Страна, которую Бауман покинул ради лучшей жизни, уже мало напоминала ее теперешнюю. Все, к чему он стремился в Америке, ученый сегодня мог получить и здесь. Стоило только вновь начать работать. Ведь уникальные специалисты ценятся в любой точке земного шара. Ученому хватило трех недель, после чего он без выставления предварительных условий дал согласие сотрудничать.
– Первым делом, нас интересуют подробности американской программы по созданию искусственных разрушительных смерчей, – вполне ожидаемо проговорил куратор.
– Я понимаю, – улыбнулся тогда Бауман, – за эти недели я времени по вечерам зря не терял. Изложил по памяти все, что было мне известно, – он вручил представителю спецслужб блестящий компьютерный диск, – насчет точности фактов можете не сомневаться. Память у меня отличная, несмотря на то что временами я люблю хорошенько выпить.
– Что ж, эта слабость простительная… Не вы один…
…После исчезновения Баумана генерал Хаутауэр и его руководство справедливо полагали, что ученого похитили русские. Единственной надеждой оставалось то, что специалист по аэродинамике и метеорологии погиб во время похищения. Программа искусственных смерчей, оставшись без руководителя, все же продолжалась около месяца. Правда, заменить владевшего феноменальной интуицией Майкла было некем. Талантливых учеников он так и не воспитал. Однако в один прекрасный день программу все же пришлось свернуть. Оправдались худшие предположения генерала Хаутауэра.
Русские представили американкой стороне неопровержимые доказательства того, что смерч, прошедшийся над Советской Гаванью, был рукотворным. Естественно, американская сторона всячески открещивалась. Было предложено даже принять на Аляске русских представителей, чтобы они убедились на месте – никаких работ в этом направлении не ведется. Что и было сделано.
Российская комиссия была допущена на секретный объект и, разумеется, ничего предосудительного не обнаружила. Все, что касалось программы искусственных смерчей, пришлось срочно уничтожить перед приездом русских.
Координатор же операции по похищению Баумана – полковник Лавринович – оказался в схожей ситуации с ученым. С той только разницей, что находился по другую сторону Берингова пролива. От американских спецслужб ему поступило множество заманчивых предложений. Но Лавринович по полной использовал классическое предупреждение американских полицейских. Мол, вы можете хранить молчание, и все сказанное вами может быть использовано против вас. Вот он и действовал в соответствии с первой частью этой фразы. Все, что имелось у американцев против русского разведчика, – это оплавленный спутниковый телефон и паспорт, выданный на имя покойного жителя Канады. Обвинение в том, что на его яхте неизвестные пытались незаконно покинуть США, ему даже не стали предъявлять. Юридически оно представлялось ничтожным. Арендатор не мог отвечать за то, что произошло с судном в его отсутствие.
Первое вещественное доказательство – оплавленный телефон отпало очень быстро. Ведь Лавринович успел надежно уничтожить информацию на нем до того, как визитеры на яхту вытащили оплавленные остатки из огня. А с точки зрения закона до момента официально предъявленного ему ордера на обыск Лавринович был волен распоряжаться своей собственностью, как ему заблагорассудится, хоть в печке сжигать. Российский разведчик даже позволил себе небольшой комментарий, когда от него настойчиво добивались объяснить столь странное поведение.
– Я одной женщине звонил. Она замужем. И не хотел ее скомпрометировать.
Тогда в ход пошел поддельный паспорт. Лавринович насчет документа ничего не пояснял, лишь пожимал плечами.
– Это какое-то недоразумение… мне самому интересно… разбирайтесь… это ваша профессия.
Да и адвокат у задержанного был дорогой и толковый. А убедительного обвинения против Лавриновича так и не смогли сформулировать. Максимальный срок, на который могли задержать человека по обвинению в нахождении на территории Соединенных Штатов по поддельным документам, подходил к концу. И пришлось выпустить Лавриновича под залог.
Ну, а остальное было делом техники. Несмотря на то что российского разведчика везде постоянно «пасла» наружка, ему удалось обвести ее вокруг пальца. Топтуны четко зафиксировали момент, когда Лавринович зашел в гостиничный номер и погасил свет. А утром оказалось, что их подопечный грамотно «испарился» из отеля. Как выяснилось при детальном осмотре, он пробрался по карнизу до пожарной лестницы. Кто его встретил внизу, так и осталось невыясненным.
Ну, а другие? Полундра и Кармен, как люди «подневольные», вновь вернулись каждый к месту своей службы.
Нереально яркое солнце плавилось в выцветшем тропическом мире. Под легким ветром лениво покачивались мясистые листья пальм. На колокольне возведенного еще во времена испанского владычества костела мерно бил колокол, созывая прихожан на дневную мессу. Громада отеля нависала над сверкающим в лучах солнца пляжем.
Теплая волна Карибского моря набежала на кубинский берег, накрыв с головой белокурого мальчишку, державшего в руках модель парусника. Кораблик на мгновение исчез в пене, а затем упрямо вынырнул, подняв к небу мачты с белоснежными парусами. Затрепетал над кормой мокрый Андреевский стяг.
Четырехлетняя голенькая креолка бережно подняла вынесенный к ее смуглым ножкам парусник и испуганно поглядела в пенящуюся отступающую волну.
– Миша! Что же ты стоишь? Он же утонет! – Оля схватила мужа за руку.
Волна с шумом уходила, увлекая за собой песок. Полундра, конечно же, напрягся, когда увидел, что его сын исчез под водой, но жене ответил спокойно:
– Ты забываешь, чей он сын.
Мать, хоть и ужасно волновалась, спорить не стала. Она до боли в глазах всматривалась в бурлящую воду. Не прошло и десяти секунд, как белобрысый мальчишка уже оказался на поверхности. Он отчаянно махал руками, выгребая против течения. В его глазах не было и тени испуга – лишь задор и азарт. Он уцепился руками за рыхлый песок, вскочил на ноги и осмотрелся.
Мальчишка, немного стесняясь, приблизился к четырехлетней девочке. Та, не раздумывая, тут же протянула ему спасенный парусник. А затем попыталась заговорить с ним по-испански. Павлов-младший энергично затряс головой, показывая, что не понимает. Девчонка тут же принялась жестами показывать, что кораблик обязательно перевернется в прибрежных волнах. Белобрысый мальчишка закивал, показывая, что абсолютно согласен с этим.
Он поставил парусник и принялся энергично разгребать песок руками. Девочка сперва удивленно смотрела на своего нового знакомого, а затем принялась разгребать песок вместе с ним. Она не понимала по-русски, он по-испански. Но при помощи жестов дети быстро нашли общий язык. Канал, прокопанный ими от моря, наполнялся водой. И вскоре модель парусника уже спокойно покачивалась в вырытом детьми озерце.
Оля подошла к мужу и обняла его за плечи. И он, и она с умилением смотрели на то, как играют дети. И мальчишка, и девчонка абсолютно не обращали внимания на то, что оба они «в чем мать родила». Они толкались, смеялись, что было силы дули в паруса, заставляя кораблик двигаться.
– Вот видишь, я же тебе говорил, – негромко произнес Полундра, – он чувствует себя в воде, как птица в воздухе.
Оля коснулась губами шрама на плече мужа:
– И я тебе говорила.
– Ты о чем?
– Что все будет хорошо. А ты так расстроился, когда тебя перевели служить в Совгавань.
– Неужели?
– А ты не расстроился?
– По-моему, это ты распереживалась, хоть и виду старалась не показывать.
– Конечно, ты ничего не говорил мне, но я же видела, чувствовала, – женщина приложила руку к сердцу, – меня не обманешь.
– Как же, помню. Ты говорила мне, что жить можно повсюду, что ты знала, за кого выходишь замуж…
– Видишь, твое командование разобралось во всем. Они поняли, что ты не виноват, и почувствовали себя виноватыми перед тобой. Даже отдых тебе на Кубе организовали, чтобы «откупиться».
– А ты все недовольна.
– Нет, что ты. Я счастлива. Даже мечтать не могла о том, чтобы мы все втроем оказались здесь. Это просто фантастика.
Полундра чуть заметно усмехнулся.
– Или я не права? Может, ты мне чего-то недоговариваешь?
– Все хорошо. Ты же знаешь мой характер. Иногда не могу смолчать, хотя стоило бы. Извини, если заставил поволноваться в связи с переездом. Но иначе не мог.
– Ты поступил так, как считал нужным. Это правильно. Нельзя жить в разладе с самим собой. Этому, кстати, ты меня научил. А справедливость, она всегда торжествует, пусть и с опозданием. Тебя снова вернули на Северный флот и даже квартиру дали прежнюю. Так что можно считать, мы с тобой никуда и не уезжали. Раньше я все время колебалась, стоит ли затевать там большой ремонт, это же такие деньги. Вдруг куда тебя служить переведут? Жалко чужим людям оставлять. А теперь решилась. Кое-что мы скопили. Давай квартиру отремонтируем.
