— Это ты, конечно, по-братски решил мне удружить! Спасибо.
— Для тебя, Парфен, ничего не жалко! Пожалуйста!
Иван улыбнулся Глебу, показывая, что шутку оценил и принял. Глеб наверняка бы очень удивился, узнав, что Парфен все пять курсов не выпускал из виду несчастную дочку полковника Каца, которая училась на параллельном курсе. К самому концу учебы, уже когда были определены темы дипломных работ, у Парфена случилась скоропалительная любовь к Татьяне.
Недаром он настраивался и готовился четыре года. Штурм сердца избранницы занял всего три дня, по истечении этого срока Парфен профессионально лишил ее девственности (благодаря своим внешним данным Татьяна сберегла ее до пятого курса), а еще через две недели был назначен день свадьбы. Иван настоял на том, чтобы обряд бракосочетания провели до защиты дипломной работы, хотя логичней было бы выждать эти пару десятков дней. Однако у Парфена были свои резоны: начиная с более упрощенного процесса защиты новобрачного и заканчивая надеждой на сообразительность тестя — должен же он новоиспеченному юристу подыскать приличное место. Это будет хороший подарок зятю на свадьбу.
То, что он повторяет подвиг Голохвастова, Ивана не смущало абсолютно. Напротив, свою женитьбу он рассматривал как раз в этом ключе — как успешно проведенную операцию. А что невеста, мягко скажем, не красавица — так издержки есть в любом деле. Чем-то надо жертвовать. Главное, что достигнута основная цель, детали можно опустить.
Подготовка к таинству бракосочетания шла полным ходом, оставались считанные дни до этого знаменательного события, а жених мучился ужасной мыслью о том, что будет, если Рембо узнает, кто унес его деньги из банка. Если докопается — все, «звиздец». Этот тупорылый десантник порвет. Доказать, что я не я и лошадь не моя, не получится. В такие бредни Иван и сам бы не поверил.
Открыть де-факто на себя фирму по подложным документам, затем расчетный счет, снять с него все бабки, пришедшие от Рембо. Использовать все время грим. И при всем при этом не знать, чьи и откуда деньги — очень, очень неправдоподобно. Тут Серега может де-юре потребовать вместо объяснений деньги назад. Сразу же, а потом уже будет слушать или не будет, в зависимости от настроения этого мордоворота.
Сослаться на Игоря? Шантажирующего его совместным с Рембо изнасилованием и бизнесом по обналичке? Это же чушь! Нормальной реакцией здравого человека при таком наезде был бы выход сразу же на Савельева — для совместного решения возникнувшей проблемы. Объяснять, что он не знал, кого кидает? Что его использовали втемную? Не поверит. Предъявить-то нечего. Игорь этот, который, конечно, не Игорь, растворился — ни номера телефона, ни адреса, ни имени настоящего… ни одной зацепки. Точно не поверит. Скажет: «Даже не удосужился выдумать что-нибудь правдоподобное. На ходу слепил отмазку, когда попался на горячем». А ведь так и скажет. Еще и присовокупит, какой Парфен засранец.
Можно пойти и все рассказать Сереге, такой вариант имеет право на существование. Рискнуть? Или, может, просто затихариться и постараться не вспоминать об этой истории вообще? Вдруг пронесет, и буря мимо пройдет? Как Серега может докопаться до него? Все чисто сделано, органы никакие не смогут его вычислить, не то, что Рембо. Хотя если последний займется… а он займется — деньги-то какие, то народа в погонах много забегает, засуетится. Кушать всем хочется. Риск есть, но небольшой. Вряд ли они, даже все вместе, его вычислят… Надо только, чтоб рыли не особенно… Да-да, что-нибудь изобрести такое… Нейтрализовать Рембо на время, например…
Чтоб Серега вплотную не занялся этим делом, ему нужно создать проблему — вот. Да такую, чтоб о деньгах и думать забыл. На этот счет есть один вариантик. Как раз для подобного случая. Как-то Серега, по пьяни, проболтался о своих грехах. Не прямо, конечно, но намек отпустил недвусмысленный. Теперь это можно в ход пустить.
Дело было около полутора лет назад…
При разбойном нападении на директора завода по производству газовых приборов была задержана преступная группировка, в простонародье — банда Мельника. При задержании сам Мельник — Юрий Мельников, оказал сопротивление и был застрелен, так написано в рапорте, а вернее сказать, его «случайно» забили до смерти.
Бригада Мельника просуществовала года два до полного расформирования по кладбищам и зонам строгого режима. Но славы и денег за это непродолжительное время хапнуть они успели изрядно. Профиль бригады был очень узким — разбой, грабеж, бандитизм. Сиженый Мельник согнал под свои знамена несколько таких же бывших зеков, несколько молодых спортсменов, привлек наводчиков из лиц приближенных к нуворишам и начал полный беспредел. Бригада отморозков умело использовала экономическую ситуацию в стране.
Заканчивалась великая пора подъема гигантских состояний и их такая же скорая потеря, зачастую вместе с жизнью.
Начало грабежу страны положила угледобывающая отрасль. Там было все просто. Гигантские субсидии плюс поступления за уголь — огромные, никем не считанные деньги. Директор шахты — фактически царь и бог. Его окружение — жирующие патриции.
Очень быстро люди у корыта разобрались, как сделать так, чтоб из этого сосуда ничего не капало толкущимся вокруг. Тем же шахтерам-работягам, в первую очередь. Про свои зарплаты они забыли сразу и надолго. Деньги перераспределялись на самом верху и, практически, по закону. О копеечных хищениях никто уже не говорил. Это стало уделом убогих. Были разработаны и успешно применены на практике схемы увода денег с шахт. Как оказалось на поверку, совести у грабителя с кистенем, который опустошает по ночам карманы граждан, гораздо больше, чем у всех вместе взятых руководителей угледобывающей отрасли. Но самым интересным и в тоже время абсолютно непонятным было то, что почти все совершалось в рамках закона… У народа было такое ощущение, что шахтные бонзы скинулись и купили себе индульгенцию на откровенный грабеж…
После очень недолгого замешательства вслед за лидерами горняков, в погоню за капиталом устремились руководители прочих отраслей. В стране появились понятия: голод, задолженность по зарплате, безработица и прочие термины характеризующие «славную» эпоху перемен.
Вот тут-то и появилась бригада Мельника. Он отождествил себя с Ричардом Львиное Сердце (а заодно и Робин Гудом) и начал крестовый поход по шахтерским угодьям. Его методы сильно отличались от тех, которыми пользовались герои средневековья. Они очень напоминали способы Леньки Пантелеева, Бени Крика, Чикатило. Просто, жестко, грязно. И никакой романтики.
Работали примитивно. Приезжали в любой более-менее крупный город, находили богатые дома. Как ни странно, но двух-, трех-, четырехэтажные особняки редко принадлежат неимущим людям. Блокировали все подходы. Врывались внутрь, и дальше дом разграблялся вчистую. Живыми не оставляли даже домашних животных, не говоря уже о людях. Слезы, уговоры не помогали. Дети шли на равных со взрослыми. Кровавый след метил деяния банды. Отрубленные головы, выколотые глаза, прибитые к дверным косякам руки, изнасилованные женщины и дети — все это густой чередой сопутствовало перемещениям братвы Мельника. Не брезговали ничем, брали все: от ковров на полу до икон на стенах, не говоря уже о деньгах, украшениях, антиквариате и золотых кольцах, которые зачастую, чтобы забрать, приходилось отрубать вместе с жирными пальцами.
Позже Мельник совсем оборзел и начал творить такой же беспредел в родном городе. Его сучий авторитет взлетел до невозможной высоты. Почему сучий? Все очень просто. Заниматься таким делом в открытую, нагло и дерзко, никак нельзя без поддержки тех, кто по долгу своему должен ловить убийц после первого же эпизода. Лучше — до.
Ни для кого давно не секрет, что почти все серьезные группировки тесно контачат с какой-нибудь спецслужбой. Благо, их сейчас много развелось — на всех бандитов хватает. Не все только хотят под ментов идти — уж больно стремное это дело. Помогут на грош — потребуют сотню. Причем сначала потребуют, а потом помогут… или не помогут, по желанию. А для легитимности такого сотрудничества спецслужбы как-то типа контролируют бандитов, направляют и используют в своих интересах. В оперативных целях, если выражаться профессиональным языком.
Юра Мельник, и только он один изо всей банды, имел контакт через Савельева с заинтересованной организацией. Но недолго. Уж очень быстро ему надоела эта игра «в одни ворота», и он решил показать свою самостоятельность. С вышедшими из под контроля долго не чикаются. Решено было группировку ликвидировать. На засаду в загородном доме директора завода газовых приборов навел Мельника Рембо. Объяснить золотые горы у такого большого начальника проще пареной репы. Мельник клюнул. И вместе со своими ближайшими четырьмя подручными попал прямо в лапы к своим прежним хозяевам.
