макеева, он обратил внимание на знакомую фигуру человека, который тщательно прятал свое лицо, когда Макеев осматривал столики в поисках назначившей ему встречу вдовы.
Панфилов счел за лучшее не показываться ему на глаза, спокойно отошел немного назад и скрылся за углом, образованным Арбатом и Кривоарбатским переулком.
Здесь ему пришлось проторчать довольно долго, не предпринимая ничего, так как Макеев вошел в кафе и застрял там — разговор с вдовой Воловика затягивался. Зато Константин получил возможность хорошо рассмотреть человека, показавшегося ему знакомым.
Проводив глазами Макеева, человек встал и, не входя в кафе, быстро заглянул в дверь, видимо, хотел узнать, с кем встретился Макеев.
Удовлетворив свое любопытство, он вернулся на свой наблюдательный пункт за одним из столиков — и тут Константин увидел его лицо.
Не узнать его было невозможно — лицо было слишком красивым и очень контрастировало с фигурой.
«Денис! — мелькнуло в голове у Константина. — Ди Каприс, так, кажется, называла Маргарита этого мерзкого типа? Ну что ж, дружок, настало время вернуться к нашему разговору. Но теперь я не в наручниках и не прикован к трубе. И разговаривать с тобой буду, соответственно, по-другому».
Но ему пришлось выжидать еще долгих полчаса, когда из дверей кафе появится Макеев. Константин не мог поднимать сейчас шума. Переговоры с вдовой неизбежно сорвались бы, и, кроме того, он подставил бы Макеева, который не заметил слежки за вдовой и мог попасть в неприятную ситуацию, неожиданно для себя став участником скандала и скорее всего драки.
Когда в двери кафе показалась очень эффектная блондинка, а за нею Макеев, блондинка указала пальцем на сидящего за столиком Дениса, и Константин понял, что пора ему вмешаться.
Тяжеловатый Макеев не сможет догнать быстрого и энергичного Дениса, который к тому же намного его моложе. А отпускать его тоже было нельзя: он мог сильно помешать осуществлению их с Макеевым плана.
Константин бросился бежать в сторону кафе практически одновременно с Денисом, который сорвался с места и помчался прямо навстречу Константину.
Панфилов рассчитывал сбить его с ног элементарным приемом, едва парень поравняется с ним. Но Денис заметил его раньше и сумел затормозить. Константину оставалось до него три прыжка, когда он увидел, что Денис уже остановился и выхватил из кармана пистолет.
Следующий прыжок Константин совершенно инстинктивно сделал в сторону.
Пуля взвизгнула рядом с его головой и унеслась в конец Кривоарбатского переулка. Одновременно завизжали две женщины с разных сторон от Константина — одна из них, кажется, была Лилия Николаевна.
.Сзади к Денису уже подбегал Макеев.
Константин увидел, что Денис, держа пистолет в вытянутых руках, разворачивается всем корпусом и через мгновение Макеев окажется на линии выстрела.
— Сашка! — закричал Константин и прыгнул вперед, вытянув перед собой руки с одной только мыслью в голове — долететь до него прежде, чем Денис успеет развернуться и выстрелить.
Это ему удалось. Денис выстрелил, но Константин на долю секунды раньше коснулся его тела руками и сбил прицел. Пуля ударила в асфальт рядом с ногой Макеева и рикошетом отлетела в витрину кафе, сделав в ней аккуратную круглую дырочку.
Выстрелить еще раз Денис не успел. Он вообще ничего больше не успел — в него врезался Константин и сбил его с ног. Но он вскочил и снова побежал, и, промчавшись мимо Макеева, врезался в витринное стекло. Стекло обрушилось дождем осколков. Денис упал и остался лежать головой в окне.
Сам Константин тоже упал и покатился по асфальту, раздирая себе локти и колени.
Макеев принялся поднимать товарища.
Константин взглянул в сторону окна, в котором лежал Денис, и оттолкнул Макеева.
— Его! — закричал он. — Вытащи его!
Но было поздно.
Застрявшая в раме верхняя часть стекла, размером примерно метр на полтора, дрогнула и обрушилась вниз, словно нож гильотины. Стекло попало ребром в голову Денису, разрубив ему левое ухо, нос и пройдя через его голову до асфальта. Верхняя часть черепа, отделенная ударом стекла, отвалилась, и хлынула кровь.
Константин резко вскочил на ноги. С его локтей свисали лохмотья кожи, джинсы на коленях были разодраны, и сквозь дыры были видны ссадины, но он был цел — ни одного перелома, даже серьезных ушибов не было. Панфилов сразу сообразил, чем ему грозит эта случайная, в общем-то, смерть.
— Уходим! — крикнул он Макееву и бросился опять в переулок, из которого только что выскочил.
Но Макеев сначала вернулся ко входу в кафе. Спокойно взял Лилию Николаевну за руку и, сам себе удивляясь, произнес твердым голосом:
— Вот видите, одна ваша проблема уже решена. Ни угрожать вам, ни шантажировать вас теперь уже не будут. Уезжайте, как и договорились. Дня через три я схожу на Главпочтамт. Постарайтесь к этому времени сообщить свой телефон. Возможно, у нас будут новости. А теперь, извините, мне пора. Не хочу попадаться на глаза милиции.
И он спокойно направился в сторону Садового кольца. Скрывшись из вида за спинами начавших подтягиваться к месту происшествия любопытных прохожих, он повернул в Плотников переулок и, немного пройдя по нему, остановился на углу Кривоарбатского.
