– Стой! – Присев, он направил на нее ствол пистолета.
Льющийся с улицы дневной свет не давал разглядеть лица незнакомца, однако Антон четко видел его руки. Оружия в них не было.
– Не стреляй! – с сильным акцентом сказал человек. – Я только зашел в туалет.
– Отойди от окна! – потребовал Антон, показав стволом на середину комнаты.
Незнакомец подчинился. Теперь его можно было рассмотреть. Это был молодой, возможно еще не достигший восемнадцати лет, чеченец в джинсовой куртке и черных брюках. Локти и колени были перепачканы в пыли. На ладонях, которые он держал на уровне плеч, ссадины и царапины. Сомнений не было, этот юноша только что спустился по колодцу.
– Ты здесь один?
– Отец на улица ждет, – парень кивнул головой в сторону окна. – Я ему сказал, на минута ушел.
– Ты что, на коленках сюда полз? – Антон подошел ближе, одновременно переложив пистолет в левую руку.
– Почему? – Лицо чеченца вытянулось от удивления.
– Посмотри на себя. – Антон схватил его за плечо, развернул к себе спиной и с силой толкнул.
Полетев вперед, парень выставил руки и, ударившись о стену, замер.
Антон похлопал его по бокам и обнаружил под одеждой оружие. Парень дернулся, однако он прижал его предплечьем к стене и ловко вытащил старенький «ТТ».
– Ты так и не ответил, – убирая трофей себе за пояс, сказал Антон. – Почему штаны и куртка в пыли?
– Говорю же, упал!
Антон, не церемонясь, двинул ему в левый бок кулаком. Охнув, парень сложился. Однако он снова вынудил его встать. Антона не мучили угрызения совести, что приходится избивать, по сути, мальчишку. Пусть от этого страдают те, кто отправляет таких юнцов шпионить, закладывать фугасы, стрелять в мирных людей. На карту поставлено намного больше, чем здоровье, а может быть, даже и сама жизнь этого начинающего террориста.
Он с силой развернул чеченца лицом к себе:
– Я последний раз тебя спрашиваю, что ты здесь делал?
– На улице нет туалет…
Антон не дал ему договорить. Следующим ударом, уже в печень, вновь заставил парня сложиться. С трудом втянув в себя воздух, тот снизу вверх обреченно посмотрел на Антона.
– Можешь убить. – Он облизнул губы. – Ничего не скажу…
– Вот, уже сказал. – Антон взял его за шиворот и заставил встать.
Прижав к животу руки, чеченец с ненавистью смотрел на него:
– Убей!
– Нет, – покачал головой Антон. – Я этого делать не буду. Слишком большая роскошь.
С этими словами он повалил парня на пол и, слегка оглушив, завернул ему за спину руки. После этого вытащил его брючный ремень и крепко стянул им запястья.
– Шакал! – выдавил из себя моджахед.
Антон взял его за плечи и легко, словно пушинку, привалил спиной к стене:
– Ты был здесь один?
– Какой тебе разниц?! – гневно блеснув огромными, словно маслины, глазами, почти закричал паренек.
– Хорошо. – Антон присел перед ним на корточки. – Тогда скажи, тебя отправил следить Худой?
Парень отвернулся.
– Ладно, – с этими словами Антон вынул перочинный нож, приобретенный на рынке в день приезда. Отщелкнул сначала лезвие. Словно прицениваясь, посмотрел на чеченца, цокнул языком и заменил его шилом.
– Зачем? – Услышав металлический звук, парень развернулся в сторону Антона и подтянул к животу колени.
– Сейчас заткну тебе рот, потом выколю глаза, проткну барабанные перепонки, и все, – он насмешливо посмотрел на своего пленника. – Ты ничего не сможешь рассказать, потому как ничего не будешь ни видеть, ни слышать. Пусть после этого тебя отец до конца жизни нянчит. Еще отрежу язык, – немного подумав, добавил он.
Некоторое время парень молчал. Антон не торопил его. Он был уверен, что шпион действовал один. Дом пустой. Прилегающая к нему местность хорошо просматривается. Немаловажным фактором было и то, что они, а Худому это было известно, тщательно перепроверялись на предмет слежки, опасаясь внимания со стороны местной милиции и ФСБ. Ни у кого из спецназовцев не было прописки, и такое поведение было вполне закономерным. С другой стороны, им теперь был необходим свой человек среди чеченцев. Конечно, в таком возрасте этот юноша еще неопытен, плохо умеет скрывать свои эмоции, наверняка и бандиты доверяют ему минимум информации. Но через него можно дезинформировать их, притупить бдительность, а если повезет, установить места нахождения основных членов банды. Антон также не исключал, что паренек может оказать содействие в установлении контактов с кем-либо из более зрелых боевиков. Уровень работы разведки напрямую зависит от качества агентуры.
Он также знал, что основной причиной того, что молодые чеченцы пополняют быстро редеющие ряды боевиков, является материальная заинтересованность. По крайней мере, на первом этапе. Потом, когда новый член банды повяжет себя кровью, отрезав себе тем самым путь назад, эта сторона дела отойдет на второй план, и он будет вынужден воевать и прятаться уже ради того, чтобы просто выжить.
– У тебя большая семья? – спросил Антон.
Вместо ответа парень кивнул.
– Ну вот, видишь? – вертя в руках нож с торчащим шилом и одновременно следя за выражением глаз пленника, поджав губы, сказал Антон. – Есть что терять. Если не тебе, то родителям. Что будет, если тебя найдут искалеченной куклой, которая будет только издавать звуки, есть и ходить под себя? Твоих покровителей рано или поздно отправят за решетку либо убьют. Ты слышал наш разговор и уже догадался об этом. В случае, если бы тебе удалось уйти отсюда незамеченным, тебя ждала бы та же участь. Я предлагаю тебе сотрудничество. Даже заплачу.
– Я не стукач, – зло прошипел парень.
Неожиданно, боковым зрением, Антон увидел, как на лестничной площадке стало темнее. Едва слышно скрипнуло под подошвой ботинка стекло.
– Не вздумай пикнуть, – шепнул он и в два прыжка оказался рядом с входом в комнату. Почти одновременно из-за дверного косяка появилась и исчезла голова. Этого мгновения было достаточно, чтобы разглядеть лицо Тумана. Антон облегченно вздохнул и опустил ствол:
– Без паники. Это я.
– А я думаю, куда ты пропал?! – разглядывая сидевшего на полу чеченца, протянул Туман.
– Ты ничего подозрительного не заметил, когда шел сюда?
– Нет, – покачал головой тот. – А что?
– Это тело нас подслушало, – Антон перевел взгляд на юношу. – Через колодец.
– Как он мог сюда попасть? – удивился Туман. – Я ведь намного раньше вас пришел.
– Я через этот окон, – неожиданно подал голос парень и показал взглядом за спину Тумана.
Как Антон и предполагал, лазутчик проник в здание с тыльной стороны.
– А потом? – Туман удивленно уставился на парня.
– Снизу слушал, где говорили. Когда узнал, лез наверх.
– Ну, я почти угадал. – Антон убрал пистолет. – Хотя легче было бы спуститься с пятого этажа. – Он тронул Тумана за локоть: – Держи этого Джеймса Бонда крепче, будем его лишать зрения.
– Не надо! – запротестовал парень. – Скажу. Только Худой не говори.
– Если сам не проболтаешься, никто ничего не узнает.
Парень сел поудобнее и затравленно посмотрел сначала на Антона, потом на Тумана.
– Давай выкладывай, – поторопил его Антон. – Только не ври. Мы узнаем, где ты живешь. Обманешь, создашь проблемы своим родственникам.
– Меня зовут Спартак. Вчера позвал Худой и сказал, чтобы я пришел к твой дом. – Он посмотрел на Тумана.
– Хочешь сказать, что следил за мной? – изумился тот. – Врешь!
Было задето не только его самолюбие. Такое заявление сопляка могло плохо отразиться на дальнейшей судьбе разведчика-диверсанта.
– Нет, следил много боевик, – чеченец покачал головой. – Меня посадили в машину. Потом привезли сюда. Сказали слушать, как говорить будут.
– Кто был в машине? Ты знаешь этих людей? – Антон напрягся.
– Да, – выдавил чеченец. – Милиционер один знаю. Расул зовут.
– Так, – протянул Антон. – Теперь все сходится. В каком отделе он работает?
– На Комсомольская улица.
– До этого за нами следил?
– Нет, – он отрицательно покачал головой. – Они тоже не смог. Сказали, в колодец человек не пролез.
– Вот это номер! – Антон облегченно перевел дыхание. Известие о том, что предшественнику Спартака не позволили стать свидетелем их разговора его габариты, обескуражило. Если бы не этот фактор, наверняка сейчас бы их встреча была последней.
– Где они тебя ждут?
– Напротив дома – старый завод.
– Значит, так, – на секунду задумавшись, заговорил Антон. – Сейчас идешь туда. Говоришь, что мы решали, как будем убивать француза. Понял?
– Да.
– Станут спрашивать «какого?», скажи не знаю, француз и все. Задумали зарезать его в гостинице. И смотри, от себя ничего не добавляй.
– Слушай, Антон, – Туман отошел от окна. – Так он плохо запомнит. Что, если слово в слово скажут разговор передать?
– Что, предлагаешь устроить небольшой театр? Давай. Только развяжи ему руки.
