— Ой-ой-ой… — блаженно зажмурив глаза, простонал Альберт, живо представив себе, как красиво и эффектно все это будет при правильном подходе и соответствующей подаче.
— Вам плохо, молодой человек? — стервозным голосом поинтересовалась престарелая соседка.
— Нет-нет, мне хорошо, — пробормотал Альберт. — Пригрезилось, знаете ли…
Да, именно так. Беззаботно походить пару недель в головной офис, мимоходом вдаваясь в подробности и вовсю развлекаясь — но тихонько, конечно, траур все же. Между делом втихаря пригласить лучших столичных юристов и подготовить документы о передаче. Дарственная, договор, обеспеченный пакетом документов, со всех сторон «пробитых» в международном аспекте права. А по миновании сорока дней устроить небольшой скромный банкет с прессой. И без помпы сообщить о безвозмездной передаче холдинга в собственность дяде Ване. Вот это будет сенсация! Шум по всей России: «…молодой перспективный бизнесмен, пренебрегая хищническими законами рынка, совершил уникальный в своем роде поступок, впервые в истории банковского дела…» и так далее. Дядю Ваню хватит апоплексический удар. Будет запой на неделю — не менее. А тот факт, что пятьдесят процентов всех доходов холдинга — независимо от издержек и скачков на бирже — придется пожизненно выплачивать Альберту, останется за кадром. Так же, как и то обстоятельство, что в случае дяди-Ваниной безвременной кончины холдинг вновь переходит в собственность прежнего владельца — дабы конкурентов не подвигать на «заказы» и прочие гадости. Разумеется, нужно обговорить с юристами все аспекты данного деяния, дабы с максимальной эффективностью обеспечить свою защищенность на все случаи жизни. Но в целом концепция именно такова — передать, и все тут! И ближайшие лет двадцать можно беспечно жировать — дядя Ваня еще крепок, еще поскачет по борозде, закусив удила в хозяйственном рвении…
Комитет по встрече отсутствовал. Как вы уже знаете, закаленный в «Синтоне» наследник манией величия не страдал, но данное обстоятельство его несколько обескуражило: о рейсе сообщил в головной офис, ожидал почему-то, что его с почтением будет встречать руководство холдинга во главе с Войтовым. Эскорт — ресторан — доклад по форме. Все как полагается. Наследник все же! Хозяин — в недалеком будущем.
— Есть же все-таки какие-то нормы приличия, — проворчал Альберт, по привычке уклоняясь от цепких объятий аэропортовских таксеров и сворачивая за угол — в ста метрах от стоянки такси в два раза дешевле. — Прилетел человек на ночь глядя, можно было выделить какую-нибудь развалюху, не нищие, поди! Ничего — мы это потом отметим…
Дома встречала Надя — личный секретарь матери. Живьем Надю Альберт видел впервые — она поступила на должность после его последнего убытия из Белогорска, и до сего момента они общались лишь по телефону. Как ни позвонит домой, постоянно натыкается на секретаря. По телефону голос у Нади был вполне — несмотря на отработанный деловой тон, вполне свежий и даже где-то склонный к эротизму. Альберт с легкостью домысливал себе, какова эта личная секретарька в реальности и несколько раз моделировал в своей обычной манере пикантные ситуации, могущие произойти при определенных обстоятельствах.
— А что — из офиса не предупредили?
— Предупредили, — Надя оказалась очень даже ничего: отличного сложения дама в прекрасно сшитом деловом костюме, высокая, с длинными ногами, достойным бюстом, хорошей прической — чем-то похожа на Катю, только постарше года на три, чуток подороднее, не такая яркая да, пожалуй, поувереннее в себе — держится как хозяйка, ни тени смущения, ни намека на раболепство. — В половине третьего позвонили.
— Ну и?
— Тетя Валя приготовила ужин, — Надя ткнула пальцем в сторону кухни, откуда доносились аппетитные запахи, и едва заметно усмехнулась. — Я вас дождалась. Что еще?
— А встретить что — никак? — по инерции изобразил обиду Альберт, мгновенно определившись: все, вопрос решен — вот ее как раз и берем секретаршей. Куда ей деться, как мать преставится? Согласится, как миленькая. Ух-х-х, милочка ты моя! Позиция номер два не за горами…
— У вас не нашлось пятьдесят рублей? — ернически всплеснула руками Надя. — У нас отлично работает такси. И совсем недорого — по столичным меркам.
— И то правда, — Альберт пропустил мимо ушей скрытую иронию, уже вовсю купаясь во вдруг образовавшейся перспективе реализации своих потаенных мечтаний. — Где все?
— Кого вы имеете в виду?
— Ну — мать, Войтов…
— Нина Павловна — в «ракушке», — Надя резко сбавила тон, опустила глаза, губы дрогнули предательски. Любит хозяйку? Это хорошо. Значит, и сынка хозяйкина тоже должна залюбить — плоть от плоти, как-никак… — А Иван Иваныч… Вот как уехал утром из офиса — так и не появлялся больше.
— Ясно, — Альберт тоже потупил глаза, моргнул несколько раз, изыскивая в закоулках своей рациональной души хоть кусочек приличествующей случаю скорби. «Ракушкой» белогорские обзывают онкологию горбольницы. Значит, у матери — рак… Вот такая грустная история. Увы, увы — все мы смертны. Глаза поневоле остановились на Надиных туфельках. Ах, какие ножки! И попрыгаете же вы на костлявых Альбертовых плечах! Ух-х-х… А Войтов, стало быть, прячется. Или в запой ушел — от безысходной тоски. Чует, видимо, какова ему уготована участь — матерый волчище, опытный! Но — закосневший в своей типичной, стандартной манере мышления. В его голове наверняка не нашлось местечка для такой шальной идеи, как внезапное дарение холдинга благодарным наследником. Что поделаешь — тотальная конвергенция, тяжкое наследие социализма…
— Так… Вы на машине?
— На машине, — кивнула Надя. — Вы куда-то собрались?
— Вы подождите немного — я сейчас быстренько приму душ, и вы меня к матери отвезете, — мужественно заявил Альберт, надеясь получить аргументированное возражение — время-то позднее, куда, на ночь глядя, в больницу?!
— Не велено, — не замедлил поступить аргумент. — Это — завтра.
— Вот те раз! — удивился Альберт. — И кем же это не велено?
— Ниной Павловной не велено, — строго сказала Надя. — Сказали — завтра, к одиннадцати. До одиннадцати — процедуры.
— Так она что — не…
— Нина Павловна в здравом уме и твердой памяти, — сердито нахмурившись, поспешила сообщить Надя. — Завтра я за вами заеду в половине одиннадцатого — будьте готовы. Что-нибудь еще?
— Вы уже хотите уезжать? — встревожился Альберт.
— Хочу, — подтвердила Надя. — Я вам больше не нужна. Вы сейчас принимаете ванну, ужинаете и ложитесь отдыхать. Тетя Валя вас обслужит.
— Останьтесь, пожалуйста, еще нанемного! — взмолился Альберт. — Поужинайте со мной. Вы не представляете себе, как это… как это… в общем — прилететь вечером в город детства, где тебя никто не встречает, прийти в свой дом, в котором тебя никто не ждет…
— Хорошо, — без особого энтузиазма согласилась Надя. — Только ненадолго, а то муж расстроится.
— У вас — муж? — озабоченно вскинул бровь Альберт.
— Я похожа на женщину, на которой нельзя жениться?
— Нет-нет, что вы, что вы! — Альберт отчего-то покраснел. — Напротив, вы очень даже… Гхм… Вы очень хорошо выглядите.
— Спасибо, — дежурно улыбнулась Надя. — А сейчас быстро мойте руки — и к столу…
Ужинали втроем: домохозяйка тетя Валя, служившая Пручаевым лет пятнадцать, являлась чуть ли не членом семьи, и выпроваживать ее было как-то неудобно, хотя Альберт предпочел бы остаться с Надей наедине — глядишь, что-нибудь бы да и получилось.
— А как у нас дела на рынке недвижимости? — мимоходом поинтересовался Альберт, воздав должное кулинарному искусству тети Вали и выслушав от нее кучу последних новостей местного значения.
— А что именно вас интересует? — уточнила Надя, в третий раз выразительно глянув на часы — пора, мол, и честь знать!
— Ну, сколько, к примеру, сейчас будет стоить такой дом, как наш? — легкомысленно подставился Альберт. — Или наша дача на Белой?
— А вы, никак, все продавать собрались? — тяжело глядя на сотрапезника, спросила Надя. — Не рановато ли?
— Да нет — просто поинтересовался, — запоздало спохватился Альберт. — Просто… ну, давайте будем называть вещи своими именами: если вдруг что… если случится это, я в этом доме не останусь. Он постоянно будет мне напоминать о родителях… которых нет. Понимаете?
— Понимаю, — ледяным тоном ответила Надя. Тетя Валя тяжело вздохнула и отвернулась к окну, задрожав подбородком. — Рановато вы… об этом.
— Может, и рановато, — покладисто кивнул Альберт. — У меня сейчас смятение мыслей — вы должны понимать… Но вы не думайте — я вас не оставлю. Тетю Валю заберу домработницей — ей переквалифицироваться уже поздновато, а вы, Надя… вы будете моим личным секретарем. Для вас ничего не изменится…
