У абхазов, если подпустить их близко, появлялась и другая тактическая возможность, не в пример более опасная. Они могли начать просачивание в пещеры мелкими группами, используя многочисленные лазы, входы и порталы, ведущие под землю. Перекрыть все возможные места их проникновения Василевский не смог бы, – попросту не хватало сил, слишком мал еще был его отряд. А там, в подземном мраке, численное преимущество противника непременно скажется. Придется покидать с теми, кто останется в живых, такую удобную базу.
А что, если поступить нестандартно, неожиданно для нападающих? Они ведь уверены, что Василевский будет лишь защищаться… Если в свою очередь напасть на них первыми, не подпуская их близко к пещерам? Да, людей у него маловато, но здесь именно тот случай, когда решает не число, а умение.
Андрей Василевский крайне низко оценивал боевые качества абхазов, их выучку и умение воевать. Он полагал, что один его боевик стоит десятерых бойцов противника. Кроме того, Василевский был уверен: армейские подразделения против него не пошлют из политических соображений. Любое шевеление армии непризнанной республики вызвало бы крайне болезненную реакцию в Тбилиси и Москве. Совсем другое дело, если представить все как чисто полицейскую акцию. Ловим, дескать, местных разбойничков… И никаких неприятных вопросов. Так что Андрей был почти уверен, что драться им предстоит с людьми старого знакомца Айаса Речуа. Их Василевский оценивал еще ниже, чем абхазских солдат. Зажравшиеся бездельники, которые забыли, когда последний раз боевое оружие в руках держали!
Все эти соображения привели Василевского к выводу: нужно устроить непрошеным визитерам хорошую, грамотную засаду, встретить их раньше, чем они подберутся вплотную к его резиденции. Противник вряд ли ожидает от него такой блистательной наглости, он будет ошеломлен, деморализован и получит знатную трепку. Здесь, на поверхности, численное превосходство абхазов мало что им даст. Это как в шахматах: никакого проку не будет от двух лишних ферзей, если ты играть не умеешь. Плюс преимущество внезапности. Словом, Андрей Василевский высоко оценивал свои шансы на выигрыш.
А что же мины? С ними Василевский решил немного подождать. Сперва надо было отбить нападение, которое он ожидал в самое ближайшее время.
Удобная подъездная дорога – одна-единственная, по ней дорогие гости и нагрянут. Там, где дорога, как река в дельте на протоки, распадалась на многочисленные проселки и тропки, Василевский поставил свою засаду.
Сейчас Андрей проверял, все ли готово. Разжиться в Абхазии оружием – это не проблема, и вооружены его бойцы были превосходно. У всех «АКМСы» или «кедры» с тремя-четырьмя запасными рожками. Есть два станковых пулемета, Василевский разместил их за скальными выступами по обеим сторонам дороги. Есть три пехотных гранатомета. Хоть танков ожидать не приходится, это был бы уже со стороны противника полный идиотизм, но с ними как-то спокойнее. А еще у Василевского была отличная противотанковая мина с дистанционным радиовзрывателем. Ее Андрей установил лично, метрах в ста ниже основной засады. Нет, не на танк, конечно. Но свою роль эта милая штучка еще сыграет, Андрей Василевский недаром считался непревзойденным мастером войны в горах.
Итак, засада поставлена, капкан насторожен, остается только ждать зверя, который в него угодит. Ждать пришлось недолго, вскоре снизу, от Сухумского шоссе, послышалось натужное рычание моторов.
Василевский поднял к глазам бинокль, довольно усмехнулся: он успел вовремя! Впрочем, и без бинокля видно, как от Нового Афона по шоссе ползет колонна техники. Андрей презрительно покривил губы: негусто! Два стареньких «БТРа», три военных «Урала», четыре «ЗИЛа», тоже не первой молодости. Ну, это нам – семечки! Видать, не так уж много сил у Айаса Саидовича Речуа, до последней крошки все по сусекам выгреб.
Колонна медленно разворачивалась на идущую в горы дорогу. Один «БТР» в голове, второй – замыкающий, все как в школе учили. Но мы-то заканчивали академии! Ох, сейчас мы их встретим…
– Не стреляйте! – раздался вдруг громкий голос, который бойцы Василевского и сам Андрей никак не ожидали услышать. – Это я, Селиванов! Где командир?
У боевиков поотвисали челюсти, на Александра смотрели, как на выходца с того света, все уже привыкли к мысли, что Селиванов погиб. Было на что посмотреть! В порванном и закопченном камуфляжном комбинезоне, исцарапанный и перепачканный, Александр, выбравшийся из придорожных кустов, выглядел впечатляюще. В правой руке Селиванов держал небольшой чемоданчик.
– Ты?! Живой?! – бросился к нему Василевский. – А Речуа сказал…
– Дурак он, вот и сказал, – рассмеялся Селиванов. – Уж сколько раз меня убить пытались, а я вот все живой. Привык как-то, а менять привычки поздно. Не по зубам я пока что костлявой! Андрей, я ведь не только сам выбрался живым из этой заварухи, я ведь и деньги принес. Вот, считай, здесь должен быть миллион баксов, если скот Речуа не соврал. А я пока присяду, отдохну. Ведь от самого Адлера пешком пер! Парни, есть у кого во фляжке маленько выпивки? О! Давай сюда, мне сейчас и можно, и нужно. Ты считай, командир. Мне не до того было.
Александр передал чемоданчик с деньгами Василевскому, присел в тени скального выступа на корточки, хлебнул хороший глоток чачи и обессилено закрыл глаза. Боевики смотрели на Селиванова с изумлением и восхищением. Андрей Василевский, открыв чемоданчик, быстро пересчитал пачки долларов. Все правильно. Сто пачек. Он поднял на Селиванова взгляд потеплевших глаз. Да, молодец Сашка! Сумма такая, что кому хочешь голову вскружить может. Тем более что Селиванов в покойниках числился, никто бы искать его не стал. И миллиона этого в природе как бы не существует, – сгорели деньги, а Селиванов с ними за компанию сгорел. Но у Селиванова голова не закружилась, не украл он баксы и не удрал. Такой поступок о многом говорит и дорого стоит. Дороже миллиона. Вот это проверка настоящая, и Александр ее блестяще прошел. Теперь доверие Андрея Василевского максимально возросло.
– Ну, Саша, просто слов нет, – сказал Василевский, похлопав Александра по плечу. – Ты настоящий герой! А Усманов где?
– Мюрид? Спорный вопрос… – усмехнулся Селиванов. – Может, в своем мусульманском раю пение гурий слушает. Хотя, вернее, он в другом месте, но как по исламу ад устроен, я плохо представляю.
– Так ты его…
– Ну не он же меня, как видишь! Достаточно этой сволочи своей особой землю поганить. Как? Да без особых трудов, расскажу как-нибудь на досуге.
– А как ты нас нашел здесь? – спросил Василевский. – Почему не в пещеры двинулся, а сюда?
– Я вас вычислил, – Александр рассмеялся. – Как раз к пещерам нашим шел, вдруг смотрю: внизу какая-то подозрительная колонна техники в горы сворачивает. Ну, на бронетранспортерах на пикник с шашлыком не отправляются, нетрудно было догадаться, кто это и чего им нужно. Я в горах тоже неплохо воевать умею, решил, что непременно будешь ты засаду ставить. А здесь – самое идеальное для такого дела место.
– Верно решил! – сказал Василевский, очень довольный тем, что Александр косвенно подтвердил правильность его тактического хода. – И подоспел вовремя, минут через десять дорогие гости будут здесь.
– Ну, тогда давайте мне автомат, – пожал плечами Селиванов. – А то у меня из оружия один «стечкин», он как-то не пляшет. Повоюем…
Подданная британской короны, режиссер канала «Дискавери» и тележурналистка мисс Джулиана Хаттерфорд пребывала в самом мрачном расположении духа. Эндрю Василевский и не думал выполнять свое обещание выпустить ее на свободу, как была она пленницей, так и осталась. Более того. Отдельные детали поведения ее тюремщиков наводили на совсем печальные размышления. Так, например, Василевский распорядился, чтобы вместо легкого полога, отделявшего пещерку, где держали Джулиану, была поставлена настоящая крепкая дверь с надежным замком. Всевышний ведает, где они раздобыли дверь и замок, но ведь достали и то и другое! Помучились часа два, – пойди-ка, закрепи стальную раму в скальной породе, да еще проемчик соответствующий вытеши! – зато теперь Хаттерфорд была заперта более чем надежно. Кстати, часовой тоже никуда не делся! Что это может означать? Только то, размышляла Джулиана, что выпускать ее командир загадочного вооруженного формирования, обосновавшегося в пещерном лабиринте Нового Афона, пока что не намерен. Она ему еще зачем-то нужна. В то, что ее захватили российские спецназовцы, Хаттерфорд не верила ни секунды. Нет, тут явно что-то самостоятельное, с российской армией никак не связанное. Тем опаснее ее положение!
«Хорошо, – думала Джулиана, хотя хорошего в ее положении было очень мало. – Эндрю удерживает меня здесь, и значит я ему зачем-то еще нужна. Может быть, как заложница, хоть речь об этом не заходила. Или он собирается еще раз использовать меня для записи какого-либо выступления, вроде того, что я уже сделала по его требованию. Или он имеет на меня еще какие-то виды, гадать в данном случае не имеет смысла. Я не знаю точно, кто он такой и какие силы представляет, а потому не могу просчитать его цели. Но! Совершенно ясно, что рано или поздно я перестану быть ему нужна, а, кроме того, не может же он бессрочно держать меня в заточении. И что тогда? Он сдержит слово и отпустит меня на все четыре стороны? Это после всего того, что я здесь видела и о чем догадываюсь? Да как бы не так! Не стоит самообольщаться: меня вряд ли оставят в живых, как возможный свидетель я слишком опасна. Но я не овца, чтобы покорно ждать, пока мне перережут глотку, я – дикая кошка, и Эндрю Василевскому придется в этом убедиться!»
