Еще не совсем понимая, в чем дело, Купер растерянно хлопал глазами, глядя на то, как катера, разойдясь «клещами», быстро приближаются к нему.
– Ах, уроды, – бормотал он, – это как же…
Преследование было закончено. Подошедшие и пришвартовавшиеся к борту красавцы-катера береговой охраны выглядели сильным контрастом по сравнению с ободранной рыбацкой моторкой. Нет, надо отдать должное хозяину лодки, он усовершенствовал двигатель так, что моторка имела весьма приличный ход, но теперь все это уже мало что значило.
На борту одного из катеров, между двух автоматчиков, стоял человек невысокого роста, в сером костюме, ничем не примечательной внешности. Но Купер, глядя на него, прекрасно понял благодаря своему немалому опыту, какое ведомстсво представляет этот человек. От осознания происходящего у него заныло сердце.
– Мистер Купер? – язвительная улыбка появилась на тонких губах штатского.
– Да… А в чем дело? – ЦРУшник перешел «с места карьер». – Я подданный Соединенных Штатов, журналист. Это неслыханно! За мной, представителем прессы, устроили настоящую охоту. Вы что, с ума сошли? Если это позиция вашей страны, то я вам гарантирую, что все это вызовет самые серьезные последствия!
– Браво, – покачал головой штатский, – какие эмоции, какой стиль! Вы не журналист, Купер, вы шпион. И именно как со шпионом мы будем с вами обходиться. Вы арестованы.
– Что вы себе позволяете? Я буду жаловаться! – орал американец.
По перекинутому трапу в моторку спустились двое парней крепкой наружности, взяли Купера под руки и поволокли его в катер. Штатовец попытался отбиваться, но получив болезненный толчок в грудь, осознал бесперспективность усилий.
– Вот эта деталь будет больше соответствовать вашим занятиям, – штатский, как и все латиноамериканцы, любил театральные эффекты.
Картинно достав наручники, он защелкнул их на запястьях сникшего Купера. Стоя в стальных браслетах, тот, вытянув шею, глядел на горизонт, где скрывалась «Глория».
На втором катере сидел извлеченный из воды рыбак и доказывал, что он никакого отношения к «этому проклятому гринго» не имеет.
– Да я же ничего такого не знал! Я хотел денег заработать! Он мне денег посулил, если я догоню яхту…
После того как ему пообещали, что в ближайшее время он будет думать о совсем других вещах, Луис заскучал. А ведь так спокойно начинался день! Хотелось бабок по-легкому срубить! Хорошо, если теперь удастся выпутаться из всей этой истории с минимальными потерями. В любом случае – лодка пробита, двигатель разворочен. Нет справедливости на белом свете!
Такие мысли вертелись в голове рыбака и позже, когда он сидел напротив следователя и отвечал на дурацкие вопросы: где родился, чем занимается и не было ли у него судимостей.
В отличие от Луиса, Купер уже никаких сомнений не испытывал.
События в Венесуэле, и в частности в ее столице, развивались своим чередом. Естественно, эту самую череду в стране в последнее время с полным правом можно было назвать лихорадочной, поскольку подобного давно нельзя было припомнить. Нет, в Венесуэле случалось, конечно, всякое, но это…
В Каракасе, в резиденции команданте, был устроен закрытый прием. Случайных людей здесь не наблюдалось, были только свои – приближенные и «посвященные». Среди прочих здесь находились герои последних событий: полковник Арисменди, офицеры-десантники, Лаура, Батяня, Маурильо, Пушкарев, военные чины…
– Господин президент, я бы хотел поздравить вас, да и всех нас, весь народ Венесуэлы с успешной победой над заговорщиками и проклятыми гринго! – провозгласил один из генералов, подойдя к Уго. – Мне кажется, я выражу общее мнение всех присутствующих, если скажу о том, что эти события в очередной раз показали, как ошибаются там, за океаном, те, которые бы хотели видеть Венесуэлу на коленях. Поверженную, безвольную и не вызывающую ничего, кроме презрения…
– Но они в очередной раз просчитались, – добавил Арисменди, – народ Венесуэлы – это не скопище слизняков. Он может постоять за себя.
– Вы совершенно правы, – кивнул Уго, – все это верно. Но я бы хотел произнести несколько слов о другом.
Он указал на Батяню, стоявшего неподалеку.
– У меня есть, что сказать о действиях нашего доблестного спецназа, который, как всегда, оказался на высоте, но среди нас присутствует майор российской армии. Так вот, благодаря этому человеку я сегодня стою здесь, среди вас, и праздную нашу победу. Этот человек сделал все, чтобы спасти жизнь президенту Венесуэлы. Если бы не он… Я бы хотел поднять этот бокал за дружбу и братство между Венесуэлой и Россией. Иногда подобные фразы произносят, как дежурные, за которыми ничего не стоит. Но сейчас – совсем другое дело. Я на собственном примере убедился в том, что боевое братство, содружество дороже всего на свете. Когда ты чувствуешь плечо товарища, готового придти тебе на помощь в трудную минуту, то жизнь становится осмысленной.
Взоры обратились на Батяню, который со скромным видом пожал плечами, как бы говоря: «Это мой долг».
– На примере этого офицера-десантника я убедился, – продолжал гарант конституции, – что дружба с Россией – это великая дружба. За нашу дружбу!
Зазвенели бокалы. Сейчас Батяне пришлось почувствовать себя героем сегодняшней «вечеринки». Каждый хотел подойти к нему, сказать несколько теплых слов и выпить с ним.
– Так и окосеть недолго, – сострил Пушкарев, – если с каждым выпивать.
Судя по всему, представитель далекого российского завода находился в близком к этому состоянию. Расшатанные за последнее время нервы инженера требовали успокоения, и он с самого начала решительно принялся за осуществление этой задачи. Здоровье спеца, однако, не позволяло ему долго нагружаться вином, поэтому он уже слегка покачивался на ногах. Батяня же находился в совсем другой весовой категории, и сухое вино для него было сродни компоту. Вообще-то было бы странно, если бы офицеру-десантнику вино хмелило голову. Ну а штатский есть штатский, что с него возьмешь? Тем более с такого ботаника, как Пушкарев…
Батяня вдруг подумал о том, что сейчас вместо этого шикарного банкета с невероятно важными особами, с которыми вообще редко выпадает возможность встретиться простому офицеру, тем более российскому, он с гораздо большим удовольствием очутился бы совсем в другом месте и в другой обстановке. Куда как приятнее ему было бы присесть за простой деревянный столик, а то еще лучше на траве, где-нибудь на берегу озера в Карелии. Да еще когда рядом с тобой сидят твои боевые друзья, горит огонь костра, бросая блики и вырывая из темноты кроны сосен. Когда в воде слышится плеск рыбы, а на огне варится ароматная уха, источая одуряющие запахи. Под ушицу да выпить ледяной русской водочки – что может быть лучше?..
К сожалению, среди присутствующих, не считая бедолаги инженера, вряд ли кто-то мог понять Батяню, так что оставалось мириться с положением вещей, тем более что от этих мыслей Лаврова отвлек не кто иной, как президент.
– Майор, давай отойдем в сторонку, – негромко сказал он, взяв Батяню за локоть.
Они отошли от шумной толпы в противоположный угол двора. Здесь, под сенью какого-то незнакомого Батяне огромного дерева, стояла большая деревянная лавочка с резной спинкой.
– Присядем, – указал Уго.
Оба уселись рядом. Батяня предвидел некий серьезный разговор. Как показали последующие минуты, так оно и вышло. Но поначалу президент открыл небольшую коробочку.
– Прошу, майор, великолепные сигары, угощайся. Таких ты не встретишь нигде, я ручаюсь.
Батяня взял сигару, а команданте тем временем разлил в бокалы коньяк.
– Для нас сигары – это не просто так. Если хочешь получить удовольствие от сочетания сигары и алкоголя, следует пить небольшими глотками, – поучительно подняв указательный палец, говорил венесуэлец.
Большой любитель сигар, Уго мог часами разговаривать на эту тему.
– Ну что ж, попробуем, – сказал Батяня, поднимая бокал, – за успешное окончание операции!
Мужчины чокнулись и закурили.
– Насколько я знаю, по пеплу можно определить качество листьев, из которых сделана сигара, – произнес Лавров.
– Совершенно верно, – кивнул Уго, – если пепел плотный и достигает, не падая, двух-трех сантиметров, значит, табак хороший. Если при спокойных движениях рукой пепел падает с сигары, не достигнув двух сантиметров, значит, сигара некачественная. Но нам это не грозит, – расхохотался команданте.
– Да, было бы странно, если бы здесь мог быть некачественный товар, – согласился Лавров.
Эта мысль развеселила обоих.
«И о чем же ты хочешь поговорить? – выпуская дым колечками, думал Батяня».
В этот момент к президенту подошел офицер и, почтительно наклонясь, что-то доложил.
