Но альфовцы очень спешили и вылетели так быстро, что даже толком и не объяснили любопытному Сохно, что за группу они ликвидировали, хотя майору очень хотелось это знать.
– Кто-нибудь в селе знает, где база?
Хозяин некоторое время сидит молча, потом кивает:
– Есть. Пошли со мной кого-то, я дам такого человека... Женщина, она проведет...
– Ну, если женщина, тогда это дело Парамоши.
– Она Анзора сильно любила... Сейчас плачет... – хозяин вздыхает.
– Это повод только для того, чтобы ее расстрелять, так и скажи ей, – объясняет Сохно с мрачной улыбкой. – А совсем не повод, чтобы не показать нам базу... Тем более там уже никого нет...
– Парамоша договорится... – подполковник Разин уверен в своем снайпере.
Даже офицеры группы Согрина знают такую странную особенность старшего лейтенанта... Человек с простеньким лицом деревенского дурачка каким-то образом так воздействует на женщин, что они готовы строем его провожать из гарнизона в гарнизон и даже в район боевых действий.
Пост старший лейтенант занял самый высокий, забравшись с помощью «кошек» на старую, самую величественную в округе ель, окруженную с трех сторон свитой – елями поменьше и возрастом, и статью. Сменяют старшего лейтенанта с поста, послав на его место второго снайпера – лейтенанта Сокольникова, не обладающего талантами коллеги, а старшего лейтенанта отправляют с хозяином в село. Дом женщины, к которой ведут Парамошу, на другом конце центральной улицы. Просматривается только в бинокль. Согрин с Разиным наблюдают, как хозяин что-то объясняет женщине через забор из зеленого штакетника. Должно быть, женщине не до того, чтобы федералам помогать, хозяин начинает с угрозой постукивать кулаком по забору. Даже издали заметно, как он сердится. До этого Парамоша стоит в стороне, чуть не посреди дороги. Но теперь шагает к забору сам. Начинает что-то говорить, говорит, как всегда, много, не давая собеседнице осмыслить услышанное. Наконец дело, видимо, сдвигается с мертвой точки. Парамоша с хозяином отходят от забора и остаются ждать на дороге. Скоро и женщина выходит. Вся в черном, даже лицо закрыто черным платком.
– Толя, – кивает полковник майору Сохно, – присоединяйся, вдруг да вторую бутыль найдешь... Александр Андреевич, пошли еще одного человека своего...
Разин только кивает. С Сохно отправляется майор Паутов. За несколько секунд они скрываются из вида, спускаясь по склону уже привычно бегом. В это время в воздухе слышится приближающийся шум вертолетных винтов.
– Пойдем и мы, – зовет Разин Согрина.
Вертолет выполняет обязательную перед посадкой в населенном пункте «коробочку», то есть облетает территорию, высматривая наличие проводов и прочего, что может помешать посадке. Иначе летают только боевые вертолеты – ракетоносцы и десантные, которые считают прямой путь наиболее безопасным. Никто не показывает вертолету, где садиться, он сам выбирает ту же спортивную площадку за полуразваленной школой. Не выключаются винты. Только выпрыгивает офицер без головного убора и бежит по направлению к Согрину и Разину. В одной руке автомат, в другой пакет. Смотрит на встречающих в сомнении. Под бронежилетами и разгрузками не видно погон.
– Здравия желаю, товарищи офицеры. Кто из вас полковник Согрин?
– Я – Согрин. – Игорь Алексеевич придерживает рукой свою форменную кепочку и протягивает руку за пакетом.
– Мне передано без росписи, – докладывает офицер. – Извините, нам еще засветло вернуться желательно... Я побежал... Не будет никаких приказаний?
– Летите, – машет Согрин не рукой, а кепкой, которую и так срывает с головы ветром от винтов. Легче в зажатой руке ее удержать...
Вертолет поднимается сразу, как только офицер запрыгивает в салон. Согрин с Разиным отходят подальше от ветра, и полковник вскрывает пакет. Там только один лист. Принтерная распечатка портрета китайца. – Недавно Сохно спросил ночью у одного китайца, как в туалет пройти, так тот подорвал себя гранатой... Надеюсь, этот никого не подорвет?
Сразу со школьной спортивной площадки они направляются к дому, где женщины проводят большую уборку после такого короткого, но кровопролитного боя. Хозяин выходит им навстречу.
– Не знаете этого человека? – спрашивает полковник, показывая лист распечатки.
– Это он... – без сомнений говорит хозяин. – Он здесь командовал. Очень вежливый. И не велел местных жителей трогать, ссориться не велел... Это потом Анзор... По-своему...
К ним подходит старуха с громадным синяком под глазом. Разговаривает с хозяином по-чеченски. Смотрит на лист. Что-то говорит.
– Мама сказала, что тоже его узнала... Говорит, люди китайца сидели в нашем сарае. Те, что не носили формы...
– Спасибо, – благодарит Согрин и идет по улице.
Он стучит еще в один забор, уже на окраине села. Здесь живет та женщина, чьи сыновья служат у Рамазана Кадырова. Женщина выходит сразу.
– Извините, что беспокоим... Вы не видели в селе вот этого человека? – показывает полковник лист.
Женщина щурит глаза.
– Видела... Его так все и звали – китаец... Он вместе с бандитами был... Потом с Анзором уехал. Он самый главный был. Тот, которого вы поймали, тоже главный, а этот и им командовал... Он самый...
– Спасибо, – опять благодарит Согрин и поворачивается, чтобы уйти.
– А где тот ваш?.. Красивый такой... В машине за рулем был...
– Он сейчас занят, – Согрин не сразу понимает, что женщина имеет в виду Сохно.
– Пусть зайдет ко мне в гости вечерком... Накормлю хоть по-человечески, – просит женщина.
– Я передам ему, – чуть заметно улыбается полковник и направляется вместе с Разиным к горке, где их дожидаются остальные бойцы.
– Как по-твоему, можно Сохно назвать красивым?
Подполковник, кажется, чем-то подавился от такого вопроса.
– Я вот тоже всегда думал, что им можно только непослушных детей пугать... Но комплимент Толику передам. Лишь бы не зазнался...
– Так это, думаешь, о нем?
– Не обо мне же... Он за рулем сидел и с этой женщиной разговаривал...
Термидор хорошо «проверяется». При выходе из метро он специально застревает в турникете перед дверью из затемненного стекла – прекрасное зеркало. Выходит и сразу сворачивает за угол. Там останавливается. Знает, что филер, потеряв его из вида, начнет лихорадочно оглядываться... Потом, уже на улице, видит, как вот-вот тронется с места автобус, и издалека пускается за ним вдогонку. Не догоняет и оборачивается на остановке – другой автобус высматривает, а заодно человека, который обязан за ним побежать...
За ним никто не бежит. Термидор доволен и поднимает руку, видит желтую «Волгу» с надписью на крыше. Эта надпись на всех языках читается почти одинаково «такси».
* * *
– Да, он прилично напуган... И бегает так, словно за ним собаки гонятся... – Ангел пристроил переговорное устройство на руль с помощью двух простейших резинок, которыми деньги скручивают. Удобно, и руки остаются свободными. И с усмешкой наблюдает за Термидором. – Не такой он храбрый, каким желает показаться. Я видел таких вояк. Они всегда высокого мнения о себе, когда им простые люди противостоят и не готовы отпор дать... А если чувствуют жесткую руку, сразу впадают в истерику...
– Это еще не совсем истерика, но физиономия у него искривлена. Я при выходе из метро наблюдал. Рядом с ним стоял. Подумал, спросить у него закурить – парня в рыдания бросит... Он не серьезный человек... И зря Джон на него так надеется...
– У Джона уже меняется мнение, – говорит Доктор, въезжая в зону охвата радиосвязи. – Он уже думает, что главным во всей истории может оказаться И Пын, а Термидора бросили вперед на испытания. Как себя покажет... Потянет или нет... Джон говорит, что вначале он подавал себя очень круто. Супергерой... А уже в аэропорту просто сбежал. Испугался так, что никому даже сигнала не подал... Это уже уронило его в общем мнении. За ним могут не пойти...
– Джон, – спрашивает Ангел, – ты всерьез предполагаешь в И Пыне «контролера».
– Я предполагаю дублирующего командира... Нет никаких вестей со спутника? Термидор никому не звонил?
– Басаргин уже сообщил бы...
– Он останавливает такси...
– Хорошо... Пора и нам покататься... Я еду на обгон, потом дам им нас обогнать, – говорит старший Ангел. – Дым Дымыч, потом ты обгонишь и где-то впереди притормозишь, а я отстану...
Доктор в эфире повышает голос:
– А нас с Джоном опять сбрасываете со счетов?
– Можешь догнать Тобако. Работайте с ним с улицы. Но я боюсь, что И Пын запомнил номер твоей машины...
– Но Термидор-то мою машину не видел!
– Хорошо, тогда оставайся здесь, а я подстрахую Тобако. В крайнем случае придется где-нибудь подменить и Пулата... Кроме того, не все же трубки Термидор выбрасывает... Позвони Басаргину, где он «видит» трубку Тера...
– Сделаю, – соглашается Доктор.
– Я вас слышу, – отзывается Тобако. – Ангел, гони к следующей станции метро. Я уже здесь стою... Виталий, что у тебя? Можешь говорить?
