На город опустились прохладные сумерки. Карась отпустил «мотор» и, едва машина скрылась из виду, перешел дорогу. Быстрой походкой он направился к назначенному месту. Парень шел вдоль пустыря с ржавыми остовами догнивающих машин и обдумывал, как бы поярче представить Ротану остросюжетную историю с нападением киллеров и его отважного ухода от погони… Вдруг Карась словно споткнулся о невидимую проволоку и замедлил шаг. К собственному ужасу, он увидел, что около стоянки, куда ему надлежало пригнать пятый «Мерседес», полно машин. Но это были машины милиции. А облаченные в бронежилеты и пугающие маски спецназовцы запихивали в них задержанных пацанов.
Кажется, среди них мелькнуло и чье-то знакомое лицо… Далеко —невидно.
– Ты куда, парень? – строгим голосом окрикнул Карася милиционер, выросший, будто гриб из-под земли. – Туда нельзя!
У Карася все опустилось. До мурашек. Неужели и его сейчас закуют в наручники и посадят в ту же зарешеченную машину? А там по этапу: ту-у… ту-у, осваивать бескрайние просторы родины.
– Чего там? – выдавил он, с трудом изображая равнодушное спокойствие и краем глаза осматривая вооружение сержанта. Из оружия у него, похоже, только дубинка да баллончик «черемухи». Спецназовцы далеко и не смотрят сюда. Дружно кого-то пинают ногами. Если напасть первым, то вполне можно мента «замесить» и сделать ноги…
– Бандитов каких-то ловят, – простодушно ответил сержант, не подозревая, какая гигантская работа, ломка привычного сознания происходит в мозгу у этого парня. Сзади раздались будоражащие кровь вопли «Скорой помощи». Поднимая пыль, «Газель» с красным крестом пролетела мимо Карася и притормозила рядом с автобусом СОБРа.
Неторопливо и деловито санитары начали укладывать в машину черные пластиковые мешки с телами покойников.
«Все! Капец, – со страхом подумал Карась и задрожал, как в лихорадке. – Менты наших перемочили…»
Он дрожал от того, что вместе с ними должен был находиться и он.
Не уловив волн страха и агрессии, исходивших от Карася, сержант посоветовал ему:
– Иди, иди отсюда! Не мешайся под ногами! Карась поспешил прислушаться к совету и убраться…
Через сорок минут, вымотанный и напуганный, Карась добрался до дома, опустился в холодное кресло и поежился. Потом достал из холодильника бутылку «Московской» и наполнил бокал наполовину. Понюхав напиток, по привычке определяя, не из дешевого ли контрабандного спирта, размешанного в грязной ванне, он изготовлен, Карась одним махом осушил посуду. Горло обожгло, и тепло опустилось до самого живота. Закусив огурцом, парень налил себе еще.
Глава 6
ОТВЛЕКАЮЩАЯ АКЦИЯ
(ТОЧЕЧНЫЙ УДАР)
Чугун прибыл в свой рабочий кабинет на два часа раньше обычного, и это говорило о многом. При появлении шефа ожидавший его в предбаннике бригадир с Сычом и Кирсаном почтительно поднялись. На щеке Сыча, как заплата на волейбольном мяче, выделялась наклейка пластыря.
– Чего там у тебя? – на ходу осведомился Чугун, отпирая ключом кабинет, и жестом пригласил всех за собой. В одежде главарь преступного бизнеса неосознанно старался подражать героям американских боевиков: лакированные обрубленные ботинки, длинный черный пиджак, белый платочек в кармане, белая сорочка с красным галстуком, улыбка на губах и готовность в любой момент отдать Ротану приказ убить. Или лично забить жертву в подвале вместо боксерской груши.
– Пуля чуть черепушку не пробила – хорошо только кожу сорвала, – пояснил Ротан.
Чугун на это не ответил, а только принял к сведению. Когда все расселись за большим офисным столом, Чугун спросил:
– Давай о важном «перетрем». Кто-нибудь из твоих пацанов, кого вчера менты замочили в нашей конторе, засвечен?
– Да что ж я – дурак, что ли! – криво ухмыльнулся Ротан. – Все пацаны, которые под ружьем стоят, или безработные, или сторожами числятся в каких-нибудь фирмах. Если ты о том, что мертвяки к нам ментов приведут, то это напрасно. Умер – и конец отрезан. Так что сюда легаши не приедут.
Озабоченность не сошла с неестественно бледного лица Чугуна, а отразилась чернотой в кругах под глазами.
– Вы понимаете, как нас подставили? Как меня подставили… – спросил он подчиненных, одаривая каждого чугунным, соответственно кличке взглядом. Те понуро опускали головы, боясь смотреть шефу в глаза. – Я с людьми базар вел, получается, я их подставил? Как такое могло произойти? Вы все там были, все сами видели. Что думаете?
Первым высказал свое мнение находившийся в не менее угрюмом расположении духа бригадир.
– А что думать? Подстава чистой воды! – с горечью и злостью произнес он. – Кто-то нас заранее ментам сдал, а те конкретно пропасли. У них и СОБР был под рукой, только команды дожидался!
– «Азеры» на хвосте не могли «собак» привести? – спросил главарь.
– Если б чего было – пацаны на стреме заметили бы. А так они «волыны» в ход пустили, когда уже деваться некуда было – менты буром поперли, – высказался раненый Сыч.
– У «азеров» резона не было, – веско произнес Ротан, подтверждая версию Сыча. – Один раз они у нас товар уже брали, помнишь – «мерсы». Тогда все прошло гладко. А самое главное – бабки они нам отдали. Если бы они под ментами работали – нам бы тех бабок не видать.
– Хорошо еще, что вчера они нам бабки не успели переправить, – порадовался Чугун. – Тогда бы точно на нас подумали, а потом война. Как получается: деньги забрали, а клиентов ментам сдали!
Чугун загреб крупной лапищей пачку «Честерфилда» и, небрежным движением откинув клапан, вытащил сигарету. Вместе с ней на стол высыпались еще несколько штук.
– Закуривай, кто хочет, – предложил он Парням, швырнув пачку на середину стола, и торопливо прикурил сам, будто давно терпел. Директор выдул облако дыма и задумчиво произнес: – Не-е-ет. Тут кто-то из своих скурвился…
Пуская дым в потолок, закурили и пацаны. Пример шефа заразителен, к тому же – халява. Все молча думали, стараясь припомнить мельчайшие детали вчерашнего вечера.
Надо искать предателя.
– Так я не понял, а что вчера с Карасем получилось? – вернулся к разговору Чугун. – Почему он один до стоянки не доехал? Может, знал про ментов?
Мысль главаря получила продолжение: «козлом отпущения» становиться никто не хотел, а тут появился кандидат.
– Подожди, подожди! – спохватился бригадир. – Он по мобиле мне звякнул, мол, кто-то за ним гонится… А я еще подумал, что он не один в тачке сидит…
Ротан напряг память, сморщив кожу на лбу до глубоких борозд.
– Ну точно! У него в машине кто-то был! Еще закричал, мол, тормози. А потом все зашумело, зашуршало, и связь вырубилась. Короче, в столб пацан въехал, и хана «мерину».
Глаза Чугуна сузились и хищно заблестели. Наличие постороннего человека в перегонявшейся машине ставило новые вопросы, косвенно подтверждая виновность Карася.
– Он тебе про пассажира чего-нибудь говорил? – уточнил Чугун.
– Конечно, нет! – не вынимая изо рта сигареты, с разгорающейся злостью ответил бригадир. – Я бы ему голову оторвал!
– Значит, с ним мог ехать и мент, и просто стукач? – бросил свой камень Кирсан.
– А чего ему ехать! – недобро усмехнулся Сыч. – Может, Карась и не ехал никуда, а сидел себе в теплой комнате и с операми кофе гонял! Точняк он мог всех сдать! Больше некому!
Сидевшие за столом переглянулись, поняв друг друга.
– Но если сделку продал Карась, значит, и за всеми нами должны были легавые подъехать? – спросил Чугун.
– А доказа где? – не согласился Ротан. – Мало ли кто про меня может сказать! Ты докажи! Да и не первый год Карась у нас работает – был бы он мент, на всех успел бы материальчик натаскать! Нет, он не мент, сдуру сболтнуть мог.
– Значит, его кореш нас сдал, – совершенно уверенный в своей правоте, констатировал Чугун. – Карась, дурак, мог просто так проболтаться, а тот просек. Тут ведь факты за нас говорят. Пока Карась в деле не участвовал – все перло, а как взяли его – сгорели. Что я должен про него думать? Может, он и не виноват, его друг курвой оказался, но нам-то по хрену! Он за него отвечает. Да и нельзя было никого с собой в тачку брать.
Чугун говорил размеренно и солидно.
– У нас слишком большие бабки вертятся, чтобы все на веру пускать. Сами знаете – если в ком сомнения появились, его без базару нужно в землю зарыть и вопрос закрыть. Второго того, пусть он хоть трижды ментом окажется, за потерянные бабки и пацанов я тоже простить не имею права…
В своей пламенной речи Чугун непреднамеренно поставил деньги выше жизней своих боевиков. На самом деле он не допустил ошибки: так была построена его идеология, в которой деньги стояли выше человеческой жизни.
– Если «кент» окажется виновен, то и он жить не должен, – закончил свою обвинительную речь Чугун. – Когда Карась объявится – дайте мне знать. Я сам хочу с ним поговорить.
