— Пусть не строят. Сообщаю: это сплошь технический персонал, специалисты разных профилей самого высокого класса. Каждый на вес золота, поэтому бережём. В оперативных мероприятиях не участвуют, и вообще, вся наша кухня их не касается, это совсем другая категория. Чем именно занимаются — извини, сейчас объявлять не уполномочен. Может быть, как-нибудь позже, когда проект уже на ноги встанет...
Интересно... Если это сплошь технический персонал и специалисты, почему они не в штате НТО и не работают вместе с ребятами из НТО? Им бы точно люди не помешали, на весь отдел — всего четыре человечка.
Отдел обеспечения... Что конкретно они будут обеспечивать?
Спрашивать, однако, я не стал: судя по предыдущему пояснению, ответа на этот вопрос я всё равно бы не получил.
— Понятно... Вопрос снят.
— Почему именно ты?
— Да, почему?
— Давай не будем юлить: тебе уже, грубо говоря, всё до одного места. Ты обречён.
— Ну, спасибо...
— Пожалуйста. Вне этого коллектива, этой закрытой зоны и этого проекта ты можешь жить только в том случае, если убежишь куда-нибудь в сибирские леса. И будешь жить в избушке-сторожке. И то, прежде чем идти в посёлок за порохом-спичками-солью, тебе придётся обрасти до колен бородой. Потому что в тамошних посёлках хватает сидельцев, которые в курсе всех дел на Большой Земле.
— А в проекте, значит, я могу чувствовать себя спокойно?
— Ну, не знаю насчёт «спокойно»... Но участие в этом проекте — это твоя путёвка в жизнь, в прямом смысле слова. Это твой последний шанс. Тебе, в принципе, не надо прыгать выше головы, если ты просто будешь работать как привык — добросовестно и с полной отдачей, руководство проекта сделает всё, чтобы обеспечить тебе нормальное будущее. «Пластика», новые документы, переезд в другую страну, в конце концов...
— Ясно... А вот тут у нас ещё такой замечательный парень есть — Серёга Разуваев. Так вот, ему вроде бы тоже нечего терять. И хлопцы у него как на подбор — головорезы ещё те...
— Да, есть такой парень. И головорезы... Но... Когда понадобится стрелять из пулемёта, что-то взрывать или жечь, мы это поручим им. А здесь всё надо будет делать тонко. Понимаешь? Здесь нужен подход бывалого опера — умного, ушлого, расчётливого... Понимаешь, о чём я?
— Понимаю... Ну всё, в принципе. Остаются детали. Где, когда, как, и почему это всё-таки целесообразно, если потом всё равно поставят нового.
— Рассказываю. Без фамилий и званий, просто схема. Слушай внимательно, сразу привожу сроки и время...
Есть большой начальник, от которого многое зависит, в том числе и назначения в межрайонные отделы ФСКН. Пригласят этого начальника в пятницу, ровно в полдень, в один интересный кабинет и ласково ему предъявят: у вас там трудится некий Исаев, и занимается он вот такими нехорошими вещами. Есть такой вот интересный счёт в числе прочих, на которые он перечисляет доходы от своих нехороших дел. Счёт знакомый, нет? А когда этот начальник начнёт, заикаясь и бледнея, лепетать, что это какое-то жуткое недоразумение, он-де сейчас же разберётся... ему скажут: да мы в курсе, что это недоразумение, а на самом деле ты весь белый и пушистый. Поэтому ты, пушистый, чтобы доказать свою преданность режиму, нам поможешь. Сей момент организуй приказ о снятии с должности Исаева и назначении на эту должность вот этого товарища — на тебе фамилию. Разбираться не надо, мы сами будем там наводить порядок, а ты в течение квартала забудь вообще об этом отделе. Не лезь туда. А то ведь, если будешь лезть да влиять, кое-кто может и в самом деле подумать, что это вовсе не недоразумение и счёт такой нарисовался не случайно. Да — приказ должен выйти до исхода дня...
Генерал умолк и выпил воды из стакана. Товарищ, вообще, выдержанный, но, как мне показалось, сейчас немножко нервничает. Я, признаться, тоже. Честно говоря, до сих пор с трудом верится, что мы всем этим занимаемся. Всем этим утопичным на первый взгляд проектом "Л", и, в частности, решением проблемы с Исаевым и прочими. Кстати, о прочих:
— Героиновый канал будем перекрывать так же?
— В каком плане?
— Оптовика, который продаёт Прыгунову героин, будем ликвидировать?
— Ну, это уж как получится...
— Боюсь, по-другому не получится. Вот этот Исаев... Он ведь не производит впечатления кровожадного типа. А всех питерских курьеров, которые возили «экстази», завалил. Или сам, или кто другой — это уже просто вопрос техники, но факт: убрали их. Демонстративно. Чтобы другим было понятно: не надо сюда кататься с такими кругленькими штучками. Можно нечаянно умереть. И мы, кстати, не откопали, что было потом. Подобные вещи просто так не прощают, наверняка были какие-то разборки, выяснение отношений и так далее.
— Давай сначала с Исаевым решим. Понятно, почему приказ — в пятницу? Это уже завтра будет, кстати.
— Понятно. У Исаева «рабочий» день. Чтоб весь цикл не рухнул, надо дать отработать обычным порядком... А уже после полудня можно будет... Гхм-кхм...
— Да, ты толковый парень. Всё на лету схватываешь. Это радует... Есть просьба.
— Да?
— Если будет возможность... В общем, хотелось бы, чтобы это выглядело по возможности естественно... — Голос генерала вдруг предательски дрогнул. — Гхм... Он, конечно, мерзавец, но... Это наш мерзавец. Семья у него, и всё такое прочее... Позор ведь... Гхм-кхм... Короче, пусть как-нибудь споткнётся, что ли, шею себе нечаянно сломает...
— Хорошо, я всё понял. В пятницу, сразу после полудня?
— Да. Думаю, этот товарищ, которого «опустят на счёт» в полдень, обязательно будет ему звонить, бить тревогу и всё такое прочее... Так вот, желательно, чтобы вопрос был решён сразу после того, как он отдаст кокаин художникам. То есть не надо затягивать.
— Понятно... А кого посадят на его место, если не секрет? Тот человек как-то с нами связан?
— И не секрет, и связан. Это наш человек — Собакин.
Собакина я знаю. Серьёзный парень из «розыска», раньше работал в ФСКН, уволен со скандалом — пробовал бороться с Системой. Однако...
— А, я понял. Получается, у нас весь розыск — будущие руководители? Они на месте лично ознакомились с ситуацией, вошли в курс... Потом потихоньку, по мере развития проекта, мы поменяем весь местный руководящий состав...
— Ну ты сказанул! — Генерал хмыкнул, окончательно развязал галстук и погрозил мне пальцем. — Ты неправильно понял. Это уже на тихий переворот похоже. Ничего такого у нас в планах нет. Ещё вопросы?
— Нет, всё ясно.
— Письменный приказ нужен?
— Письменный приказ...
Я на несколько секунд впал в раздумье. Генерал — камикадзе. Из практики — когда что-то случается, начальники всегда отмазываются отсутствием зафиксированных на бумаге распоряжений: «Я его туда не посылал, знать ничего не знаю!» Это обычно касается рутинных, но вполне законных мероприятий, в ходе которых было допущено превышение полномочий, нарушения какие-то и так далее...
— Интересно... А как вы себе это представляете, Иван Алексеевич? Там формулировка какая будет? «Уничтожить физически» или просто «Шлёпнуть!»?
— Мне таких приказов ранее писать не доводилось, — генерал укоризненно посмотрел на меня и вздохнул. — Но если надо, напишу всё что угодно. Потому что знаю — мы с тобой тут не просто так развлекаемся и с жиру бесимся. Мы сейчас, извини за пафос, делаем великое дело. Я даже не знаю точно, скажут нам потом спасибо или просто тихо расстреляют в подвале... Но одно знаю твёрдо — это дело верное, и ради него можно многим пожертвовать. Если надо — и жизнью тоже. Так что приказ я тебе подпишу, формулировку можешь выбирать любую, какая нравится.
— Не надо...
— Приказ не надо?
— Да. И так обойдусь.
— Уверен?
— На все сто.
— Ну и ладно. Если больше вопросов нет, тогда всё. Удачи...
* * *
Оказывается, это непросто...
Пустить пулю в «вора», когда он держит в руке оружие и готов убить старика, — просто. Завалить наркомана, который прижал лезвие скальпеля к горлу ребёнка, — нет проблем.
Непросто убить себе подобного. Такого же опера, как ты сам, работягу, «отличника» и всё такое прочее...
Возможно, я погорячился. Даже ведь возражать Не стал, сразу начал детали уточнять, обсуждать технические вопросы...
Короче, я долго думал и решил это делать в одиночку. Никого из отделения привлекать не стал. Вообще решил, что моим людям не нужно знать об этом. Нет, понятно, что он мерзавец. Но правильно заметил генерал: это наш мерзавец. Не знаю, как отреагируют ребята из моего отделения, когда я скажу, что мы идём убивать сотрудника. Я знаю их не очень долго, чтобы на сто процентов поручиться за каждого. Люди ведь неглупые, могут возникнуть нездоровые ассоциации. Из серии «...сегодня — мы его, завтра кто-нибудь из своих точно так же — нас...»
Так что подумал: не стоит экспериментировать, это может привести к самым непредсказуемым последствиям.
