Юридическая контора «Спутник плюс» переехала со старого места ближе к центру, теперь они делили одноэтажное деревянное здание с фирмой ритуальных услуг и нотариусом.
— Сразу и завещание можно написать, — пробормотал Женя, вылезая из машины и оглядываясь вокруг. — И с юристом вопросы порешать, а потом ещё и на кладбище со спокойной душой поехать, кхе!
— И постричься можно заодно, — Лёня показал на стоящее рядом здание с вывеской в виде ножниц. — Всё в одном месте.
— Они из старой конторы съехали, потому что места не было, — пояснил я. — А в новом ещё ремонт идёт. До весны здесь будут.
Новая чёрная стальная дверь с простенькой вывеской в виде покрашенного листа жести была закрыта. Я нажал на кнопку звонка сбоку и отошёл на шаг, чтобы попасть в объектив висящей над дверью камеры. Раздался протяжный гудок, и дверь открылась.
Внутри обстановка получше, даже для временного убежища владелец не поскупился обставить всё дорогой мебелью, развесить картины и сделать хотя бы косметический ремонт.
Юридическая фирма сильно расширилась за последние месяцы, теперь это не маленькое заведение для своих, как было раньше, а крупная организация, самая большая в городе. Владелец фирмы, Петров Геннадий Геннадьевич, хотя все в городе знали, что на самом деле его зовут Герберт Гершевич, набрал множество новых сотрудников и помощников, а сам в основном занимался только руководством.
Но некоторых важных клиентов он принимал лично. И, как оказалось, я входил в их число, потому что рыжая секретарша сразу провела меня в кабинет к шефу, а не к одному из свободных юристов.
— Проходите, Максим Михайлович, — седой старичок поднялся и показал на мягкие стулья перед своим столом. — Давно вас не видел. Казалось бы, совсем недавно помогал оформлять вам ваше первое юридическое лицо, а сейчас вы уже глава крупной фирмы.
Кабинет небольшой, массивный стол занимал большую его часть. За спиной у юриста по-прежнему висела фотография президента Ельцина и дипломы в рамках, но шкафа с делами и кодексами не было, уже не влезал.
— Я думал, вы сами больше не занимаетесь приёмом посетителей, — сказал я, усевшись на очень удобный стул и жестом показал Лёне и Жене, чтобы садились рядом.
— Приглашаю к себе только самых важных, — Петров поправил новые очки с металлической оправой и нажал на кнопку селектора. — Любочка, кофе нам, — он вопросительно посмотрел на нас.
— Мне и Леониду чёрный с молоком, — подсказал я. — Евгению с сахаром.
— Слышала? — пожилой юрист убрал палец с кнопки и откинулся на спинку кресла. — Так вот, лично я принимаю только важных жителей города, вроде директоров филиалов банков и некоторых других… руководителей.
Явно имел в виду Крюкова и Черепа, которые денег на юристов не жалели. Да и мне самому пора закладывать эту статью в бюджет.
— А ещё приняли меня, — я принял маленькую кружку парящего кофе у секретарши с подноса.
— И вас, ведь у вас достаточно серьёзная организация, — юрист кивнул, глядя на меня поверх очков. — Самая большая охранная фирма города, а ещё комбинат, который, в перспективе, может стать крупнейшим промышленным предприятием не только Новозаводского района, но и области… а то и всей Восточной Сибири. Так чем могу вам помочь, Максим Михайлович?
Я коротко глянул на Женю, который гремел ложкой, размешивая сахар, и он успокоился. Я начал не спеша рассказывать, в общих чертах, но пояснял, когда Петров задавал уточняющие вопросы.
Наконец, я закончил с речью, а Женя допил кофе. Лёня молчал, иногда потирая шею.
— Хм-м-м-м-м, — протянул Петров. — Мало того, что появился РУОП, так ещё и арестован ваш человек по другому делу. Его заключили в ИВС?
— Да.
— Обвинения предъявлены?
— Ещё нет.
— А в чём суть дела?
— Лёня, — я посмотрел на него. — Расскажи, что коллеги передали.
— Короче, они откопали старый глухарь, — начал Лёня на смеси протокольного языка и неформальных словечек. — Летом рядом с военным городком было найдено тело некоего прапорщика Шестакова с признаками насильственной смерти. А раз он действующий военный, то делом занялась военная прокуратура. И следак решил, что это Денис Машуков грохнул…
— Так… значит, следствие полагает, что ваш коллега Машуков причастен к убийству прапорщика? — Петров удивился. — А какие есть основания… чтобы так полагать?
— Прапорщик продавал оружие, — сказал я. — Ещё с Афгана. Там, в Афгане, его за этим поймал Денис, но тогда уже начинался бардак, так что дело замяли. Да и прапорщика тогда отмазал подполковник Зиновьев…
— А, — юрист оживился. — Тот военный, которого ФСБ ещё летом поймало на торговле оружием сепаратистам с Кавказа?
— Да. Но у прапорщика объёмы были намного меньше, он продавал пистолеты и автоматы братве… ну и всем остальным, кто искал оружие.
Женя чуть кашлянул и покосился на меня. Я предполагал, что тот калаш, который Женя прячет в подвале заброшенной дачи вместе с гранатами, думая, что я об этом не знаю, он тоже купил у этого прапора.
— Потом, — продолжил Лёня. — Шестаков приготовил партию пистолетов для братвы, но продал всё Умару Устарханову, своему сослуживцу в Афганистане. Слышали про такого?
— Да, полевой командир и террорист, который во время Афганской войны служил в советской армии, — Петров закивал. — Убит этим летом у нас в Новозаводске.
— Глухарь, — Лёня добил кофе. — Но этого прапора Шестакова грохнули или чечены, чтобы помалкивал… хотя это маловероятно, им нужно где-то покупать оружие… Или братва, которую он кинул. Но следак вышел на Дениса Машукова, откопал где-то про старый конфликт в Афгане и посчитал это мотивом. Хотя прапорщик и Денис жили в соседних домах почти восемь лет, и ничего не было, а тут, видите ли, Машуков решил его прибить, ё-моё.
— Ну слушайте, — юрист сложил руки над столом. — Вот с этим-то я легко могу помочь. Тут дело и выеденного яйца не стоит. Уже поздно, но я думаю, до полуночи его отпустят под подписку. Если там ещё и нарушения при аресте, а они точно будут… Но вот с РУОП… кто там судья?
— Неизвестно, — сказал я. — Я про это узнал случайно. Но дело ведёт Каримов, следователь по особо важным делам из областной прокуратуры.
— А, я
