батальона старшего лейтенанта Анищенко Л.Ю. 24 на один из ГНС 1-й роты. Во время выполнения служебного задания автомобиль КАМАЗ был обстрелян на северном склоне перевала Саланг в районе н.п. Сурхьян южнее Чаугани, старший машины и водитель погибли 25.
На следующий день в том же районе произошла еще более страшная трагедия. Со слов очевидцев, трубопроводчики вступили в смертельную схватку с душманами, значительно превосходившими по численности. Группу возглавлял заместитель командира батальона по политической части капитан Гасков А.Г. Открытая местность и неподготовленность личного состава к ведению боевых действий стали причиной значительных человеческих потерь. Офицер и бойцы мужественно сражались несколько часов и пали смертью храбрых. На подкрепление были направлены силы и средства боевого охранения мотострелков, только к вечеру удалось отразить нападение и вынести с поля боя погибших товарищей. Светлая память погибшим воинам 26.
После рассказанных Сергеем новостей все отпускное настроение пропало. Мне довелось неоднократно встречаться и со старшим лейтенантом Анищенко Л.Ю., и с капитаном Гасковым А.Г. Помощник зампотеха Анищенко Леонид привозил нам запчасти для ПНУ и топливо; замполит Гасков А.Г. тоже периодически посещал гарнизоны, справлялся о нашей политической грамотности, выпуске боевого листа и проведении политзанятий с личным составом. В Советской армии без замполитов никак. Пуля, от которой погиб замполит капитан Гасков А.Г., попала в сердце, пробив партбилет настоящего коммуниста.
Открыли бутылку отцовского самогона и помянули погибших товарищей. Крепкий самогон сделал свое дело, по телу растеклась теплота, кто-то попросил запить, думая, что это чистый спирт. Самогон сильно ударил в голову, но как ты не старайся, все равно такое забыть невозможно.
Было еще одно неожиданное событие, которое произошло пока я был в. В начале апреля боец от танкистов нес службу на крыше нашего здания в оборудованном для наблюдения посту. От нашего каменного забора до ближайших оставленных афганцами жилых построек и зеленой долины по открытому полю было около ста метров. Местность имела достаточный обзор, была хорошо изучена. Слева шла полевая дорога, ведущая к развалинам, куда мы иногда под прикрытием танка наведывались за дровами. За полем начинались зеленые насаждения, росли деревья и кустарники и протекает ручеек, дальше мы не заходили. Боец увидел, что по дороге в сторону поста из зеленой зоны шли моджахеды с оружием. Паники, конечно, не было, танкисты не стали открывать огонь на поражение. Пост был поставлен под ружье, взводный доложил по рации о случившемся. Моджахеды подошли к посту положили на землю оружие, старший бородач с поднятыми руками подошел к взводному танкистов Федору Камалову и сказал, что они больше не хотят воевать против шурави. Банда с двумя гранатометами и двенадцатью единицами стрелкового оружия различного назначения приняла решение перейти к мирной жизни. Как потом выяснилось, они не хотели подчиняться другой, более сильной, группировке, надоело жить где попало и есть что придется, поэтому решили вернуться к семьям: три года воевали – хватит. В последствии их не осудили и не посадили в тюрьму. На окраине Чарикара бывшей банде моджахедов определили сектор по охране города и передали один из постов милиции – царандоя. Позже мы несколько раз были у них в гостях, пили чай и, как могли, общались через переводчика.
На следующий день, уже переодевшись в повседневную одежду (х/б), я приехал на КП роты в Джабаль-ус-Сирадж, получил у старшины свой автомат и направился доложить ротному о прибытии из отпуска. Традиции следовало соблюдать, и отпускник должен был по прибытию «проставиться». Зашли в комнату отдыха для офицеров и прапорщиков, я достал и поставил на стол «гостинец» в объеме литра в стеклянной таре. По одобряющим улыбкам присутствующих, стало понятно, что «гостинец» понравился. Техник роты Володя Быкадоров достал синие пластиковые кружки, с разрешения ротного открыл бутылку, содержимое налил в кружки по половинке, чокнулись и выпили «с прибытием на службу». Повторили «за здоровье присутствующих, и чтобы всем живыми вернуться домой» и третий тост «за тех, кого с нами нет, светлая память погибшим». Только после этого присели на кровати и стали спрашивать, как прошел отпуск и рассказывать какие новости в роте и батальоне. Выпивать больше не стали, день только начинался, и службу никто не отменял.
Глава 11. Служба продолжается, весна
Обстановка к моменту моего прибытия была не из лучших. Потери личного состава в батальоне давили невидимым грузом. Были новости, просочившиеся от военнослужащих 177 мсп, что заключено перемирие с моджахедами Ахмад Шаха в Панджшерском ущелье с надежной, что и наш трубопровод будут меньше простреливать и устраивать диверсии. Дорога в Пандшерском ущелье начиналась в Джабаль-ус-Сирадже, в километре о месте расположения КП роты. Как сейчас известно, 8 марта 1983 года был заключен временной мирный договор руководства 40-й общевойсковой армии с Ахмад Шах Масудом, по итогам которого 177-й ооСпН с приданными ему подразделениями покинул кишлак Руха. В общей сложности 177-й ооСпН провел в Панджшерском ущелье 8 месяцев в активном противостоянии группировке Ахмад Шах Масуда.
Интенсивность перекачки топлива по трубопроводу возрастала, возрастала и активность со стороны местного населения и бандформирований по повреждению трубопровода. Действительно, какое-то время прострелы и нападения со стороны вооруженных формирований моджахедов на ПАК были сведены к минимуму. Снег в горах активно таял, в долине температура тоже пошла вверх, и днем столбик термометра поднимался до плюс 15–20º С.
Жизнь шла своим чередом. Отдыхать и загорать было некогда. Загорать можно было во время работы, если, конечно, не надоело. Нужно было достроить на нашем гарнизоне баню. Строительный материал лежал повсюду: камень в свободное от перекачки время привозили КАМАЗом с ближайших окрестностей, глина была под ногами, доски – от ящиков из-под снарядов у танкистов. Менее чем за десять дней были готовы стены и потолок. Дальше предстояло обшить стены досками из-под ящиков для снарядов, установить бочку для воды и вывести трубу. Планировали завершить работу до конца апреля.
После моего отпуска на пост зачастили проверяющие из батальона уровня заместителя комбата (начальник штаба, зампотех батальона, комсорг батальона – в отсутствие погибшего замполита батальона, главный инженер батальона т.д.), а потом и проверяющие из бригады. Почти каждый проверяющий искал какие-то недостатки в работе или в быту. Возможно, повлияло потепление, ведь можно было без проблем преодолевать перевал, снег и гололед уже не были помехой, возможно, в связи с потерями личного состава батальона требовалось усиление контроля за подчиненными на гарнизонах. Так или иначе приходилось отвлекаться от прямых обязанностей, что не шло на пользу общему делу. Я мог только догадываться каково
