- Где? - повторил я свой вопрос.
- Пентелин с неизвестным в каюте, - шепотом сообщил Палыч, - он его стережет.
Кто кого стережет, я понял.
- Схожу, посмотрю, как там. Пиво мое не выпейте!
Я спустился в каюту и обнаружил там трезвого Пентелина и пьяного господина со все еще забинтованным лицом. Он хозяйственно прихватил из квартиры Палыча бутылку водки и теперь в одиночестве приговорил ее до конца.
- Сходи на палубу, Боря, воздухом подыши, пива попей.
Пентелин понимающе кивнул и на цыпочках вышел из каюты.
- Ну что, мистер Икс, снимем бинты!
- Меня Вася зовут, - обиделся он, - а бинты доктор снимать должен, я знаю!
- Так я ж доктор и есть!
Вася с натугой посмотрел мне в глаза.
- Голос знакомый, мы с тобой вместе не пили?
- Нет, - ответил я.
- Тогда ты точно доктор, - решил Вася и махнул рукой. - Снимай бинты!
Я вытащил из кармана складной нож, перерезал тугой узел на затылке и начал аккуратно сматывать бинт. Что-то мне говорило, что бинт может еще пригодиться.
Наконец, я повернул лицо Васи к свету и посмотрел на него.
Сначала лицо Васи показалось мне знакомым, потом - очень знакомым, потом я вспомнил, где видел это очень знакомое лицо и сказал:
- Е-мое!
А сказав «е-мое!», опустился на лавку.
- Что, плохо? - тревожно спросил Вася.
- Зашибись! - сказал я. - Просто зашибись! Сходство с Президентом Страны было потрясающим.
- Посиди здесь, - сказал я Васе, а сам метнулся на палубу, за Порфириным.
- Во, бля! - сказал Порфирин, входя за мной в каюту.
- Капец, - откликнулся Вася, - испортили морду, гады! Ну, я с них еще бабок срублю, век помнить будут!
- С кого, с них? - поинтересовался Порфирин.
- Ну - с него, - поправился Вася. - Мужик один уговорил операцию сделать, денег дал…
Вспомнив о деньгах, Вася замолчал и с тревогой посмотрел на нас с Порфириным.
- Много денег-то? - подлил масла в огонь Порфирин.
- Да нет, ничего, нормально, - Вася окончательно смешался, начал двигать по столу пустую бутылку и заглядывать в иллюминатор. - Зеркало дайте, хоть посмотрю, чего там напортачили.
- А вот этого пока не надо! - решительно сказал я. - Рано!
- А может, пусть? - подал реплику Порфирин.
- Пусть, - согласился я, - но - потом! Вася, выпить хочешь?
- Надо! - решительно сказал Вася и стукнул кулаком по столу. - После того, что они со мной сделали - надо!
Я вышел из каюты, чтобы послать кого-нибудь за водкой.
* * *
Вечером мы в полном составе собрались в каюте фрегата «Ксения».
Все, кроме Васи, который, залив водкой горе от утраты собственного лица, спал теперь на полу ванной. Попытка уложить его на лавку привела к тому, что он дважды падал, больно ударяясь головой о пол, и заливался после этого пьяными слезами.
Людочка принесла небольшой телевизор и перед наступлением программы «Часы» я изложил собравшимся самую насущную на сегодняшний день проблему - как спасти жизнь Светланы. Я не сомневался в том, что ответного удара Черных долго ждать не придется.
- Есть девушка, которая сейчас является заложницей одного нехорошего человека. Девушку зовут Светлана и находится она сейчас здесь, в Питере. Дело в том, что этот нехороший человек поместил в тело девушки капсулу с каким-то сильнодействующим ядом. Подчеркиваю, что мы не знаем, какой тип яда использовали наши враги, поэтому речь не идет о применении антидота, нужно каким-то образом предотвратить смерть девушки. Ампулу можно активизировать на расстоянии, с помощью радиосигнала, а извлечь ее невозможно - попытка удалить ее хирургическим путем также приведет к смерти. Во всяком случае меня об этом предупредили. И в чем тут дело, я не знаю. Вот такая проблема, господа, и нужно разрешить ее как можно скорее, я бы сказал, незамедлительно.
В каюте повисла тишина. Палыч с Пентелиным недоуменно переглядывались, Порфирин сидел, закрыв глаза, и по его лицу прочесть что-либо было невозможно, Машенька чистила ногти краем салфетки.
- Это ваша девушка, Джеймс? - спросила она, отрываясь от маникюра.
- Маша, меня зовут Алексей, если угодно - Алексей Михайлович, для близких друзей - Леша.
Вопрос о принадлежности девушки я оставил открытым.
- И все-таки, Лешенька, это твоя девушка? - Мария оказалась настырной особой, и я не преминул сказать ей об этом прямо в лицо.
- Маша, - сказал я, - вы настырны. И если вам так это важно, я отвечу - да, это моя девушка.
- Хорошо, - сказала Маша с неопределенной интонацией и вернулась в своим ногтям.
- Кто же изготовил такую ужасную штуку? - поинтересовался Палыч.
- Не знаю, японцы, наверное.
- Так и знал, - хлопнул себя по колену Палыч, - инородцы!
- Господа, не отвлекайтесь! Я рассчитываю на вашу помощь, очень рассчитываю. - Честно говоря, я начал уже жалеть о том, что затеял этот разговор. Но от событий последних дней мозги у меня совсем заклинило, а решать задачу нужно было крайне срочно.
- А что будет тому, кто предложит решение? - опять спросила Мария. Теперь она рассматривала пальцы правой руки и, видимо, была чем-то недовольна.
Я смутился, действительно, что я мог предложить своим соратникам за помощь в этом деле? Я никогда об этом не думал, как не думал и о том, что такой вопрос может вообще возникнуть.
Палыч толкнул Машку локтем, но она продолжала рассматривать свои ногти.
- Я не знаю, Маша, - честно сказал я. - Только любовь и вечную признательность.
- Любовь - это хорошо, - заключила Машка. - А какую любовь - физическую или платоническую?
- Ну, это зависит… Видишь ли, Маша, скажем мужчине я не могу обещать физической любви, только дружбу. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
- Понимаю, - кивнула она, - а женщине ты можешь пообещать что-нибудь, кроме дружбы?
- Машка, перестань! - крикнул Палыч. - Мы тут серьезный вопрос обсуждаем, а у тебя только одно на уме!
- Ну почему только одно, из-за одного не стоит и разговаривать. Я, может быть, в принципе хочу получить ответ.
- В принципе я отвечаю - да!
- Тогда слушай сюда, Лешенька, и вы, тупоголовые мужики, тоже слушайте и восхищайтесь. Если ампула находится в теле, но ее нельзя вынуть, это может говорить только об одном. Она с фотоэлементом.
Мы дружно уставились на Машу, а она усмехнулась и спросила:
- Я вам нравлюсь?
Я быстро закивал, а она поморщилась и сказала:
- Ну, тупые… В теле же темно, а если вскрыть, то станет светло. Это единственное изменение, которое может произойти с ампулой при операции. А если удалить эту ампулу в темноте, то она не активируется. Понятно?
- Понятно! - оживился я.
Ее идея показалась мне здравой.
- Поэтому нужно сделать операцию в инфракрасном свете, и все дела. Понятно?
- Понятно, - облегченно ответил я, - ты умница, Машка, я тебя люблю!
- Все вы так говорите, - вздохнула она.
- Теперь остается найти хирурга и инфракрасное оборудование.
- Нет проблем, - в один голос сказали Порфирин и Машка.
- Так, у меня уже есть выбор! Машенька, умничка, говори, я весь внимание.
Машка опять посмотрела на свои ногти и сказала негромким торжествующим голосом:
- Я, к вашему сведению, дипломированная операционная сестра, это - раз. Я учусь в Первом медицинском, это - два. Моя будущая специальность - хирург, это - три. Я работаю в наркологической клинике, где вшивают очень похожие ампулы, только от пьянки, вшивают и извлекают, потому что мужики без пьянки не могут. - Она выразительно посмотрела на своего отца. - А извлекаю эти самые ампулы я, хирургам такие операции делать просто западло, это - четыре. Так что - хирурга вам искать не надо, хирург среди вас, это - я!
- Ну, Машка! - только и смог произнести я.
- Можно я пару слов добавлю? - поднял руку Порфирин. - В трюме этого замечательного фрегата находится некоторое количество оружия. Исключительно для самообороны! Там же есть приборы ночного видения, в ассортименте. Я думаю, что мы сможем подобрать Машутке что-нибудь подходящее.
- Bay! - крикнула Машутка. - Пойдем, посмотрим. А ты, Джеймс, оставайся тут, я с Димочкой пойду! - и она подала руку опешившему Дмитрию Порфирину.
Если он и походил сейчас на паука, то очень взволнованного…
Маша и Порфирин ушли в трюм изучать технику ночного видения. Пентелин получил нужную сумму денег и отправился за Светланой, одиноко скрывающейся пока на конспиративной квартире Годунова. Палыч сидел рядом со мной, намекал на русский народный обычай - обмывать удачное завершение какого-либо, не обязательно трудного, предприятия и заглядывал мне в глаза, ожидая положительного ответа. Я молчал и сожалел о том, что мог сам поехать за Светланой, однако получалось так, что сидение перед телевизором было сейчас важнее.
Вернулись из трюма Маша с Порфириным, Порфирин нес украшенную иероглифами коробку, а Маша была грустна и теребила обтрепанные края шортиков.
