Они вернулись в машину, Игорь дважды на глазах ученика собрал и разобрал винтовку, показал, как чистить и что делать в случае, если заклинит патрон. Стас слушал инструктора вполуха – к чему подробности, если «винторез» стоимостью в половину московской квартиры куплен ради одного выстрела? Он расплатился с Игорем, забрал чемоданчик и направился к торговому центру.
Злой и уставший Михаил уставился на небольшую сумку и обалдел настолько, что забыл задать главный вопрос.
– Поехали. – Стас положил «конструктор» себе на колени. – Все нормально. Это его смерть, я только что купил ее.
– А серебряных пуль в комплекте нет? – поинтересовался Михаил, выезжая на оживленную Таганскую площадь. – Может, этого гада свинец не берет?
– Возьмет. – Стас помнил, как ведет себя винтовка в руке, как еле слышно срабатывает спуск, как прекрасен мир, если смотришь на него через оптический прицел. И неважно, что именно перед тобой – подвальная стена полуразрушенного дома или лицо врага. Стас улыбнулся, глядя на свое отражение в лобовом стекле, потянулся за телефоном. Вот он, заветный номерок, пришло время вызвать абонента.
Тот ответил после первого же гудка, вежливо прогнусавил «слушаю» и умолк.
– Завтра в два часа дня на старом стадионе, у Москвы-реки напротив промзоны в Марьино. Не приедете – я вам вашего выродка по частям верну. По маленьким мокрым частям. И газеты читать не забывайте.
Ждать ответа он не стал, выключил телефон. Михаил крякнул, прибавил скорость и вылетел в левый ряд.
– Не спеши, – Стас смотрел в окно, – мне еще до завтра дожить надо.
– Всем надо, – ворчливо отозвался Михаил, – думаешь, тебе одному охота тварь эту грохнуть? Я бы по жребию исполнителя определил, чтобы все по чеснаку было.
– Можешь забрать мои деньги, – отозвался Стас, – я выкуплю у тебя это право. А ты себе купишь новую машину, лучше прежней.
Михаил буркнул что-то вроде «нам чужого не надо» и остановил «Ниссан» у подъезда.
– Завтра в двенадцать часов выезжаем, – не предложил – распорядился он не терпящим возражения тоном, – и ждем. Близко не подходим, заранее не светимся.
– Как скажешь. – Стас в обнимку с чемоданчиком выбрался из машины и вошел в подъезд.
Погода не подвела: с утра за окном не было видно ни неба, ни земли. Мело, вьюжило, ветер швырял снег в окна машины, перемежал его с дождем. Лешка и Роман на заднем сиденье держали урода под руки, тот вертел башкой, скалился кривыми зубами и то восторженно лопотал, то начинал подвывать. Последний раз снотворное вкололи ему в шесть утра, действие лекарства давно закончилось, и папаше планировалось передать ребеночка тепленьким, во всей красе. Михаил мужественно терпел неудобства, вертя баранку. Переходящий в ливень мокрый снег тормозил поток транспорта, из-под колес летели ошметки грязи, и «дворники» сумели расчистить на лобовом стекле только что-то вроде бойницы, дальше его ровным слоем покрывала бурая «вуаль».
Наконец свернули с Каширки, покрутились во дворах и подъехали к реке. Михаил провел «Ниссан» мимо длинных металлических ангаров с огромными дырами в стенах, развернулся перед вкопанным в землю бетонным блоком и заехал в «гараж» – пустое сооружение без окон и крыши, зато с гигантскими воротами, распахнутыми настежь. Притихший идиот заволновался, задергался, и было решено прогуляться, чтобы не орал. Изувеченное болезнью скудоумное существо радостно повизгивало, тянуло с земли в рот все подряд, Лешка и Роман едва успевали вырывать у него из рук разную дрянь.
– Здесь ждем еще почти полтора часа… – сказал Михаил Стасу, но тот качнул головой:
– Вы оставайтесь, а я пошел. Мне еще место надо найти, подготовиться. Жди моего звонка, раньше не суйтесь. – Он отдал Михаилу «беретту» и вышел из машины. Роман и Лешка увели урода в дальний угол ангара, оттуда слышалась несвязная речь и отчетливая ругань. Лешка поминал по матери всех родственников идиота, Роман вытирал монстру слюни прихваченным из дому полотенцем.
«Последняя гастроль – и разбегаемся», – вспомнились слова Михаила. А что, это и есть их последняя совместная вылазка, дальше каждый пойдет своим путем, тем, который, как известно, каждый выбирает для себя сам. Стас глянул на Романа, задравшего к потолку голову, и зашагал к футбольному полю. Сегодня, на ветру и в метели, место понравилось ему еще больше. Березы тревожно машут голыми ветками, воет в них ветер, и слышно, как плещутся волны свободной ото льда реки. Выстрела никто не услышит, он даже в тишине звучит глуше, чем чиркач у «зиппо», а уж в этой круговерти господин Огарков не поймет, откуда к нему прилетела смерть. Ничего, зато получится все красиво – отправит пулю не в затылок, как планировал полгода назад, а точно в лоб господину вице-президенту.
Отличное местечко нашлось напротив центра футбольного поля. Небольшая ложбинка была покрыта высокой травой, верхушки которой торчали из-под снега, там Стас и решил устроить лежбище. Он поворочался на сухих стеблях, примял их и встал на колени. На сборку «игрушки» ушло минуты три, она легла в руки как родная, словно часть его самого. Сетка прицела ползала то по стволам дальних берез, причем видна была каждая черточка на коре, каждая сломанная ветка, то переползала на трубы ТЭЦ, и Стас легко прочел белые буквы граффити на заборе за рекой. Потом сел на траву, поставил «винторез» между сжатых колен и посмотрел на часы. Четверть второго, скоро они будут здесь.
Две черные, плоские, как крысы, иномарки с тонированными стеклами подкатили к кромке футбольного поля ровно в два часа дня. Стас лег на траву, прижал приклад винтовки к плечу и приник к прицелу. Зря он волновался, Огарков здесь, прискакал как миленький и первым вылез из машины, отпихнул бросившегося к нему охранника. Зазвонил мобильник, Стас посмотрел на дисплей. Волнуются, господа, нервничают. Это хорошо, пусть подергаются. Выждал еще два гудка, ответил на третий.
– Мы на месте, – отчитался собеседник, и Стас увидел его лицо в прицеле. Мелкий, кривоногий, жесткие волосы закрывают лоб, бороденка тщательно выщипана в дорогом салоне красоты. Как и у остальных – перекрестье прицела по очереди наехало на всех четверых. Все как под копирку – плотные, низкорослые, заросшие скуластые рожи перекошены. Только Огарков повернулся к снайперу затылком, смотрит на зажатый в ладони мобильник.
– Мы сейчас будем. – Стас нажал клавишу «отбоя», набрал номер Михаила.
– Еду. – Тот понял все без слов, и Стас услышал, как заработал двигатель «Ниссана», как заорал на разгулявшегося на воле придурка Лешка.
Все, пошел обратный отсчет. Стас устроился на «ложе» поудобнее, мобильник положил перед собой, широко расставил локти. Он следил за охраной олигарха до тех пор, пока белая машина не подкатила к кромке поля. Из нее выскочили трое: братья волокли упиравшегося урода, Роман шел следом. В прицеле Стас видел, как они остановились, как рывком подняли на ноги идиота, как Лешка не сдержался и врезал придурку по затылку. А от черных «крыс» шли пятеро – не торопясь, вразвалочку, руки у кого в карманах, у кого за спиной. И первым топал господин Огарков – высокий, резкий, в длинном черном пальто нараспашку. «Наконец-то!» Стас навел прицел на голову олигарха, перевел вниз, на лицо. «Рано», – шепнул кто-то, хоть указательный палец уже коснулся спускового крючка. В самом деле, рано, здесь что-то не так, и Стас почувствовал, как сердце выплеснуло волну жара, стало душно, горло пересохло.
«Что не так, что?» Он не сводил прицела с наглой морды господина вице-президента, а тот шел себе через бьющий ему в лицо ветер и не морщился, не отворачивался, не пытался закрыться от ледяных порывов. «Сволочь, какая же ты сволочь!» Стас едва сдержался, чтобы не заорать во все горло, бросил винтовку, схватил телефон. И уже без оптики увидел, как Роман потянулся к карману куртки, как поднес мобильник к уху.
– Уходите оттуда, быстро! Это не Огарков, это его двойник! Бегом, я вас прикрою! – рявкнул Стас и отбросил трубку. Из нее еще доносился голос Романа, но Стасу было не до него. В прицеле он видел троих, окруженных вооруженными людьми. Четвертый ползал у них в ногах, задирал голову и то ли лаял, то ли плакал. И первым ткнулся башкой в снег, упал с простреленной грудью.
«Отлично, поехали!» Ужас и боль исчезли, кураж и ярость перекрыли все. Центр прицела лег точно в центр лба «Огаркова», его голова мотнулась, под белыми волосами появилась красная точка. Стас перевел прицел на охранника, «зафиксировался» на виске, шевельнул пальцем. Низкорослое кривоногое существо повалилось под ноги «коллегам», а Стас уже караулил третьего. Тот все понял, но отреагировать не успел, получил свинец в верхнюю челюсть и еще один в скулу, повалился на спину. Четвертый получил пулю в затылок, Стас увидел, как черная щетина на голове пропитывается кровью. Он перевел прицел левее, в поле обзора попал Роман. Он сидел на корточках рядом с трупом урода, переворачивал его на спину, заглядывал в лицо. Кажется, пытался оттянуть веки, чтобы проверить рефлексы, но здесь все уже было ясно. Михаил рванулся бежать, но споткнулся, рухнул на колено и заорал, да так, что его крик не смог заглушить усилившийся ветер. Стас оторвался от «винтореза», посмотрел на поле. Снова что-то не так, но пока соображал, пока присматривался, одна машина рванула с места. Ее заднее стекло немедленно раскололось, пошло трещинами от вылетевшей из ствола «винтореза» пули, но иномарка не остановилась. Вильнула раз, другой, не давая снайперу прицелиться, свернула с поля, помчалась по кочкам к мосту. Михаил рванулся за ней, Роман кинулся следом. Схватил его за ткань куртки, повис на спине. Стас сорвался с лежки, подхватил «винторез» и помчался через кусты к полю.
