– Где я? – простонал задержанный.
– В Подмосковье, родной, – разворачивая мешок, ответил первый сотрудник.
Жилы на шее задержанного напряглись, и он раскатисто закашлялся, шаря руками по траве.
– Именем революции… – начал, скверно улыбнувшись, первый сотрудник.
– Хватит издеваться! Кончай его быстрее! – воскликнул второй. – Не могу…
– Ладно, – буркнул первый сотрудник.
Хлопнул пистолетный выстрел. Задержанный ткнулся головой в землю, продолжая шарить ладонями.
– Ноги ему подтяни… Так, так… – кряхтел первый сотрудник, поворачивая труп на бок. – Что это с тобой?! Да что с тобой?!
Отбежав на несколько шагов в сторону, второй сотрудник блеванул со страдальческим стоном.
– Давай сюда, чертова институтка! – рявкнул первый сотрудник. – Морду, морду вытри! Фотографируй быстро! Кадров пять – хватит!… Теперь помогай, б…
Второй защелкал. Плотно завернутый в пластик труп был похож на куколку невиданной бабочки. Матерясь себе под нос, первый сотрудник привязал груз – подоржавевшую пудовую гирю – к ногам покойника. Раздевшись, сотрудники зашли в воду по пояс и осторожно опустили в воду упакованный труп. Кокон исчез в глубине почти мгновенно.
– Эй, Сергеич! Поехали! – окликнул первый сотрудник. – Клиент созрел!
Водитель швырнул окурок в темноту и ни на кого не глядя пошел к машине…
Еще через час оба сотрудника с бледными растерянными лицами стояли навытяжку перед начальником спецотдела Федеральной службы охраны.
– Это же не он, – упавшим голосом проговорил Павиан, отложил фотоаппарат и поднял на сотрудников мученический взгляд. – Куда ж вы смотрели?!
– Не он?! – искренне удивился первый сотрудник. – А кто?
– Сверили по базе… – тупо добавил второй сотрудник.
– «А кто»?! – привизгнул начальник отдела. – Это ты у меня спросил?!
– Я, товарищ полковник…
– Басов, сукин ты сын! – поднимаясь во весь рост, заорал начальник отдела. – Ты понимаешь, вообще?! Ты – вообще – понимаешь?!
– Но, товарищ полковник… – начал второй сотрудник.
Перед ним возникло разъяренное лицо Павиана.
– Молчать, лейтенант!.. Кто первым засек объект?!
– Митрохин, – с готовностью ответил первый сотрудник. – У него смена как раз закончилась, он как раз тут его засек… Мы и подгребли…
– Зина!.. Митрохина!.. Ко мне!.. Из дому!.. По форме номер раз!.. Кто за рулем был?.. Сергеич? И его ко мне! – прохрипел полковник в трубку местной связи. – Вы оба – шагом марш в шестнадцатый кабинет! Подробные рапорты писать!.. Через час представить!.. Ой, мать моя родная!..
Сотрудники убрались, а полковник, запустив пальцы в волосы, встал за телефоном правительственной связи. Павиану казалось, что трубка, если ее взять сейчас в руки, мигом прожжет кожу насквозь. Посторонний человек ликвидирован по ошибке… Просто какой-то тридцать седьмой год…
Где же тогда настоящий Тарасов?!
Да существует ли он на самом деле, этот «невидимка»?
…Взрыв прогремел точно в назначенное время.
Чудовищной силы удар, разросшийся из слабого толчка детонатора, потряс днище могучего крейсера. Гул потряс море, и его услышали рыбаки на дальней косе. Закружились потревоженные чайки. А сила, рвущая сталь, как бумагу, легко выдергивающая заклепки и сварные швы, росла с каждым коротким мгновением. Обнажились мощные шпангоуты, похожие на китовые ребра; сталь изогнулась, впустив в трюм морскую воду. Взвихренный поток воды ударил по переборкам трюма, разметал дежурную смену мотористов, вскипел бешеной пеной и рванул вверх – туда, куда вела брешь в теле «Москвы». Шум бурлящей воды стал слышен на палубе.
Второй взрыв прозвучал через несколько секунд. Глухо застонала листовая сталь. Этот симметрично установленный под днищем заряд довершил разрушительную работу – рана, нанесенная боевому судну, была смертельна.
«Москва» дала крен на правый борт, потом выровнялась – и днище, немо захлебывающееся водой, осело; исчезли прямые цифры «121» над ватерлинией.
Заревела сирена, и в ее пронзительном звуке была почти человеческая боль. Дробный топот промчался по трапам – матросы в оранжевых спасательных жилетах торопились занять посты по «команде номер раз». Судно выбросило пестрые флажки: «Терпим бедствие». Запульсировал перывистый звук ревунов: катера охранения взяли курс на «Москву».
Крейсер тонул, давая дифферент на корму. Палубные надстройки, начиненные неслыханной мощи оружием и техникой, все ниже нависали над гладью бухты. Казалось, будто не «Москва» погружается в воду, а само море медленно поднимается, чтобы затопить палубы неподвижного крейсера, пенистыми пальцами пробежаться по их геометрически точной поверхности, отыскать щель, брешь – и безжалостно вонзиться в нутро судна, погасить фонари, заставить умолкнуть сирены, оглушить терминалы связи, ослепить лампы дежурного освещения.
Взбежавший на мостик капитан принял из рук радиста пластиковый бокал микрофона и отрывисто докладывал о случившемся. Его слова улетали ввысь, растворялись в космосе, чтобы, подхваченные военным спутником связи, громом прозвучать в высоких кабинетах Министерства обороны и Кремля. Гостеприимное Черное море доверчиво позволило диверсантам подойти вплотную и совершить свое черное дело. И в каждом слове доклада капитана слышалась горечь.
Команда, готовая к эвакуации, стояла у борта. Захлебнулся звук сирен, и в тишине было слышно, как ветер лопочет матросскими лентами. Шлюпки были спущены на воду.
Ступая последним на шаткий трап, капитан бросил взгляд назад, снял свою фуражку и перекрестился широким русским крестом.
Катера, принявшие на борт потерпевших бедствие товарищей, торопливо отошли на несколько кабельтовых. Взгляды были устремлены на скрывающийся в волнах славный крейсер. Гигантские пузыри воздуха со звуком, похожим на выдох, лопались на поверхности. Гордо приподнятый нос скрылся под водой, море плеснуло в пять украшенных красными звездами ракетных шахт, жадно поглотило их. Исчезла в волнах пирамида надстройки. Еще минута – и перестали быть видны решетки антенн. А потом улеглись подернутые рябью серо-свинцовые волны…
И это был всего только сон, который приснился выжившему капитану спецназа Артему Тарасову.
Знамена ввысь! В шеренгах, тесно слитых,
Суверенно чеканит твердый шаг.
И если был ты коммунистами убитый,
То вместе с нами ты становишься под стяг.
«Хорст Вессель», нацистский гимн. (
Пер. М. Залесской.)
Пожалуйста, Чампино. И побыстрее (итал.).
И куда торопитесь? Такой хороший день! (итал.)
Остановите вон там (итал.).
Ваш друг неплохо устроился!.. До свидания, синьор! (итал.)
Что вам нужно? (итал.)
Синьор Сичинский ждет меня. Моя фамилия Куйбида.
«Катулл. Песни» (лат.).
Всю Москву?! Тем лучше, господин! (итал.)
Провиднык – представитель Центрального Провода ОУН, руководящей структуры бандеровской организации.
И если со мной приключится беда,
Кто будет стоять у фонаря
С тобой, Лили Марлен?
«Лили Марлен», немецкая песня (
нем.).
В свободный город входят наши батальоны,
В свободный город не вернется больше гнет.
Глядят на свастику с надеждой миллионы —
Великий день Германии грядет!
«Хорст Вессель», нацистская песня
Немецкие женщины, немецкая верность,
Немецкое вино и немецкие песни
Должны сохранять в мире
Свою старую хорошую репутацию,
Всю жизнь вдохновлять нас к благородству.
«Германия, Германия превыше всего», государственный гимн
СВД – армейская снайперская винтовка системы Драгунова.
Документально точный текст в переводе на русский язык.
Положенец – приближенный вора в законе (жарг.).
