– Что случилось? – забеспокоился Пасик, заглядывая ему в глаза.
– Коробок звонил. – Лучок поднялся, прошел до противоположной стены и обратно, теребя подбородок. – Говорит, не успел в дом войти, опера нагрянули. Спрашивали про то, чем занимался в ту ночь, когда мы в Обшаровку мотались, и в каких отношениях был с Витасом.
– И что, – Пасесеев побледнел, – его закрыли?
– Нет, – словно удивляясь этому, Лучок пожал плечами. – Как бы он тогда позвонил? Помурыжили и ушли. Сказали, что еще, возможно, вызовут.
– Ну и чего волноваться?
– Раз так, то нами тоже интересуются.
– Главное, ничего не напутать и не говорить лишнего. То, что Витаса знали и часто общались, – факт, и его не утаишь, в остальном – не знаю, не видел, не слышал. С кем он еще, кроме нас, общался? – Пасик пожал плечами, оттопырив нижнюю губу. – Черт его знает.
– Ладно, хватит трепаться, – махнул рукой Лучок, покосившись на девушку. – А Короб тоже хорош, через час должен приехать, так нет, по телефону надо побалакать. Ты лучше поднимись на второй этаж и осмотрись, а то, может, этот безбашенный днем сюда решил нагрянуть.
– Что ему средь бела дня здесь делать? – выпучил глаза Пасик. – Он же знает, что до вечера Бобер в офисе.
– Вот поэтому сходи и посмотри, – повысил голос Лучок. – Решит, что дома никого нет, и задумает здесь Бобру засаду устроить.
Проводив взглядом нехотя поднимающегося по лестнице Пасесеева, Игорь переключил свое внимание на домработницу. Девушка закончила мыть окна и сейчас поправляла шторы.
Он бесшумно подошел к ней сзади:
– Тебя как зовут?
От неожиданности она вздрогнула и обернулась.
С близкого расстояния горничная выглядела менее привлекательно. Слегка полноватое лицо, маленький носик, щедро посыпанный веснушками, и глуповатый взгляд разочаровали Лучка.
«Ну, ничего, – подумал он, – на безрыбье и рак – рыба», – одновременно размышляя, где можно с ней поразвлечься так, чтобы об этом не узнал Пасесеев.
Бобров ясно дал понять, что парням придется долго еще охранять его дом, а делить объект сексуального удовлетворения со всеми Лучок не хотел.
– Чего молчишь? – не выдержал он. – Глухая, что ли?
– Даша, – шепотом ответила она и, отвернувшись, принялась дальше ровнять тюлевую занавеску.
– Даш, может, дашь? – захихикал Лучок, беря ее за локоть и разворачивая лицом к себе.
Девушка покраснела. Даже веснушки стали почти незаметными на фоне ее сделавшейся пунцовой кожи.
Она едва заметно замотала головой, освобождая руку.
Сердце Лучка забилось сильнее. Его охватило дикое желание овладеть ею. Он вспомнил, что рядом с небольшим бассейном с тыльной стороны дома установлены два лежака. Бассейн располагался под большим навесом таким образом, что с верхнего этажа его не было видно, а с первого туда не выходили окна.
Обхватив девушку двумя руками, он повел ее к выходу. Она почти не сопротивлялась, и он уже был уверен, что через несколько минут погрузится в облако кайфа, как сверху раздался испуганный голос Пасесеева:
– Игорь, давай скорее сюда!
Оттолкнув от себя девушку, Лузин прошел в центр гостиной и поднял голову вверх.
Пасесеев стоял, перегнувшись через перила ограждения второго этажа. Лицо его выражало растерянность.
– Что случилось? – с досадой спросил Лучок, бросив взгляд на девушку, которая, вернувшись к окну, принялась доделывать прерванную работу.
– Поднимайся, увидишь, – бросил Пасик и скрылся в комнате.
Теряясь в догадках, Лучок поднялся по лестнице на второй этаж и вошел в дверь, за которой скрылся Олег.
Эта комната служила Бобру спальней. На розовых стенах висело несколько дешевых репродукций с обнаженными женщинами на фоне природы. Шкаф для белья из красного дерева, огромных размеров телевизор, который хозяин дома смотрел, не вставая с гигантской кровати, заправленной атласным покрывалом.
Вообще, Лучок давно заметил за Бобром странную особенность – он обожал массивные вещи. В его доме все было больших размеров: ковры, столы, картины с человеческий рост.
Пасесеев стоял у окна, слегка отодвинув штору, и что-то разглядывал. Лучок подошел к нему.
– Ну, что ты там высматриваешь?
– Вон, за углом забора машину видишь? – Тот сделал шаг в сторону, давая возможность встать на его место.
Лучок посмотрел туда, куда указал Пасик.
Окна спальни выходили на противоположную улице сторону. Лабиринты глухих переулков делили какие-то складские зоны, пустыри, сараи и дома, подобные дому Боброва, на небольшие участки. От всего этого коттедж отделял забор из красного кирпича, по периметру которого, в нескольких десятках метров, шла грунтовая дорога. Рядом с ней, в кустарнике, Лучок увидел похожий на «Опель» Филиппова автомобиль.
Несмотря на то что они ждали его приезда, Лучка бросило в жар, а во рту пересохло. В машине никого не было. Он перевел взгляд на Пасесеева. На лице напарника было также заметно волнение.
– Надо убедиться, вдруг просто совпадение, – шепотом, словно его могли подслушать, сказал Лучок.
– Филиппов нас в лицо знает, – так же шепотом ответил Пасик. – Давай эту девку отправим. Пусть номер посмотрит.
– Нет, – замотал головой Лучок. – Он не дурак и, наверное, номера поменял. Пока машина в сервисе была, ты у него что-нибудь особенное в салоне не заметил?
– Чехлов у него нет, – начал вспоминать Пасесеев, – сиденья кожаные. Со стороны пассажира иконка небольшая. В общем, я по салону определить смогу, он это или не он, но вот только как бы это ловушкой не оказалось…
– А может, он уже в доме? – вырвалось у Лучка, и они, не сговариваясь, достав пистолеты, направились к выходу.
* * *
Почистив пистолет и сунув его в кобуру, Антон едва успел свернуть газету с промасленной ветошью, лежащую на журнальном столике, как в дверь постучали.
– Войдите, Мария Федоровна, – ответил он, зная, что, кроме бабушки, в квартире никого нет.
Женщина зашла с фотоальбомом в руках.
– Не помешала? – хитро улыбнувшись, спросила она. – Хочу вам фотографии наши семейные показать, – объяснила она свое появление, усаживаясь на кровать и открывая альбом на первой странице. – Не хотите?
Антон бросил взгляд на часы, висевшие за ее спиной на стене, и уселся рядом.
– Я в молодости, – принялась она показывать пожелтевшие от времени снимки.
Антон удивленно хмыкнул, глядя на улыбающуюся с фотографии девушку, сидящую чуть боком к объективу, и невольно посмотрел на Марию Федоровну. С трудом верилось, что это и есть та самая красавица с фотографии.
– Это мой первый муж, – показала она вторую. – Погиб на строительстве Байконура. – Мария Федоровна вздохнула, проведя пальцами по изображению. – Сорвался с лесов. Он начальником участка был по монтажу высотных сооружений.
Она перевернула следующую страницу:
– Это наш курс в институте.
Антон переворачивал страницы, вполуха слушая пояснения бабки, думая, как повежливей дать ей понять, что ему нужно идти.
Наконец, собравшись с духом, он уже собирался сказать о якобы запланированной в обед встрече, как на одной из групповых фотографий какого-то застолья он увидел лицо Оксаны, жены Навродского. Думая, что ошибся, он принялся внимательней рассматривать остальных сидящих за щедро накрытым столом и, к своему удивлению, обнаружил Геннадия.
Видимо, заметив, что фотография заинтересовала Антона, Мария Федоровна принялась пояснять:
– Это мы собирались на Восьмое марта. Я еще тогда работала. Лет пятнадцать прошло, если не больше.
– Вот этот человек мне кого-то напоминает, – соврал Антон, показав пальцем на Навродского, почувствовав, как защемило сердце.
Некоторое время Мария Федоровна, прищурившись, подслеповато всматривалась в то место на снимке, куда указал Антон. Наконец, по-видимому, вспомнив, кивнула головой.
– Это Гена Навродский, – она посмотрела на Антона. – Знаете его?
– Знал, – кивнул Антон. – Как он оказался на празднике?
– Он ухаживал за Оксаной, студенткой юрфака, – бабушка показала пальцем на жену Геннадия, не подозревая, что он ее уже узнал, – а она, в свою очередь, была близкой подругой и однокурсницей моей дочери. Ее нет на фотографии, потому что она как раз и фотографировала. У Оксаны и Гены я была на свадьбе. Он тогда только-только закончил военное училище, а через год попал служить в Афганистан.
– Я знаю его историю, – Антон кивнул головой. – Геннадий был моим другом.
– Почему был? – Мария Федоровна вопросительно посмотрела на Антона поверх очков. – Вы говорите о нем в прошедшем времени.
– Его недавно убили. – Антон вздохнул и, закрыв альбом, встал.
– А кто это сделал? – спросила Мария Федоровна, всплеснув руками.
– Вот это я и пытаюсь выяснить.
Антон после «задушевного» разговора с водителем «Жигулей» примерно представлял общий расклад дел в лагере противника.
