раненого осколками американского офицера.
Тот слабо реагировал на внешние раздражители, но в чувство более-менее пришел, когда Михаил сломал ему средний палец на правой руке.
— М-м… Меня зовут Джордж Кэтлеттт… Маршалл… капитан…
— Эй? Ты определись, маршал ты или капитан. А то мне твои карьерные мечты не интересны.
Контуженный штабист вновь начал уплывать. Пришлось ломать ему еще пальцы дабы привести в чувство.
— Капитан… Маршалл — моя фамилия…
— О! Да ладно?! Сам Маршалл! Слушай, дай автограф, а! Ах да, я ж тебе пальцы сломал… надо было на левой ломать. А может ты левша? Нет?.. Ну ладно… А это че за хрен валяется? Рожа что-то знакомой кажется…
Хрустнул еще один палец.
— М-м-м… Полковник Дуглас Макартур…
— О!!! Какие люди в Голливуде, сплошные звезды, а не люди! — невольно пропел Михаил строчку из одной дебильной песенки группы «Комбинация» и сплюнул.
«Что не имя, то легенда!» — мысленно посмеялся он.
— А этот генерал?
— Джон Джозеф Першинг… командующий Американскими экспедиционными силами…
«Не… если тоже легенда, то что-то не припомню», — подумал Климов.
Про остальных офицеров командир РОДа спрашивать не стал, просто потеря времени, а потому просто провел контроль, потратив на всех две обоймы из «кольта», в том числе выбил мозги из Маршалла.
— Уходим.
Ушли чисто. Солдаты загрузились в транспортные модули, после того как отработали пулеметы вдоль улиц и по окнам ближайших домов, и они все покатили на север, постепенно догоняя бежавшую трусцой толпу пленных.
На первый взгляд удалось пленить больше десяти тысяч человек, может даже пятнадцать. Сколько при этом постреляли оставалось только гадать.
Русские солдаты в доспехах и с оружием давно отстали из-за усталости, но американцам все равно деваться было некуда, так как на полпути их встретили солдаты из Третьей бригады и продолжили конвоировать.
— Поднажмите товарищи, а то американцы могут из арты по вам засадить!
Но, к счастью, то ли не додумались, толи снарядов к тяжелым и дальнобойным орудиям не осталось, оставалось только порадоваться, что пилотам удалось рвануть несколько складов, так что бойцы дошли без проблем.
Пришлось подгонять и пленных.
— Живее шевелите своими жопами!
Климов с тревогой всматривался в небо ожидая скорого налета английской авиации, но ее все не было.
«Может просто бомбить пока нечем? — возникла у него мысль. — Прошлый раз отбомбились по нам тем, с чем прилетели, а теперь ждут подвоза новых партий бомб».
Этот вариант ему показался весьма правдоподобным. Ждать подвоза правда придется недолго, поезд с бомбами наверняка уже катит в Бурк-ан-Брес, так что сегодня бомберы точно появятся, вопрос в том, успеет он выстроить от них защиту или нет.
А чтобы летчики точно не стали проводить бомбардировку, Климов отобрал из толпы пленных несколько человек, сказав им:
— Идите назад и передайте своему командованию, что все захваченные пленники будут размещены вдоль железной дороги и посажены на крыши вагонов, так что если начнется бомбардировка или обстрел, то станут гибнуть в первую очередь именно американские солдаты.
— Это бесчестно!
— Не вам мне говорить о чести, ублюдки. Пошли.
Понтонный мост из конфискованных у аборигенов лодок и настеленных на них досок уже протянули через Рону, так что пленных сноровисто погнали на другой берег.
— Проклятье!
Климов увидел, что взлетели истребители и потянулись на запад, а значит наблюдатели засекли приближение английских бомбардировщиков. Значит их не успели предупредить или наоборот, они поспешили все разбомбить до того, как из пленников устроят живой щит.
— Живее шевелите копытами сволочи!
Американцев солдаты стали подгонять ударами прикладов и штыков.
В небе завязался бой. Но восемь истребителей не могли остановить противника от слова совсем. Ведь помимо дюжины бомбардировщиков на стороне противника в налете участвовало два десятка истребителей.
Один бомбардировщик все же начал падать и можно быть уверенным, это работа Федорова, но на этом хорошие новости закончились. Один за другим стали падать и дымить сине-серые. Но какое-то время они выиграли и этого хватило, чтобы прогнать пленников вдоль составов и часть загнав на крыши.
Закрыть дорогу уже не представлялось возможным, вот ее и начали долбить.
— Ладно, дорога — ерунда, сами привезут и рельсы и шпалы на ее восстановление и сами же восстановят… — пробормотал Климов.
Бомбить составы англичане не стали. То ли увидели, что их прикрывают своими телами пленные американцы, то ли изначально об этом знали.
36
После того как пленных американцев распределили вдоль составов, Михаил поспешил к санитарному поезду. Требовалось узнать, что с пилотами, а главное с Федоровым. Все-таки вся эта летающая братия держалась в первую очередь именно авторитетом Воздушного казака Вердена. И Климов всерьез опасался, что случись что с Федоровым и вся эта вольница разлетится-разбежится кто куда. А ему нужны пилоты, ибо самолеты — дело наживное, а вот летчики, да еще получившие какой-никакой боевой опыт — это крайне редкий и ценный ресурс.
Поисковые команды сформированные из солдат маршевых батальонов должны были их уже всех найти и кто не мог передвигаться сам — эвакуировать, как и самую ценную часть самолета — двигатель. Ответ на все эти вопросы он неожиданно получил от Родиона Малиновского, все еще ошивавшегося при санитарном поезде уже не столько из-за своего ранения, сколько по амурным делам.
— Трое погибли, еще четверо раненых, двое из них тяжело и лишь один вообще никак не пострадал, хотя именно его самолет вообще в хлам разбило… в гору вмазался, а на нем ни царапинки!
— А Федоров?
— Виктор Георгиевич сломал обе руки, причем левая — открытый перелом, и несколько ребер, но доктор говорит, что он еще легко отделался.
— Да уж, легко…
— Его самолет, товарищ полковник, врезался носом в землю практически отвесно. Как уж там произошло не знаю, вроде через крону дуба прошел, что и спасло его от смерти. Так что можно сказать в рубашке родился.
Михаил зашел в вагон проверить раненых.
Пахло в вагоне не очень несмотря на открытые окна, и совсем не лекарствами, скорее вокзальным сортиром с душком скотобойни из-за нотки запаха гниющей плоти. Вот и сейчас из-под раненого вытаскивали утку с продуктами жизнедеятельности.
Федорова поила сама Романова Александра Владимировна — сестра милосердия, что прибыла во Францию вместе с Первой особой бригадой, а сейчас взяла под свое руководство всех женщин, что присоединились к РОДу.
Несмотря на ранения Федоров о чем-то пытался болтать с ней.
«Да он под кайфом после операции…» — понял Михаил.
— Ну как вы, Виктор Георгиевич?
— Могло быть и хуже, но, бывало, и лучше, — ответил он. — Виктор Лукич, обещает,
